Нервы на пределе. Почему стресс — не слабость, а биология и что с этим делать - Ричард Маккензи

внесли изменения: раньше родителям запрещали навещать детей в педиатрических отделениях больниц или строго ограничивали посещения, даже если речь шла о совсем маленьких детях. Боулби принял участие в съемках фильма «Двухлетний ребенок попадает в больницу», где в безжалостных деталях показали очевидный дистресс девочки Лоры, которой пришлось провести восемь дней в палате после небольшой операции. Девочка не понимала, почему мама не может находиться рядом с ней. Этот сорокапятиминутный фильм легко найти в интернете, как и фотографии эксперимента с макаками-резусами, но, как и в случае с фото бедных обезьянок, мы не рекомендуем его смотреть. Скажем так, это «кино не для всех»[172].

Боулби начал оформлять свои идеи в виде единой теории лишь после пятидесяти лет. Тогда он провел ряд лекций и написал несколько научных работ на эту тему. Открыто признавая, что на него повлияли эксперименты Гарри Харлоу с макаками-резусами, он подытожил свои изыскания такими словами: «Все существа с колыбели до могилы чувствуют себя счастливее всего, когда жизнь представляет собой ряд вылазок, коротких и длинных, из безопасного тыла, который обеспечивает фигура привязанности»[173].

Боулби предположил, что инстинкт привязанности возник как механизм защиты от хищников, что доказывает привычка самок обезьян носить малышей на спине. Он считал, что младенцы обретают чувство «я» на основе постоянства запаха основной фигуры привязанности, ее мимики и зеркального повторения мимических выражений, например улыбки. Подобная модель поведения формирует то, что Боулби называл «устойчивой привязанностью»: такие люди начинают самостоятельную жизнь, имея «внутреннюю рабочую модель» ответственного, надежного, любящего опекуна, благодаря которому у них есть уверенность, что они заслуживают внимания и любви. Эта схема ложится в основу всех остальных доверительных отношений в течение жизни. В отсутствие устойчивой привязанности у человека формируется один из трех других типов привязанности: избегающая, амбивалентная и дезорганизованная.

Эти категории выделила коллега Боулби и соавтор его исследований американско-канадский психолог Мэри Эйнсуорт. В конце 1960-х она провела классический эксперимент «незнакомая ситуация». Она помещала годовалого младенца и значимого взрослого в незнакомую комнату. Далее события развивались по прописанному сценарию: приходил незнакомый человек и вступал в игру; взрослый ненадолго выходил из комнаты и возвращался; в какой-то момент ребенок на короткое время оставался один. Ребенок с устойчивой привязанностью, согласно теории, использует взрослого как «безопасную базу» для исследования новой среды и спокойно общается со знакомым и незнакомым взрослым. Ребенок проявляет небольшие признаки дистресса, когда значимый взрослый уходит, но быстро успокаивается, когда тот возвращается. Дети же с неустойчивой привязанностью в зависимости от ее типа проявляют сильный дистресс или равнодушие к значимому взрослому, когда тот возвращается в комнату[174].

Глубокая и полная нюансов теория привязанности произвела настоящую революцию в привычном восприятии детско-родительских отношений и бросила вызов как популярному в начале XX века подходу «меньше нежностей, больше порки», так и многим модным теориям воспитания конца 1950-х годов. Последующие исследования подтвердили ее, по крайней мере отчасти. Эксперимент «незнакомая ситуация» неоднократно повторяли уже с пробами слюны на кортизол. Выяснилось, что у младенцев с устойчивой привязанностью происходит сильный, но короткий выброс кортизола, когда взрослый выходит из комнаты; у детей с неустойчивой привязанностью кортизол остается высоким после возвращения взрослого, и в перспективе эта тенденция устанавливается на всю оставшуюся жизнь. Однако теорию привязанности не раз подвергали серьезной критике, в частности указывая, что первые эксперименты Боулби проводились на очень малой выборке, а их результаты — скорее субъективная оценка, чем рациональные выводы.

Одним из главных критиков идей Боулби стал Майкл Раттер, пионер в области британской детской психиатрии. Он утверждал, что разлука со значимым взрослым в младенческом возрасте действительно повышает риск дальнейших сложностей, но не определяет ход всей жизни. Раттер провел обширное исследование детей из румынских сиротских приютов и пришел к выводу, что, несмотря на нанесенный психике ущерб, состояние большинства детей значительно улучшилось, когда они попали в любящие руки. К чести Боулби, тот прислушался к новым данным и адаптировал свои идеи. А Раттер продолжал настаивать, что первые несколько месяцев и лет необязательно влияют на всю дальнейшую судьбу человека.

Но есть еще одна большая проблема, имеющая непосредственное отношение к этой главе. Описывая теорию привязанности, мы использовали термин «значимый взрослый», как принято в наше время, но у Боулби значимый взрослый — это почти всегда мать. Так виновата ли мать, если ребенок вырастает с неустойчивой привязанностью, остро реагирует на стресс и, как следствие этого, имеет проблемы со здоровьем? Некоторые считают это основным посылом теории привязанности, с которой связано много стигмы и вины. Однако не все так просто.

Всего через несколько лет после того, как Боулби изложил свои идеи, американский антрополог Маргарет Мид опровергла его зацикленность на материнской фигуре, показав, что в других культурах все происходит иначе. Во многих обществах, заявила она, воспитание детей осуществляется коллективно. Мид считала, что своей теорией привязанности Боулби пытался «привязать женщин к дому»[175].

С аналогичными доводами выступили и другие критики. Известный антрополог Сара Хрди возразила: если самки обезьян практикуют контакт кожа с кожей с детенышем, это не значит, что так делали первобытные люди. Хрди отмечала, что даже обезьяны не всегда поддерживают такой контакт; более того, половина всех видов приматов практикуют коллективное воспитание — аналог наших детских садов или помощи родственников. Нет никаких доказательств, утверждала Хрди, что дети не могут привязаться к нескольким значимым взрослым[176].

Справедливости ради отметим, что Боулби вовсе не настаивал на незаменимости матерей и выступал за профессионализацию воспитания. Хрди и другие критики теории привязанности это признавали. Однако его идеи, несомненно, использовались с целью пристыдить женщин и загнать их в ловушку.

В США теория привязанности породила баталии о целесообразности детских садов, вспыхнувшие после исследований детского психолога Джея Белски. В 1980 году он повторил эксперимент «незнакомая ситуация» Мэри Эйнсуорт, чтобы доказать, что у детей в возрасте около года, проводивших в детских учреждениях более двадцати часов в неделю, формируется неустойчивый тип привязанности. Критики этого исследования замечали, что Белски не принимал во внимание ни качество ухода за детьми, ни семейную ситуацию.

В дальнейшем Белски провел масштабное исследование с участием 1300 детей и их семей из десяти регионов США и получил уже более ясную картину. В первом отчете говорилось, что по достижении четырех лет дети, которые посещали хороший детский сад, обладали более развитыми речевыми и когнитивными навыками, но проявляли больше поведенческих проблем. Далее тех же детей оценили в возрасте пятнадцати лет и выявили примерно такой же результат. Белски с коллегами сделали вывод, что эффект хоть и незначительный, «его нельзя игнорировать»