Эхо черного леса - Владимир Павлович Беляев
Эхо черного леса читать книгу онлайн
Писатель Владимир Беляев (автор трилогии «Старая крепость», повести «Граница в огне», сценария кинофильма «Иванна» и других произведений) и Илларион Подолянин рассказывают в этой документальной повести об одном из эпизодов мужественной борьбы, которую вели по поручению партии чекисты Украины с оставленной гитлеровцами агентурой из числа националистов.
Основное действие повести разворачивается в первые послевоенные годы и, подобно далекому эху, доносится до наших дней.
Факты, приведенные здесь, имели место в действительности. Однако авторы сочли возможным изменить некоторые сопутствующие обстоятельства, а также подлинные фамилии ряда действующих лиц. В отношении выходцев из вражеского стана это сделано потому, что многие из них уже давно порвали со своим прошлым. Сейчас они честно трудятся и являются полноправными гражданами Советского Союза.
Улыбается пожилой шофер. Мрачно слушает «профессор».
— …Как вы думаете, что ответит вам моторист Одудько? — Подполковник открывает дверь машины и говорит: — Попробуйте. Ручаюсь — о вашем визите Одудько не предупрежден…
Молчит «профессор» и не думает воспользоваться такой любезностью.
— …Тогда поедем дальше, — говорит Кравчук, захлопывая дверцу.
Они выезжают в конец Владимирской, минуют памятник Богдану Хмельницкому и останавливаются у обрыва над Днепром, откуда открывается прекрасный вид на широкие просторы Заднепровья. Слышится звон гитары, и тихая песня плывет над Днепром. Гуляют по дорожкам влюбленные пары. Они сдали зачеты, получили аттестаты и сейчас не могут спать. Стараясь не спугнуть воркования влюбленных, Кравчук говорит тихо:
— Или, быть может, вы подойдете к этой молодежи и предложите: давайте, хлопцы, со мною, в Черный лес! Я сколочу из вас отряды УПА, загоню вас в бункера, и будем мы опять добывать с вами самостийну Украину. Как вы думаете, «профессор», что ответят вам эти молодые люди?
Молчит «профессор».
…Когда машина проезжает Печерском, подполковник видит возникшее над «Арсеналом» зарево и говорит шоферу:
— Заедем, Петро, на завод…
Он показывает вахтеру служебное удостоверение, машина въезжает во двор и останавливается у литейного цеха. Идет последняя, ночная плавка. Литейщики заливают чугун в заготовленные с вечера формы, и фонтаны искр возникают в полутьме то над одной, то над другой воронкой, жадно поглощающей расплавленный металл. Видно, впервые в жизни наблюдает это зрелище «профессор». Вот один из литейщиков, отставив опустевший ковш, покуривает возле штабеля опок.
— Может, предложите ему? — говорит Кравчук.
Молчит «профессор».
— Вы откуда родом, товарищ? — спрашивает Кравчук.
Удивленный вопросом литейщик поворачивает к ним свое мокрое от пота лицо и говорит:
— Со Станиславщины. А в чому справа?
— Видите, мы сотрудники редакции. Интересуемся жизнью рабочих. Как ваша фамилия?
— Довбущук, Максим…
— Как вы в Киев попали?
— Як? Звичайно як. Скiнчив ФЗО у Станиславi, прислали сюди, отой працюю…
— Не сумуєте за Карпатами?
— A xiбa Киïв погане Micro?
— А як ви ставитеся до самостiйноï Украïни? — спросил Кравчук.
— До якоï? — удивленно протянул литейщик, не понимая, всерьез подполковник спрашивает или шутит. — До самостiйноï?.. А до холеры менï та самостiйна! Ми вже бачили ïï добре за нiмцiв, колимого швагра вимордовали з дiтьми on, з УПА, що були за самостiйну!
***
…Пока не было закончено следствие по делу «профессора», Кравчук и полковник Прудько не раз так «вывозили его в люди».
