Астра - Сидар Бауэрс

тогда город, залитый предзакатными лучами солнца, явил бы его обитателям восхитительное зрелище. На другом его конце мать, скорее всего, тоже обратила внимание на это чреватое ливнем небо. Он представил, как она глядит из кухонного окна на бухту Фолз-Крик, уперевшись руками в посудомоечную машину, ее волосы нечесаной копной спускаются по спине, как она пытается разгадать тайный смысл погоды. Когда он был ребенком, Астра постоянно указывала ему на всякие знаки, скрытые повсюду вокруг них: в красноватых небесах, кроликах, черных кошках, чайных листьях, разбитых тарелках, стуке костяшками пальцев по дереву, даже в броске игрального кубика.

Когда Хьюго наконец добрался до высокого бетонного здания, в котором они жили с тех пор, как съехались вместе, он увидел жену такой, какой и ожидал ее увидеть: уже одетой для выхода. На ней было лучшее платье и кашемировый кардиган, потому что даже будничное событие ей хотелось превратить в праздник. Почти во всем они с Мирандой были полными противоположностями – он не придавал никакого значения внешности, точности, компенсациям и льготам, а для нее такого рода понятия играли определяющую роль. Но именно это обстоятельство составляло львиную долю их очарования как пары, основную причину того, что они прекрасно ладили друг с другом. Он был неряшливым, безалаберным, постоянно опаздывал, а она являла собой само совершенство. Когда Миранда его доставала, это настолько сбивало его с толку, что оборачивалось своего рода флиртом. Они шутили, как будто им было по семьдесят с хвостиком и женаты они были уже пятьдесят лет, а не всего лишь неделю.

Миранда передала ему ребенка.

– Я пыталась дозвониться до тебя в магазине и потом писала, – укоризненно сказала она.

Хьюго поцеловал дочку в нахмуренную бровку, и малышка обратила на него затуманенный взгляд серых глазенок.

– Да, я слышал, что пришло сообщение, когда садился в автобус. Только забыл его прочитать.

– Пожалуйста, чаще проверяй сообщения. Вдруг тебе пришлют что-то важное? – сказала Миранда, присев на корточки, чтобы упаковать большую пачку детских подгузников.

– Я же уже ехал домой, – заметил он.

Миранда выгнула брови и вопросительно на него взглянула.

– Да, конечно. Обязательно. Буду чаще мобильник проверять.

Хьюго зашел в гостиную, плюхнулся на кушетку и положил Элоизу на колени, чтобы осмотреть и прикинуть, как она изменилась за день его работы. Она родилась на пять недель раньше срока и весила всего четыре фунта. Теперь ей был почти месяц, в ней было уже около девяти фунтов, и росла девочка быстрее сорняка.

Взглянув на него из дверного проема, Миранда не смогла подавить вздох.

– Чем ты занимаешься? – спросила она.

– Я только что пришел, хочу поздороваться.

– Может быть, ты переоденешься? Мы уже опаздываем.

– Мне не надо переодеваться, – не отрывая взгляда от ребенка, ответил он.

Хотя они жили в получасе езды друг от друга, Хьюго почти пять лет не навещал мать. Время от времени он посылал ей сообщения – на ее день рождения, на День матери и на Рождество. Иногда она присылала ему электронные открытки, взрывавшиеся разноцветными конфетти. Таким же образом она присылала им подарочные купоны и поздравление по случаю рождения Элоизы. Цифровая электронная подпись матери всегда оставалась неизменной: хх, Астра.

Миранда включила Астру в их группу электронной рассылки новостей и ждала, когда Хьюго позвонит матери и договорится с ней о времени встречи, но он постоянно откладывал этот разговор. Тогда Миранда нашла карточку с телефоном Астры, позвонила ей, ничего не сказав Хьюго, и за его спиной они договорились об организации семейного ужина. В тот вечер Астра наконец должна была встретиться с Элоизой, своей внучкой. Что бы там ни случилось, они соберутся все вместе. При этом Хьюго понятия не имел, как к этому следует относиться. Когда он виделся с матерью последний раз, он был еще почти ребенком. Теперь он стал отцом и женатым мужчиной, совершенно другим человеком и даже приблизительно не мог представить, как пройдет встреча.

Элоиза взбрыкнула худенькими кривыми ножками и причмокнула язычком.

– Привет, малышка-букашка, – сказал он. – Мы не хотим никуда идти, да? Но нам ведь надо встретиться с бабулей. Твоя мамочка, как всегда, права. Я был бы самым большим уродом, если б мы еще хоть на день это отложили.

В самолете на обратном пути домой из Торонто после встречи с отцом Хьюго впервые со времени детства ощутил благоговейный трепет перед Вселенной и желание понять свое место в этом мире. Как могла Земля быть такой большой и одновременно такой маленькой, если сравнивать ее со всем мирозданием: звездами, кометами, множеством солнц, черных дыр и бог его знает чего там еще. В детстве такого рода мысли постоянно его донимали, он вертелся в постели, тормошил и будил маму:

– Мам, а ты уверена, что я на самом деле существую?

– Существуешь.

– Откуда ты знаешь?

– Я знаю, потому что я тоже здесь. Потому что я тебя вижу. Потому что я тебя касаюсь.

– Но откуда я знаю, что ты существуешь? Откуда мне знать, что ты меня не обманываешь? Что, если я тебя выдумал?

– Не знаю, Хьюго. Просто выкинь из головы всю эту белиберду, ладно? Ты этим только себя нервируешь. И еще и меня достаешь!

Во время поездки в Торонто он не отвечал ни на ее сообщения, ни на звонки, пока не приехал в аэропорт, чтобы лететь домой. Там он опасливо послал ей сообщение о том, где провел это время, и спросил, не приедет ли она за ним, когда он приземлится. Телефон показал, что она эту весточку от него получила, и он решил, что мать сразу же ему перезвонит. Ожидая вылета, он то и дело нетерпеливо поглядывал на экран, надеясь, что телефон зазвонит. Он знал, что придется объясняться, извиняться за то, что без нужды так ее волновал, и хотел сделать это по телефону, а не при встрече.

И только когда бортпроводник попросил пассажиров выключить все их устройства, он получил короткий ответ: «Я там буду, хх».

Когда они взлетели на приличную высоту, Хьюго зажмурился и под шум двигателей сосредоточился на газировке, пускавшей пузыри в небольшом пластиковом стаканчике, который держал в руке. Они летели так высоко. Слишком высоко. Черт! Его вновь охватил знакомый страх оттого, что он такой маленький. Потом он стал бояться как дышать, так и не дышать. Это был страх боязни страха, усиливавшийся с каждой секундой и ускорявший биение сердца.

К счастью, он, должно быть, заснул, потому что вскоре они стали спускаться, и, когда приземлились, он вдохнул полной грудью свежий солоноватый океанский воздух,