Столица мира и войны - Олег Викторович Таран

Лев в последний момент вдруг каким-то внутренним чутьем понял, что ему может угрожать другой человек, изменил направление и, резко разбежавшись, собрался прыгнуть на Массиниссу. Но царевич оказался быстрее.

Выстрелив, он даже закрыл глаза, понимая, что в случае неудачи сбежать ему уже не суждено. В ушах наступила пронзительная тишина. На мгновенье царевичу показалось, что он промахнулся, и он стал покорно ждать развязки событий.

Белый лев с громким рыком, процарапывая в земле глубокие борозды, доскользил по траве почти до самого камня на пригорке и вдруг затих. Массинисса очнулся, и первое, что он увидел, – закрывающийся глаз белого льва, рухнувшего совсем рядом с ним. Во втором глазу хищника едва виднелся кончик стрелы, вошедшей ему в голову целиком.

Слух неожиданно включился.

– Ты убил его?! Ты убил его?! – кричал испуганным голосом Оксинта, обращаясь к царевичу.

Неподалеку беспрерывно мычала корова. Изогнувшись дугой, она старалась выдернуть проклятый колышек из земли.

Массинисса поднялся, вынул меч и осторожно приблизился к поверженному хищнику. Ткнул мечом, послушал дыхание, приложил руку к той стороне, где у льва сердце, – признаков жизни не наблюдалось.

– Готов! – просто сказал он и, подойдя к колышку, перерубил веревку, освобождая корову.

Та от неожиданности вначале свалилась на землю, но затем подскочила и, бодро вскидывая ноги и хвост, помчалась к вилле.

– Я и не знал, что коровы умеют так шустро бегать, – глядя ей вслед, улыбнулся Массинисса. – Она сейчас, пожалуй, и моего Эльта запросто бы обогнала. Что думаешь, Оксинта?

Друг его тем временем осматривал льва.

– Вот это громадина! Дротиками мы бы с ним не управились, это точно. Какое же хорошее оружие подарил тебе Клеон! И главное, как вовремя!

Массинисса увидел, что в сторону их пригорка направляются выспавшиеся воины охраны. Схватив гастрофет, он быстро сломал его на мелкие части и затолкал обломки в мешок. После этого, взяв один из дротиков, с силой вонзил его в поврежденный глаз льва и там оставил.

– Что ты делаешь? – не сразу сообразил Оксинта.

– То, чему ты меня когда-то научил, – заметаю следы, – ответил царевич. – Помнишь, как ты мечом наносил раны разбойникам, которых я убил кинжалом?

Телохранитель кивнул.

– Скажем людям Гисконидов так: я убил его, случайно попав в глаз первым броском дротика, мне повезло, – быстро проговорил царевич.

Оксинта снова кивнул.

Подбежавшие охранники с восхищенными возгласами обступили белого льва. Их старший, десятник, приблизился к Массиниссе и со смущением попросил:

– Царевич, прошу тебя, не рассказывай никому, что мы перепились в охотничьем домике и уснули, а ты со своим приятелем сам справился с этим Белым чудовищем. Скажи, что мы были рядом, когда ты поразил льва своим дротиком, а мы всем расскажем, как героически это происходило.

– Договорились, – пожал ему руку царевич. – А теперь берите это животное на руки и несите на виллу. По траве не волочить! А то зазеленится, и никто потом не поверит, что это действительно Белое чудовище.

Когда маленький отряд со львом на руках пришел на виллу, там начался настоящий праздник. Массиниссу радостные рабы несколько раз пронесли на руках по двору, все сельские девушки расцеловали его, а некоторые из них стали намекать, что готовы и на большее.

Управляющий переселил царевича и Оксинту в другие, более богато обставленные комнаты, куда принесли лучшие вина и закуски. Также этот мужчина, став самой любезностью, поинтересовался, нужны ли им на ночь наложницы. Массинисса, помня, чья это вилла и что обо всем могут доложить Софонибе, отказался. Оксинта из солидарности тоже не воспользовался предложением.

Управляющий захотел купить у царевича мертвого льва, но тот отказался и велел снять с животного шкуру, в которой он хотел отправиться в Карфаген. Два дня ушли на то, чтобы тщательно отмытая львиная шкура высохла, затем охотники стали собираться восвояси.

И тут незадача: верный Эльт наотрез отказался везти на себе Массиниссу, облаченного в охотничий трофей. Конь буквально сходил с ума от запаха и становился на дыбы, не слушаясь ни криков, ни ударов.

– Запах еще нескоро выветрится, – пояснил Оксинта. – У львиной шкуры очень острый запах, даже после смерти хозяина. Давай сделаем по-другому…

Он попросил у управляющего большой кожаный мешок, аккуратно сложил туда львиную шкуру и тщательно завязал горловину. После этого поклажу взвалили на запасного коня и отправились в путь.

Массинисса ехал слегка расстроенный.

– Не грусти! – сказал ему Оксинта. – Ну не получилось у тебя быть таким, как Геракл. Зато твоя Софониба будет довольна.

– Хорошо, если так… – задумчиво произнес царевич.

Ему почему-то вспомнились слова друга: «Она что, совсем тебя не жалеет? А что Софониба придумает в следующий раз?»

В своей любви к ней он не сомневался. Но то, что его любимая так запросто отправила его чуть ли не на верную гибель, зародило в нем сомнение: а так ли хорошо она к нему относится, как старается показать?..

Глава 13. Сила белого льва

Возвращаясь в Карфаген, Массинисса поглядывал на свою походную сумку. Перед отъездом управляющий сунул туда несколько свитков, пояснив: «Это по сельскому хозяйству. Десятник передал мне приказание госпожи Софонибы – обставить все так, будто ты приезжал на виллу узнать секреты выращивания пшеницы». Царевич понимающе кивнул.

А еще управляющий сунул ему небольшой кошелек со словами: «Это наша общая благодарность за избавление от Белого чудовища». Массинисса хотел возразить, но Оксинта приблизился к нему и прошептал: «У нас дома денег нет. Бери, пока дают. А то Сотере уже приходится кормить нас за счет своего жалованья». Последний аргумент подействовал.

Неожиданно появился нищий старик-охотник, который сказал царевичу на дорогу:

– Тебе очень повезло, парень! Убив белого льва, ты теперь унаследуешь его силу, славу и удачливость!

– Иди отсюда! – прогнал его тогда управляющий. – Хороша у льва удачливость: его шкура лежит теперь в мешке и едет в Карфаген!..

Все это припомнилось, когда они въехали в город через Западные ворота.

Их встречал Лакумакес, помощник Ютпана.

– Приветствую тебя, царевич! Удачной ли была твоя поездка?

Массинисса не успел ответить, как вдруг рядом раздался громкий бас первого суффета:

– Интересно, почему вообще ты оказался за стенами Карфагена, хотя это тебе запрещено, царевич?

К воротам подъехал Бисальт Баркид со своими воинами.

– Мы даровали тебе полную свободу перемещения по городу, но выезд за его черту возможен только по особому разрешению!

– Оно у меня есть, – протянул Массинисса первому суффету бумагу, подписанную Абдешмуном Ганонидом.

Бисальт, знавший о ней, сделал вид, что видит ее впервые, и, прочитав, спросил:

– Ну и что