И если бы в ту пору кому-либо из зрителей, заполнявших зал Киевского театра оперы и балета, сказали, что из двух людей примерно одного возраста, что внимательно следят за действием оперы «Запорожец за Дунаем» из левой, боковой ложи, один является подсудимым, то никто не поверил бы. Однако так было! Еще до получения обвинительного заключения тот, кого долгие годы звали «профессором», успел познакомиться с музеем Тараса Шевченко, посмотреть основные новинки театрального сезона, побывать на лекциях в университете и в соседних с Киевом колхозах.
По договоренности с Прудько он смотрел все, что ему показывали, но в разговоры не вступал. И тех людей, кто не знал подлинного существа этого загадочного человека, удивляла его замкнутость и молчаливость.
Надо сказать, что среди некоторой части работников государственной безопасности Украины, не знавших всех обстоятельств дела, были и такие, кто относился скептически к сложной психологической игре, которую вели с «профессором» Кравчук и Прудько. Они поговаривали:
— Вражина ведь! Чего с ним возиться? По театрам возить? Дать поскорее срок и пусть катится на Север за то, что народ годами обманывал.
Однажды ближайший коллега Прудько, начинавший с ним службу в органах еще сержантом, шутливо назвал его:
— Полковник Макаренко!
Прудько только хитро усмехнулся в ответ и, взяв следственное дело, пошел допрашивать «профессора» дальше.
Собственно говоря, это были не допросы, а скорее накаленные до предела диспуты двух идейных противников, с той разницей, что один из них был подлинным коммунистом, слугой воспитавшего его народа, а другой — ярым украинским националистом, большую часть своей сознательной жизни вредившим народу во имя службы чужим, иностранным разведкам, а сейчас, хотя и постепенно, начинающий понимать ошибочность своего пути.
Как-то раз «профессор» попытался отстаивать право галицийской интеллигенции на «руководство культурным процессом» и сказал, что Западная Украина и выросший в ней украинский национализм были и будут «Пьемонтом украинской культуры».
Прудько словно знал, что рано или поздно его подследственный вытащит из ножен этот заржавленный меч, которым размахивали его предшественники — националисты еще во времена императорской Австро-Венгрии.
— Вы говорите «Пьемонтом», — спросил Прудько «профессора». — Скажите, Иван Франко является для вас авторитетом?
Не подозревая, что сейчас попадет в ловушку со своей теорией, «профессор» сказал упрямо:
— Безусловно! Это второй, после Тараса Шевченко, наш великий писатель и мыслитель.
— Тогда я позволю себе напомнить вам его слова: «Каста избранных в Галиции — это мизерное деревцо, покрытое погаными наростами и грибами, но зато очень редкими и дрянными плодами». И великий поэт напоминал этой касте всегда, что в Центральной Украине «главная сила, главное ядро нашего народа», что «там возникли, работали и работают наибольшие таланты нашей науки, там, а не в Австрии, помимо всех угнетений выросло самое лучшее из того, чем может гордиться наша духовная сокровищница».
— Я не знаю таких слов Ивана Франко, — глухо сказал «профессор».
— Вы не знаете, а я знаю! — тоном человека, выигравшего сражение, сказал Прудько и, с шумом выдвигая ящик стола, достал оттуда книгу Ивана Франко с закладочкой.
Он раскрыл нужную страницу и, показав отчеркнутое место, протянул книгу «профессору».
— Кстати сказать, обратите внимание на год издания, чтобы не говорили, что это большевики приписали Франку такие слова, — сказал полковник. — Ну, что вы скажете на это?
«Профессор» молчал.
— И вот в атмосфере этой касты, возомнившей себя избранной, и выросли все эти ваши вшивые мессии — донцовы, мельники, бандеры и другие, те, что прислали вас сюда спасать Украину. Когда здесь был Гитлер, они посылали на Украину свои «походные сотни» ОУН. Вы это хорошо знаете. Принял их народ Украины? Пригрел, обласкал, сказал: «Спасибо, спасители, мы вас давно ждали»? Как бы не так! В «походные сотни» загоняли националистов, как в штрафные роты. Никакой поддержки в народе они не имели. Ваш же «теоретик» — Лев Шанковский написал в «Истории походных сотен», которая вышла в Мюнхене:
