Столица мира и войны - Олег Викторович Таран

* * *

Тем временем в доме Бодешмуна тоже кипели страсти. С того самого дня, как он привез из Чевесты маленькую египтянку Арсиною, между нею и нубийкой Зитой разгорелась нешуточная война. Старый воин уже малость поостыл к горячей негритянке, тем более что ее соперница продемонстрировала ему, что на ложе любви она ничуть не хуже. А еще Арсиноя неплохо готовила непривычные, но вкусные египетские блюда, что нередко склоняло его выбор в ее пользу.

Две другие его взрослые женщины старались не вмешиваться в конфликт, наблюдая со стороны за «битвами» младших соперниц. С одной стороны, они продолжали не любить Зиту, но им не понравилась и только-только появившаяся в доме Арсиноя. Та сразу начала устанавливать свои порядки, даже толком не выучив нумидийский язык, и говорила с забавным акцентом, жутко коверкая слова. Однако это почему-то забавляло и даже возбуждало Бодешмуна, и место на ложе рядом с ним все чаще доставалось египтянке. В этом две женщины видели несправедливость по отношению к бывшей любимице хозяина, и они уже начинали жалеть Зиту, поддерживая ее в ссорах.

В самый разгар очередного скандала в двери дома Бодешмуна постучали. Одна из взрослых женщин неохотно оторвалась от ругани и пошла открывать.

На пороге стоял воин из дворцовой стражи.

– Бодешмун, царь зовет тебя к себе! Это срочно!

Старый воин поднялся, развел по сторонам ругавшихся нубийку и египтянку, велел подать ему доспехи, оружие и боевой пояс.

Когда он привычно взобрался на коня и собрался ехать, стражник тихонько сказал:

– Царь в ярости! Почему – не знаю! Но он очень зол и на тебя.

– Поехали, узнаем почему, – решительно тронул поводья бывший наставник Массиниссы.

Быстро перебрав в уме свои действия за последние месяцы, он пришел к выводу, что ничем не провинился перед Гайей, и, следовательно, причина гнева царя была в другом. И этим «другим» был не кто иной, как его воспитанник.

У входа в тронный зал стояли перепуганные слуги, слушая, как из-за дверей раздаются громкие ругательства, грохот ломаемой мебели и звон разбиваемой посуды. Здесь же находился какой-то незнакомый Бодешмуну купец, которого крепко держали под руки двое стражников. Бедняга весь побледнел и, казалось, готов был испустить дух от страха.

Среди дворцовых обитателей, гордо держа голову, стояла и царица Аглаур. Воин поприветствовал ее почтительным поклоном, и она ответила ему благосклонным кивком. Бодешмуну показался странным ее взгляд: царица пыталась изобразить тревогу, но, с другой стороны, в глазах женщины была какая-то мстительная радость от происходящего. А еще ему почудилось, что она сейчас очень похожа на его нубийку или египтянку, когда у них с ним бывали очень жаркие ночи любви: девушки тогда выглядели уставшими, но довольными.

«Но ведь царь вновь отстранил ее от своего ложа и проводит время с наложницами. Неужели и у царицы кто-то появился?» – с тревогой подумал Бодешмун. Это грозило дворцу новыми потрясениями, которых старый воин, уже склонявшийся к тому, чтобы уйти со службы, очень не желал.

К Бодешмуну подошел Харемон.

– Готовься к буре, дружище! Я не знаю, что там написал царевич в своем письме, но царь, даже не дав своему помощнику дочитать его послание до половины, пришел в ярость. Он выгнал всех, кроме помощника, из тронного зала и стал там все крушить. Потом вызвал тебя.

– Боишься, друг, что и на мою долю перепадет царский гнев? – с усмешкой поинтересовался Бодешмун, благодарно похлопав царского телохранителя по плечу.

– Боюсь, что у нас будет новый наследник трона, – тихо проговорил Харемон, склонившись к приятелю. – Царь уже начал диктовать указ, но потом прервался и послал за тобой.

– Значит, не все еще потеряно, – сказал нахмурившийся Бодешмун.

Он украдкой вновь глянул на царицу – довольная усмешка сохранялась на ее губах. Старый воин решительно открыл дверь и вошел в тронный зал.

Царь разбил и разрубил все, что можно было в этом помещении, кроме трона. В углу зала забился перепуганный помощник, выполнявший обязанности писца и чтеца, так как Гайя принципиально не осваивал никакие науки, кроме военных. Сейчас он, словно лев в клетке, метался по залу и, размахивая мечом, яростно рычал самые страшные нумидийские ругательства.

– А-а-а! Лучший воин Массилии пожаловал! – каким-то язвительным тоном поприветствовал царь Бодешмуна, который, войдя, склонился в поклоне. – Я доверил тебе своего сына, чтобы ты вырастил из него воина и царя, а ты воспитал из него торгаша! Ты знаешь, о чем написал мне твой разлюбезный Массинисса?! «Отец, помоги мне с этим караваном, и это принесет нам хорошую выгоду!» Бодешмун! Что это?! За что боги посылают мне такие невзгоды?! Один сын – безумец, второй – торговец! На кого мне оставить царство?!

Гайя приблизился к старому воину, потрясая мечом:

– Разве всю дорогу в Карфаген я не учил его, что там никому нельзя верить? Почему он так быстро попался в их сети? Теперь вся Африка узнает, что наследник Гайи всего лишь жалкий купец! Какой позор! Неужели я это заслужил, Бодешмун?!

Бывший учитель царевича преклонил колено и сказал:

– Это моя вина, царь! Я недосмотрел за ним, не объяснил всего, что нужно в День взросления, и готов отвечать.

Он слишком хорошо знал царя и понимал, что сейчас нужно было сделать так, чтобы Гайя не чувствовал себя виновным. Тогда царь остынет и сможет рассуждать более спокойно. Возможно, Массинисса не так уж и виноват в том, что произошло?

Гайя и вправду чуть успокоился. Он приложил клинок к шее Бодешмуна и произнес:

– Я уже велел готовить указ о том, чтобы моим наследником стал Мисаген, а не Массинисса.

Старый воин поднял голову и хотел что-то сказать, но царь сильнее надавил клинком меча, не давая ему говорить.

– Но я придержу эту бумагу, пока ты не съездишь в Карфаген и не привезешь мне объяснение, почему мой наследник так не дорожит честью, которую я ему оказал. У тебя две недели! Потом ты вернешься и все мне постараешься объяснить. Тогда я либо дарую Массиниссе прощение, либо самолично обезглавлю тебя за твой позор!

– Слушаюсь, царь! Я сейчас же отправляюсь в Карфаген. Одна просьба: может, не нужно спешить с указом о назначении наследником Мисагена? – робко попросил Бодешмун.

– Я не нуждаюсь в твоих советах! – снова взорвался Гайя. – Мне нужно, чтобы выполнялись мои приказы – быстро и правильно! И кстати, захвати с собой этого купчишку, который привез послание. Он там как-то замешан в делах Массиниссы.

Бодешмун встал и, не поднимая головы, вышел из зала.