Курт Кобейн. Падший ангел рок-н-ролла - Эрнесто Ассанте

Эрнесто Ассанте

Курт Кобейн. Падший ангел рок-н-ролла

Ernesto Assante. KURT COBAIN. THE FALLEN ANGEL OF ROCK ‘N’ ROLL

© 2024 White Star s.r.l. Piazzale Luigi Cadorna, 6, 20123 Milan, Italy

© ООО «Издательство АСТ», 2025

* * *

Предисловие

Это был последний большой рок-взрыв. Конечно, после гранжа рок-н-ролл все-таки не умер: он по-прежнему жив и процветает в самых разнообразных формах. Но то, что произошло на музыкальной сцене Сиэтла и его окрестностей, было, без сомнения, последней коллективной волной, последним глобальным штурмом, способным объединить целое поколение вокруг определенного саунда, или, что еще лучше – сплотить через отношение, образ мышления. Эта специфическая музыка проникла в сердца и души миллионов людей во всем мире, которые узнали в ней себя, увидели свое отражение, ощутили родство друг с другом и, как следствие, почувствовали, что отличаются от всех остальных. Со времен гранжа объединить людей подобным образом сумел только рэп. Рок раскололся на бесчисленные течения, группировки, разновидности и тусовки – многие из них были неординарными, новаторскими и интересными, но им не особенно удавалось обратиться к целому поколению. По крайней мере, не так, как гранжу, последнему в своем роде. Является ли гранж жанром? Нет, хотя общие элементы, определяющие звучание гранжа, очевидны: размах панка, мощь хард-рока и металла, желание совместить все это с мелодией и текстами.

ГРАНЖ И СИЭТЛ – СОЧЕТАНИЕ, ИЗМЕНИВШЕЕ ХОД РОК-ИСТОРИИ

В подходе гранж-групп нет ничего «английского»; их звучание, несомненно, с глубокими американскими корнями. Но чувство неудовлетворенности, которое гранж выражает и ставит во главу угла, его ярость, любовь, страсть и желания разделяют все представители поколения X[1], уставшие от гедонизма 1980-х и легенд, окружающих бэби-бумеров[2], поколения, стремящегося к самоанализу и погибели одновременно, сражающегося с обреченностью на пребывание в тени. Разумеется, два краеугольных камня гранжа – это Nirvana и Pearl Jam. И, хотя саунд Сиэтла вовсе не ограничивается только этими двумя группами, не менее очевидно, что история и драматизм жизни Курта Кобейна являются центральными элементами повествования, связанного с этим явлением. Благодаря песням, которые он написал и спел с Nirvana, и тому, как он умер, Кобейн был и остается символом всей сцены, первым бунтарем новой белой Америки, последним из панков, ранимым поэтом поколения и парнем, который постоянно рисковал. Символом, который, несмотря на свою историю любви и успеха, несмотря на счастье, которое он мог бы обрести в своей карьере и жизни, всегда ходил по краю, держа палец на красной кнопке самоуничтожения, словно в космическом корабле в каком-то научно-фантастическом фильме, в ракете, запущенной в рок-небеса, с мечтами, видениями, галактическими страданиями и отчаянием. Теми самыми страданиями и отчаянием, остававшимися с ним до самого его ужасного конца. На другом конце спектра – Эдди Веддер и Pearl Jam, те, кто превращал ярость в искусство, поэзию в рок, мечты в коллективную страстную надежду, в важные политические баталии, в музыку, не предназначенную для потребления. Те, кто неуклонно продолжает жить.

[Курт Кобейн крупным планом, 1998 год.]

[Курт Кобейн выступает на фестивале в Рединге в Англии 23 августа 1992 года.]

[Nirvana за кулисами Nakano Sunplaza в Токио, 19 декабря 1992 года.]

[Глаза Курт а Кобейна крупным планом на фотографии Майкла Лавина.]

[Рекламный снимок из бокс-сета With the Lights Out, выпущенного в 2004 году.]

Но в этой книге мы расскажем историю Курта Дональда Кобейна, родившегося 20 февраля 1967 года под знаком Рыб в Абердине, штат Вашингтон, США.

ПОСЛЕДНИЙ БУНТАРЬ АМЕРИКАНСКОГО ПАНКА, РАНИМЫЙ РОК-ПОЭТ ЦЕЛОГО ПОКОЛЕНИЯ

1

1967–1983. Семья, взросление и одиночество

Детство на руинах некогда счастливой семьи

[Артисту полтора года.]

