Курт Кобейн. Падший ангел рок-н-ролла - Эрнесто Ассанте

Поскольку это происходит со мной, я, конечно, возможно, преувеличиваю, но не припоминаю других примеров, чтобы о какой-то современной группе было написано больше негативных статей… Во многом это просто сексизм. Кортни – моя жена, и многие люди не могли смириться с тем, что я влюблен и могу быть счастливым. Из-за того, что она такая сильная личность и такой опасный человек, все сексисты в этой индустрии просто объединили усилия и решили нас повесить». Положение дел крайне ухудшилось. Журналисты выискивали всевозможные истории, чтобы раздуть скандал вокруг Курта и Кортни, которых все считали Сидом Вишесом и Нэнси Спанджен 1990-х. Их история была идеальной историей о любви, наркотиках, крайностях, мучениях, успехе, красоте, славе и отчаянии, такой, которая могла бы попасть на страницы журналов. Внимание, уделяемое этой паре, было огромным, постоянным и преувеличенным.

Несмотря на то, что кто-то из окружения Nirvana сравнил Кобейна с умирающей развалиной, 30 августа в Англии на фестивале в Рединге он отыграл один из самых запоминающихся концертов за свою короткую, но ослепительную карьеру. Кобейн в белом больничном халате выехал на сцену в инвалидном кресле, которое катил его друг, журналист и биограф Эверетт Тру – такой саркастический ответ на слухи о неизлечимой болезни Курта. Кобейн спел вступление к песне Бетт Мидлер[43] «Rose» (из одноименного фильма, основанного на истории Дженис Джоплин, где Мидлер играет звезду, умирающую от передозировки). Потом он упал наземь, но тут же вскочил, как гранжевый Джеймс Браун[44], и во все горло завопил «Breed», один из самых истеричных панковых треков на Nevermind. Все 80 000 человек, присутствовавшие в зале, пели вместе с ним. Несмотря на слухи, Nirvana снова была на гребне волны.

[Семья Кобейнов: Курт и его жена Кортни, на руках у которой их дочь, малышка Фрэнсис Бин.]

[Счастливый Курт Кобейн с дочерью Фрэнсис Бин.]

9 сентября, хотя и неохотно, Кобейн согласился выступить на церемонии вручения премии MTV Video Music Awards. Он даже смирился с отказом телекомпании от «Rape Me» (как и от «Tourette's», сыгранной на Рединге под временным названием «The Eagle Had Landed»), одного из новых треков, позже попавших на альбом In Utero, боявшейся тогда, что эту песню воспримут как пропаганду изнасилования, несмотря на четкую феминистскую позицию ее автора. Nirvana вернулась к хорошо зарекомендовавшей себя «Lithium», а Кобейна даже поздравил Питер Гэбриел[45], кроме того, Курт встретился с кумирами своей юности Queen уже в статусе суперзвезды. К сожалению, на этом же концерте произошла и ссора с Экслом Роузом.

