Эхо черного леса - Владимир Павлович Беляев
Эхо черного леса читать книгу онлайн
Писатель Владимир Беляев (автор трилогии «Старая крепость», повести «Граница в огне», сценария кинофильма «Иванна» и других произведений) и Илларион Подолянин рассказывают в этой документальной повести об одном из эпизодов мужественной борьбы, которую вели по поручению партии чекисты Украины с оставленной гитлеровцами агентурой из числа националистов.
Основное действие повести разворачивается в первые послевоенные годы и, подобно далекому эху, доносится до наших дней.
Факты, приведенные здесь, имели место в действительности. Однако авторы сочли возможным изменить некоторые сопутствующие обстоятельства, а также подлинные фамилии ряда действующих лиц. В отношении выходцев из вражеского стана это сделано потому, что многие из них уже давно порвали со своим прошлым. Сейчас они честно трудятся и являются полноправными гражданами Советского Союза.
— То Кучма, — прервал его гость. — А вот ты, Тымиш, своей судьбой доволен?
— У меня другое дело, — не без грусти сказал Чепига. — Свое я отсидел, потом меня простили. Особый указ правительства был по моему делу, хотя, по правде сказать, не думал я, что так скоро меня освободят. Теперь надо начинать жизнь сначала.
— В должности бухгалтера леспромхоза? — не без иронии спросил Оксиюк. — Сколько они тебе платят?
— Восемьдесят, да еще премии иной раз.
— Восемьдесят? Не богато! — окидывая взглядом непритязательную обстановку комнаты, заметил Оксиюк.
— Зато совесть чиста! А чего же ты хочешь? Столько лет я оттуда пытался руководить здешним подпольем, выпускал на кривые дорожки всю эту злобную стихию национализма! Сколько беды стихия эта принесла, какое смятение заронила в души! Так что же, озолотить меня за это нужно?
— А я помню, чего ты хотел. Хорошо помню, как однажды, когда мы ехали из Рогатина в Бучач, ты мне сказал: «К тридцати годам или меня расстреляют, или я по крайней мере стану министром сельского хозяйства самостийной Украины!» А теперь тебе за сорок, и ты, кого величали «профессором», всего-навсего бухгалтер какого-то паршивого, затерянного в горах леспромхоза!
— Слушай, Василь, — сказал с волнением Чепига, — если бы ты вначале не предупредил меня, что сочувствуешь Советской власти, то я бы решил, что ты меня прощупываешь…
— Глупости! — сказал Оксиюк, но тут же, спохватившись, встал и, кивая на другую половину светлицы, занавешенную пестрым покрывалом, спросил полушепотом: — Там никого нет?
— Да никого, говорю тебе. Чего боишься?
Словно не доверяя тому, что сказал Чепига, Оксиюк подошел к занавеске, отдернул ее и, убедившись, что они одни в хате, меняя тон, сказал:
— Слушай, неужели ты поверил той сказочке, которую я рассказал тебе вначале? В мои годы трудно менять убеждения, тем более что за океаном живется мне неплохо. Так вот, слушай. Хватит играть в кошки-мышки. Я понимаю, что ты меня боялся и не хотел мне всю душу открыть, а порол какую-то ерунду. Ты, друже, старый лис, был и остался им, и мы это все хорошо знаем. Но если тебе удалось перехитрить большевиков, то меня со всей твоей конспирацией перехитрить не удастся.
— Как это «перехитрить»? — спросил Чепига.
— Да со всем этим признанием, со статьями в газетах или хотя бы с тем, что ты мне говорил сейчас. Ты думаешь, мы там, на Западе, не понимаем, что все это липа? Что иного выхода у тебя не было и ты, чтобы уцелеть и быть полезным для нас дальше, вынужден был надеть личину раскаявшегося? Это понимают все, и даже большой шеф, и никто тебя не осуждает.
— Какой большой шеф?
— Тот, кто посылал тебя сюда, — Голин!
— Вы знакомы? — Чепига задумался и, помолчав, спросил: — Скажи, а ты веришь, что Голин так уж искренне любит нашу Украину?
— Ну, Тымишу, хватит уже играть и бояться меня, — нетерпеливо сказал Василь. — Так вот, слушай то, что знают немногие. Я на самом деле такой же сторонник Советов, как ты член Коммунистической партии. Понимаешь? И не вздумай проболтаться об этом. Твоя Дзюнка в Мюнхене, и сынок твой Тарас там же. Это хорошая заручка, и тебе можно доверить любую тайну. Ты не из тех, кто так легко жертвует близкими…
— Что ты хочешь сказать этим? — крикнул Чепига.
— Тише, «профессор», не кричи, — оборвал его Оксиюк, — и слушай, что я тебе скажу. Я понимаю, работать первое время будет трудно, тебя сразу могут засветить, и мы от тебя этого не требуем. Сиди на легальном тихо, соблюдай полную осторожность, на связь к тебе будем посылать только особо доверенных людей, вроде меня, но зато потом, когда начнется война, мы поднимем тебя, твое имя, твои страдания, как знамя.
— А если я больше не хочу, чтобы меня поднимали, как знамя?
— Так это же не даром, Тымишу! — удивился его наивности Оксиюк. — Каждый месяц за то, что ты живешь и работаешь в этой дыре, там, в Мюнхене, на твой текущий счет будет регулярно откладываться из денег, которые дает нам американская разведка, по две тысячи долларов. Я договорился об этом с большим шефом, а его слово твердое. Ты пойми, такие люди, как ты, очень нужны сейчас американцам. Они начали сколачивать на Западе партизанские отряды для борьбы с коммунизмом, а кто лучше тебя знает это дело? И кроме того…
— Что — кроме того?
— И нам выгодно, что ты здесь существуешь. От твоего имени и мы там будем существовать безбедно. Ты же пойми, Тымиш, твое имя — фирма. И под эту фирму, причем очень солидную, зная, что ты здесь существуешь и действуешь, «твердые» американцы, те, что хотят войны, будут и дальше доллары давать заграничному проводу. И нашим там, в эмиграции, будет неплохо, и тебе здесь, в крае, тоже.
— Ты по-прежнему веришь в мою «фирму»? — улыбнулся Чепига.
— Ну зачем ставить точку над «и»? — сказал Оксиюк. — Политика всегда ходит путаными стежками, А ты накопишь себе деньжат, а потом, как война кончится, их еще больше будет! Много! Это добрый бизнес. А на наши лета, Тымишу, деньги ой как нужны! Обзаведемся с тобою виллами где-нибудь у Черного моря, купим фермы цитрусовые, в героях национальной борьбы будем ходить. Ну, если Министром сельского хозяйства ты не станешь, то, во всяком случае, в парламент Украины нас выберут.
— А кто за эти фермы кровь проливать станет?
— Это пустяки… кровь… — суетливо сказал Оксиюк. — Какая сейчас кровь, когда у американцев ракеты, атомные бомбы! Даже если они потолкут большевиков немного, то пустяки.
— А как же атомная бомба различит, где большевик., а где беспартийный, где старуха, а где ребенок?
— Слушай, Тымишу,