Обычное взросление? Не совсем. Так могло быть сегодня, но не в начале 1970-х, когда мир и жизнь в раздольной провинциальной Америке были все еще достаточно конформистскими, чтобы сурово обходиться c таким мальчиком, как Курт. Итак, он родился 20 февраля 1967 года в больнице Грейс-Харбор в Абердине, городе в штате Вашингтон, и стал старшим ребенком в семье. Его матерью была Венди Элизабет Фраденбург (родилась в 1948 году[3]), работавшая официанткой и секретарем, а отцом – Дональд Лиланд Кобейн (родился в 1946 году), механик ирландского происхождения. Они познакомились в школе и поженились в Айдахо в 1965 году, за два года до рождения Курта. Свой первый дом они сняли в Хокиаме[4], штат Вашингтон; затем в августе 1967 года они вернулись в Абердин и поселились на Ист-Ферст-стрит, 1210, где 24 апреля 1970 года на свет появилась младшая сестра Курта, Кимберли.

В 1960-е годы Сиэтл оставался неизменным, далеким от молодежного контркультурного движения того времени

Сиэтл был не особенно восприимчив к молодежной культуре той эпохи, несмотря на близость к оживленной Калифорнии. Во Фримонте и в окрестностях Вашингтонского университета было несколько коммун хиппи, и молодежь, конечно, развлекалась в клубах и на вечеринках, но музыкальная сцена была не такой процветающей, как в Золотом штате[5].

Однако в 1967 году начались перемены, и через месяц после рождения Курта Сиэтл отпраздновал «Лето любви» на одном из трип[6] -фестивалей, организованных Сидом Кларком.

Это позволило хиппи из штата Вашингтон, где, как мы уже упоминали, было не так уж и много рок-н-ролла, бродить по его улицам. Единственной местной группой, попавшей в состав участников, была Crome Syrcus, ставшая известной и в Сан-Франциско. Затем появились Don and the Goodtimes, основанные в Портленде Доном Галуччи, бывшим клавишником Kingsmen, Emergency Exit из Сан-Диего и звезды той эпохи – Electric Prunes, Jefferson Airplane и Byrds, но не было Джими Хендрикса, к тому времени переехавшего из родного Сиэтла в более перспективную Англию. Поэтому Сиэтл уж точно не являлся столицей рока и контркультуры, а родители Курта были совершенно обычными людьми, особенно по сравнению с их сверстниками. Его родственники по отцовской линии были родом из Ирландии и не отличались особыми музыкальными наклонностями, в то время как у родни по матери имелись более глубокие связи с миром семи нот. И действительно, тетя Курта по материнской линии, Мари Эрл Фраденбург, сыграла решающую роль в формировании его судьбы. Она занималась музыкой и играла на гитаре в группе, которая давала концерты по всему округу Грейс-Харбор. Именно она с самого детства знакомила его с музыкой, приглашая на репетиции своей группы, заставляя слушать несметное количество альбомов и, в конце концов, купив ему первую гитару. Через несколько лет она даже разрешит ему использовать свой дом в качестве репетиционной площадки и студии для его первых настоящих записей, практически став менеджером Курта на начальном этапе. Даже его дядя по материнской линии, Чак Фраденбург, играл в группе Beachcombers, а его двоюродный дедушка Делберт сделал карьеру тенора и в 1930 году даже снялся в фильме «Король джаза», мюзикле, познакомившем многих белых американцев с джазовой музыкой, пусть и в упрощенной форме.

Как мы уже говорили, до определенного момента происходило обычное взросление. Правда, Курт был гиперактивным живым мальчиком, которому было трудно сосредоточиться. Настолько, что в 1974 году его родители последовали совету врачей и начали давать ему риталин, стимулятор центральной нервной системы, который в то время прописывали чаще, чем сегодня. Но в семье все было хорошо, Курт был милым ребенком, и все, включая тетушек, дядюшек, бабушек и дедушек, его любили. Однако в начале 1970-х отношения между родителями Курта стали чуть менее радужными, а к середине 1970-х начали стремительно ухудшаться. Они расстались в 1976 году, когда маленькому Курту было восемь или девять лет. Особой причины для разрыва не было, они просто перестали ладить.