Астра - Сидар Бауэрс

Дорис тяжело вздохнула и с трудом поднялась с кровати.

Когда она дошла до кушетки, звонки стихли. Сна не осталось ни в одном глазу. Как только телефон опять зазвонил, она тут же сняла трубку и сразу узнала голос Джесси:

– Все в порядке. Не паникуйте. Астра мне только что сказала, чтобы я вам позвонила.

– Почему? – Руки стало покалывать, она почти перестала чувствовать зажатую в кулаке трубку. – Что происходит, Джесси?

– Хьюго был в джакузи и отключился.

– Он не умеет плавать. Астра отказалась взять ему учителя… – Дорис произнесла первое, что пришло в голову, хотя в этот момент следовало говорить совсем о другом. – Я что-то вообще ничего не соображу. Какое джакузи? Вы где?

– Джакузи здесь. В доме моей подруги.

– А он как? С ним все в порядке?

– Не знаю, думаю, все нормально. Они уже едут.

– Кто уже едет?

– Неотложка.

Дорис встала.

– Неотложка, – повторила она; голова так кружилась, что происходящее казалось ей нереальным. Она оперлась о спинку кресла, чтобы устоять на ногах. – Это так серьезно? Кто должен был за ним присматривать? – Все плыло у нее перед глазами.

– Я, наверное. Астра пошла в туалет, а когда Хьюго понял, что она ушла, как с цепи сорвался – вы же видели, как он вел себя весь день. Попытался пойти за ней, но поскользнулся. Это и впрямь было страшно. Но, думаю, с ним все будет в порядке. Я сразу его вытащила, сделала ему искусственное дыхание. Его сразу же вырвало. Правда, внутри у него было много воды, это точно. Все дело в том, что Астра очень хочет видеть вас здесь.

Дорис повесила трубку, и тут же ей в глаза бросилась фотография Рэймонда. У нее перехватило дыхание, к горлу подкатил ком.

– Черт бы тебя побрал! – с трудом выговорила она.

Именно в это мгновение Дорис поняла, что злилась именно на него, а не на его дочь и не на мальчика. Она злилась на Рэймонда долгие годы. С того дня, когда родилась Астра. Раньше. С того дня, когда он оставил ее на Ферме со своей беременной подружкой, которая втайне от них всех ужасно страдала, потому что плацента частично защемляла шейку матки. Но ведь она, Дорис, никак не отреагировала на такое отношение Рэймонда, разве не так? Потому что они были друзьями. Потому что он хорошо к ней относился и, в отличие от других, принимал ее такой, какой она была. Но в итоге он их всех обвел вокруг пальца. Думал только о себе. Считал, что может себя вести как бог на душу положит, потому что он весь из себя такой целеустремленный. А его дурацкая цель важнее всего на свете.

В гараже Дорис села на свой самый старый мотоцикл – «Ямаху». Которую она не станет продавать. Которая приглушенно мерцала в неярком свете лампочек гаража и мастерской благодаря стараниям мальчика. Поначалу треск двигателя больно отдавался в руки, но когда она выехала на трассу, звук мотора стал ровнее и боль утихла. В спешке она забыла надеть куртку, оставшись в боксерах до колен и футболке с короткими рукавами. Прохладный ветер обдувал тело и морщил футболку на груди. Шлем она тоже забыла надеть, и от этого какое-то время чувствовала себя помолодевшей – она уже забыла, когда ездила ночью. Интересно почему? Наверное, решила она, потому что перестала беспокоиться, когда к ней переехали Астра с Хьюго. Когда не было больше причин оставлять квартиру пустой.

Раньше, когда Дорис услышала, как Джесси сказала, что она на все готова ради Астры и Хьюго, это ее разозлило, но только потому, что было чистой правдой. Ей самой хотелось дать им то, чего у них никогда не было: защиту, любовь, дом. Ей хотелось им дать то, что заслуживает каждый ребенок.

Когда по вечерам Дорис сидела с мальчиком, ей особенно нравилось читать ему перед сном всякие истории и видеть, как замедляется его дыхание. А когда она выключала свет, он обожал касаться ее живота. Задирал ей майку, складывал ручонку пригоршней и разминал жировые складки. Ясно было, что он и Астре так делал. Как-то раз он даже шепнул Дорис, что больше любит так делать ей, чем маме.

– Она костлявая, как морковка, – пояснил он.

А потом он нередко повторял это, когда она его обнимала, потому что в первый раз Дорис хохотала чуть не до слез.

В темноте они говорили о супергероях, о любимых цветах, придумывали самые нелепые сочетания разных продуктов, какие только могли себе представить: киви в молоке, мороженое с грибным вкусом или бобы в клубничном йогурте. Через какое-то время их беседы смолкали и он тут же засыпал. Каждый раз, когда приходилось это делать, ей казалось, что она его баюкает в последний раз. Скоро он подрастет, и его это станет смущать, или Астра переедет и будет слишком занята, чтобы привозить мальчика к ней. Как правило, когда он засыпал по ночам, она прислушивалась к звукам его дыхания и вскоре тоже засыпала. Когда Астра заставала их вместе в кровати, она их не трогала, а сама ложилась на кушетку.

Проехав полгорода, Дорис поняла: она так глубоко погрузилась в свои мысли, что не обратила внимания, какие кварталы только что проехала, и ее охватила паника. Может быть, ей все это только примерещилось? А был ли на самом деле этот звонок? Что она делает? Она остановилась под каштаном и сидела какое-то время на мотоцикле с работавшим на холостом ходу двигателем. Потом склонилась вперед, опустила голову на руль и, обхватив ее руками, зарыдала.

Придя в себя и собравшись с силами, Дорис заметила, что занавеска на окне в доме на первом этаже через улицу задернулась. Кто-то наблюдал за ней, как за ненормальной, припарковавшейся на обочине в нижнем белье. Она протерла глаза тыльной стороной ладони и увидела записанный на руке адрес. И поехала дальше.

Когда она подъехала к дому по указанному адресу, рядом уже были припаркованы две скорые помощи и пожарная машина. Пожарные топтались у входа в дом, Дорис кивнула им, проходя мимо. Квартира была слабо освещена, стены коридора обклеены плакатами, в кухне царил полный раскардаш – всюду валялись тарелки с салатными объедками и пустые пивные бутылки. Она не могла взять в толк, откуда в таком бардаке могло оказаться джакузи.

Задняя дверь вела из кухни во двор. Дорис вышла на крыльцо и встала под проходившей через весь двор бельевой веревкой, привязанной к столбу, стоявшему