Примерно в это же время Кобейн познакомился с режиссером Гасом Ван Сентом, которому суждено было увековечить последние трагические дни жизни певца в фильме под соответствующим названием «Последние дни». А за несколько дней до Рождества год завершился выпуском Incesticide, который изначально должен был называться Throwaways («Отбросы») (или, не слишком тонко, Cash Cow («Дойная корова»)). Однако для многих он звучал как новый альбом Nirvana, сухой и брутальный, как в старые добрые времена. Действительно, Incesticide, по сути, был альбомом самого раннего периода: такие умопомрачительные треки, как «Aero Zeppelin», «Hairspray Queen» и «Mexican Seafood» были даже взяты из 1988 года. В нем было несколько треков, уже выходивших на более ранних релизах, каверы других исполнителей, неизданные песни и композиции со вторых сторон синглов, а также три новых. Это были каверы на песни «Molly’s Lips» и «Son of a Gun» группы Vaselines, одной из любимых групп Курта, а также «Turnaround» группы Devo с мини-альбома Hormoaning, выпущенного только в Австралии и Японии. Остальные треки были взяты со вторых сторон синглов или являлись альтернативными версиями ранее выпущенных песен, включая выдающуюся «(New Wave) Polly», более жесткую и неистовую версию «Polly», уже известную благодаря мелодичной версии на Nevermind. Курт пришел в ужас от новости о том, что настоящий насильник спел его песню жертве, что побудило его еще более открыто выступить с анти-сексистской позицией, и это привело к появлению «Rape Me» на In Utero. Учитывая различные источники материала на Incesticide, все барабанщики, которые когда-либо играли в Nirvana, были включены в сборник. С другой стороны, обложку снова полностью придумал Курт (на самом деле Курдт, как указано в аннотации на обложке), даже в большей степени, чем на альбомах Bleach и Nevermind, потому что здесь впервые обложка была нарисована рукой самого Кобейна. Как и альбом, она также называлась «Incesticide» и положила начало потоку «маточных» намеков на деторождение и женственность, которые, хотя и присутствовали в описании чувствительности певца к «другой половине неба», стали еще более заметны в названиях песен во второй части карьеры группы. На обороте крупным планом был изображен забавный резиновый утенок, целую коллекцию которых Кобейн, похоже, собрал еще до того, как стал отцом. Внутри была фотография группы в идеально хаотичном стиле Sub Pop, но в цвете. Она сопровождалась темпераментной тирадой певца, не чуждого программным заявлениям, направленным на подтверждение сути своего творчества, оправдание своего выбора, опровержение критики или сплетен, напоминание о панк-духе или критике его фундаментализма: «Я нисколько не чувствую себя виноватым в коммерческом использовании полностью изжившей себя молодежной рок-культуры, потому что на данном этапе истории рока панк-рок (хотя для кого-то он и остается священным) для меня давно умер. Мы просто хотели отдать дань уважения тому, что помогло нам почувствовать, что мы выбрались из навозной кучи конформизма.

30 августа 1993 года Кобейн устроил настоящее шоу, выехав на сцену в инвалидном кресле, иронично прокомментировав состояние своего здоровья

[Курт Кобейн в светлом парике на сцене фестиваля в Рединге 30 августа 1993 года.]

[Два снимка с исторического концерта Nirvana на фестивале в Рединге 30 августа 1993 года.]

[Обложка Incesticide.]

[Обратная сторона обложки того же альбома.]

Отдать дань уважения как подражатель Элвиса или Джими Хендрикса в традициях барной группы. Я буду первым, кто признает, что мы – версия Cheap Trick или Knack 90-х, но последним, кто признает, что это не принесло пользы». Несмотря на то, что компания Geffen минимально разрекламировала этот альбом, чтобы не раздувать рынок продукции Nirvana в преддверии выхода третьего студийного альбома группы, запланированного на будущий год, в течение двух месяцев после выпуска было продано около 500 000 экземпляров альбома Incesticide. Он стал золотым во Франции и платиновым в США, Великобритании и Канаде и вернул фанатам Nirvana то, что, как они опасались, могло быть размыто успехом Nevermind. Страх, который грядущий In Utero развеет окончательно.

Сразу после выхода Incesticide группа начала 1993 год с тура по Бразилии, после чего взяла месячный перерыв. В течение этого месяца, в феврале, Кобейн дал интервью изданию Advocate, выразив поддержку равноправия разных меньшинств и борьбе с их дискриминацией, что, следует отметить, было редкостью среди звезд индустрии развлечений того времени. В интервью он подтвердил, что он не гей, разве что «духовно», и встреча с Кортни значительно повлияла на его гетеросексуальность. Сразу после выхода интервью группа отправилась в студию в Кэннон-Фоллс, штат Миннесота, чтобы начать работу над третьим альбомом, который, по мнению инсайдеров индустрии, должен был либо доказать, либо опровергнуть талант Курта как автора песен и исполнителя, а также способность группы оставаться на вершине популярности. Все это, в сочетании с навязчивым вниманием средств массовой информации, привело к напряженности в жизни Кобейна, хотя музыка, казалось, как всегда, смягчала удары, а наркотики, в некотором роде, были способом убежать от реальности. Кобейн хотел, чтобы новый альбом был менее «чистым», чем предыдущий, с более жестким и грубоватым звучанием. Поэтому в качестве продюсера они пригласили Стива Альбини. У него было впечатляющее резюме: вокалист/гитарист хардкор-панк-группы Big Black, а затем – продюсер, создавший