Четверть века назад. Книга 1 - Болеслав Михайлович Маркевич
Четверть века назад. Книга 1 читать книгу онлайн
После векового отсутствия Болеслава Михайловича Маркевича (1822—1884) в русской литературе публикуется его знаменитая в 1870—1880-е годы романная трилогия «Четверть века назад», «Перелом», «Бездна». Она стала единственным в своем роде эпическим свидетельством о начинающемся упадке имперской России – свидетельством тем более достоверным, что Маркевич, как никто другой из писателей, непосредственно знал деятелей и все обстоятельства той эпохи и предвидел ее трагическое завершение в XX веке. Происходивший из старинного шляхетского рода, он, благодаря глубокому уму и талантам, был своим человеком в ближнем окружении императрицы Марии Александровны, был вхож в правительственные круги и высший свет Петербурга. И поэтому петербургский свет, поместное дворянство, чиновники и обыватели изображаются Маркевичем с реалистической, подчас с документально-очерковой достоверностью в многообразии лиц и обстановки. В его персонажах читатели легко узнавали реальные политические фигуры пореформенной России, угадывали прототипы лиц из столичной аристократии, из литературной и театральной среды – что придавало его романам не только популярность, но отчасти и скандальную известность. Картины уходящей жизни дворянства омрачаются в трилогии сюжетами вторжения в общество и государственное управление разрушительных сил, противостоять которым власть в то время была не способна.
– Je crois bien5!
И княгиня качнула вверх головой, смотрясь в трюмо, перед которым облекали ее теперь в бледно-зеленое с синими лентами платье, – сочетание цветов, начинавшее уже в то время почитаться возможным.
– 6-Ah, oui, chère petite, – сказала она, расправляя в то же время тонким маленьким гребешком свои густые черные брови, очерком которых «en arc de Cupidon», как она выражалась, очень гордилась в свое время наша Аглая, – спроси у моей Lucrèœ (в это классически-целомудренное имя перекрещена была ею первая ее горничная, распрорусская Лукерья, незамужняя мать троих детей) картон с платьем из Парижа и вели отнести княжне, чтоб она надела его сегодня вечером: после театра будут танцевать probablement. Скажи, что это мой подарок к ее рождению… Allez у vous-même, petite, – уже сплошь по-французски и шепотом поручала она Ольге, – и так от себя шепни ей, что ее мать, конечно, не ограничилась бы таким мизерным подарком, что ты наверное знаешь, что у меня готова была для нее к сегодняшнему дню une parure en turquoises et diamants, un cadeau de six mille roubles argent! – проговорила княгиня, почему-то даже надменно и строго взглянув при этом на неповинную барышню. – Но что я его сегодня не дам ей… Она знает почему!.. Я положила qu ’elle ne l’aura que le jour de ses fiançailles!.. Si non, я его отдам вот его будущей жене, – сказала она, увидав входящего к ней с утренним «bonjour»-6 сына.
– Что ты моей жене отдашь, мама? – полюбопытствовал узнать одиннадцатилетний Basil.
– Un cadeau de six mille roubles, mon cher, если ты будешь умник и сделаешь une belle carrière, как граф Анисьев.
– Который вчера приехал? Я знаю, мама. Он флигель-адъютант?
– Да, suis son exemple7!..
– А я, мама, я буду очень богат, very, very rich8?
– Да, Basile! 9-Vous êtes un grand nom de Russie; ты должен быть богат pour le soutenir-9.
– A вот, – возразил мальчик, – Лина и Семен Петрович говорят, что богатство это ничего, а надо самому…
– Что «самому?»
– I can’t say’t properly, mam’[34], но это они говорят, что надо все самому, умным быть и учиться…
– Monsieur Факирский, это натурально, – княгиня сжала губы, – 10-il n’a rien… Он должен сам. Конечно, Basile, надо быть умным и учиться… mais la fortune pour un grand nom… Quant à Lina, vous savez, – таинственно прошептала она, нагибаясь к барышне, – у нее есть эти идеи!
И глубокомысленная Аглая перебрала многозначительно пальцами пред лбом:
– Она sous се rapport совершенно в отца… ce pauvre Michel-10! – вздохнула чувствительная дама. – А ты рад, что будешь богат, Basile? – обратилась она опять к сыну.
– Уж конечно, – твердо отвечал он, – потому я все могу себе купить и всем приказывать!..
– Только надобно хорошо уметь свои счеты вести, – прервала его наставительно маменька, – потому что все можно потерять… Comme cela est déjà arrivé avec la fortune des Шастуновых, que j’ai sauvée11! – обернулась она опять к Ольге.
– Мама, – воскликнул Basile, – Vittorio, должно быть, а pickpocket![35] Я ему приказал на мои деньги купить а great box[36] для чаю, for Lina, для ее рождения, и он взял у меня пятьдесят рублей, а купил такую гадость, что я кинул ему в нос…
– В нос? – засмеялась княгиня… – Ты не должен этого делать, Basile: Vittorio est un bon serviteur… Et puis il est Italien, pas Russe12! – заключила она.
И за таким заключением Аглая Константиновна оглянула еще раз в трюмо свое новешенькое платье, с нахмурившимся челом показала горничной на какую-то складку, затем обернулась, поцеловала сына в лоб и потребовала свои кольца и браслеты.
– Мама, – сказал ей Basile, – дай мне что-нибудь подарить Лине – я Vittorio скверный Ьох сломал…
– Зачем сломал? А ты теперь пойди к садовнику и вели ему сделать 13-un beau bouquet, и отнесешь к сестре… Un garson de vôtre nom должен смолоду приучаться savoir être galant avec les dames-13, – приятно улыбаясь, поучала Аглая сынка.
– Petite, – окликнула она тут же уходившую Ольгу, – ты не видела monsieur Зяблина сегодня?
– Нет, не видала, княгинюшка…
– Он вчера так рано исчез… И сегодня не прислал узнать о моем здоровье… Il envoye tout les jours, vous savez… Je ne sais vraiment pas ce qu’il a14? – уже томно промолвила она и даже глаза опустила.
Бойкая девица, добыв картон у «Lucrèce», приказала нести его за собою и отправилась к Лине.
Она не все сказала княгине: она не только видела «fe jeune comte», она говорила с ним; она не «нечаянно», – она в предвиденном чаянии встретиться с ним очутилась в этом «коридоре» в нижнем этаже, соединявшем сени с покоями, отведенными графу, и вдоль которого расположены были комнаты, назначавшиеся для дам, – удобное в ее расчетах объяснение, «в случае чего», ее присутствия тут… Как ни храбрилась в минувшую ночь Ольга, как даже силою воли не заставляла себя заснуть она по возвращении из сада, но сон ее отозвался пережитою ее там тревогой. Стук графской коляски поднял ее в седьмом часу утра. Окна ее выходили на двор. Она присела к одному из них, за занавес. Через несколько времени она увидала старика, направлявшегося к дому с князем Ларионом; вскоре затем Анисьев, в каске с развевающимся плюмажем и в шинели, накинутой на плечи, прошел через двор в сени главного корпуса… Ольга не вытерпела; она всегда действовала по какому-то вдохновению, и теперь что-то будто шепнуло ей, что ей надо дать себя узреть и оценить Анисьеву глаз-на-глаз, прежде чем «наедет толпа, и станут его рвать на все стороны»… Она тотчас же приступила к своему туалету без пособия горничной и через полчаса скользнула в сени, где не встретила никого, кого бы могло изумить ее раннее появление. На ее счастье, блестящий флигель-адъютант выходил почти в ту же минуту от графа… Все вышло чрезвычайно удачно: еще на пути по довольно темному
