Астра - Сидар Бауэрс

Хьюго полночи куролесим. А к утру я так измотана, что меня всю прямо трясет. И тут все снова-здорово. Но это еще не самое плохое. Еще хуже то, что я понятия не имею, когда этому придет конец. И о том, что будет через месяц или через год. Я просто в ужасе. Надеюсь, это гормоны так играют. Крис мне постоянно твердит, что все из-за этого.

Сатива заложила волосы за уши и нерешительно поинтересовалась:

– Ты знала, что я считала его отцом Хьюго?

– Да, я вроде так и думала, – ответила Астра.

– Мне Клода сказала, что он отец.

Астра заплакала, слезы стекали на подбородок и капали на ползунки Хьюго.

– Господи, опять все по новой. Видишь! Я не могу остановиться. И так всю ночь. – Она снова глубоко вздохнула. – Пожалуйста, пойми меня правильно, я никогда твоей матери этого не говорила. Но, кажется, я как-то дала ей это понять. Наверное, не следовало этого делать. Мне просто осточертели ее вопросы и то, как она нас сравнивала, говорила, что мы с ней одного поля ягоды. Я была по горло сыта ее рассказами обо всех проходимцах и халявщиках, с которыми она встречалась, о твоем отце и об отце Фридома. Не хотела в сотый раз слушать о том, что нормальных мужиков вообще нет на свете. Она мне постоянно об этом твердила.

– Ну и ну. Мне тоже.

– У меня сын, Сатива. Мне нужно верить, что на свете есть порядочные парни. Я не могу больше выносить ее мерзкого отношения к мужчинам.

– Выходит, вы с Крисом просто друзья? – повторила Сатива вопрос, на который надо было еще раз услышать ответ Астры.

– Да. Но в последнее время наши отношения стали какими-то не такими, какими-то напряженными. Я как будто его обидела, сказав, что слишком устала жить как раньше. Крис пытается мне втолковать, что это потому, что он «заботится» обо мне, но между нами словно кошка пробежала. Можно подумать, он слишком обо мне заботится, если ты понимаешь, что я имею в виду. А от этого тошно становится. Это совсем не то, что мне от него надо. Поэтому я попыталась нажать на тормоза и особенно не высовываться, но как это сделать, если всю дорогу торчишь в этой комнате? А я живу в этом доме, Сатива. Задаром. И ненавижу это. Терпеть не могу от него зависеть. Мне нужно быть от него независимой. Думаю, надолго я здесь не задержусь. И это меня тоже здорово достает. Здесь двух мнений быть не может.

– Я могу для тебя что-нибудь сделать? Мама мне все время талдычит, что я должна тебе помогать, но я не знаю как.

Сатива разволновалась из-за того, что эти слова явно свидетельствовали о ее молодости и отсутствии жизненного опыта. Ей вспомнился тот вечер, когда они с Клодой подобрали Астру в Ланне. Астра была права. Ты вообще ничего не понимаешь, глумливо бросила тогда она. И Сатива это заслужила.

– Нет, нет, не будь дурочкой. Что ты можешь сделать? – Астра помолчала и, заметив взгляд Сативы, резко рассмеялась. – Разве что научишь меня быть заботливой мамашей? Никто не может мне в этом помочь. Дело в том, что теперь все сводится к Хьюго. И от этого у меня просто крыша едет. Хьюго всегда будет со мной. Я за него в ответе. Причем это не кончится никогда. А если я с ним напортачу? – Астра прерывисто вздохнула, потом взглянула на сына и мягким голосом прибавила: – Тебе повезло, что у тебя есть Клода.

Сатива понурила голову.

– Не знаю. Ты права насчет ее вопросов. Я звоню ей каждый вечер, а ее интересуешь только ты.

Астра смахнула рукой последнюю слезинку и снова рассмеялась.

– Бедняжка ты моя. Иногда она может хватить через край, правда? Она старается изо всех сил, но порой от ее напора просто выть хочется. Когда она сюда звонит, я с трудом заставляю себя ей ответить.

– Раньше я очень переживала из-за ваших отношений. Это и теперь еще вроде не прошло.

– Оставь это. Я ей даже особенно не нравлюсь. И никогда не нравилась. – Астра переложила Хьюго к другой груди и продолжила: – Помнишь игральный кубик, который у меня был когда-то? Который я носила на шее?

При этих словах Сатива машинально сделала шаг назад к двери. Она вспомнила о своем проступке, и от этого ей стало очень не по себе. Она представила ящик тумбочки в своей комнате, всю косметику и тот самый кубик, который стащила столько лет назад, потому что очень ревновала. Потому что тогда где-то в глубине души ей хотелось быть немножечко Астрой.

– Нет. Не помню, – негромко произнесла она, ненавидя себя за эти слова.

– Фридом мне тогда сказал, чтоб я оставила его в Небесной. Он думал, именно из-за того кубика на меня «все беды сыпались». Он так это себе представлял, – продолжала Астра, не обращая внимания на Сативу, которая сейчас мечтала провалиться сквозь землю. – А теперь мне бы снова хотелось, чтоб он был у меня. Как бы выспренно это ни звучало, мне необходимо что-то от нее. Что-нибудь от Глории, хотя я никогда ее не видела. Возможно, тебя до трясучки достают телефонные звонки матери и ее болтовня обо мне, но ты только представь, что с тобой вообще некому говорить. По-моему, это еще хуже. Ты уж меня извини.

Сативе не терпелось убраться из комнаты, чтобы в коридоре наконец продышаться. Сосавший грудь и покряхтывавший ребенок протянул ручонку и крепенько схватил мамины губы. Сативе и в голову не пришло извиняться или что-то говорить себе в оправдание. У нее будто язык отсох. Она попятилась к двери и вышла из комнаты, оставив там Астру, чей рот был зажат малюсенькими пальчиками сынишки.

Сатива стояла у своей кровати, машины проезжали мимо дома, свет их фар освещал потолок. Где-то вдалеке слышался шум шоссе, а может быть, рокот самолета. Она задумалась о Клоде, но долго на этом не зацикливалась. Ей надо теперь стать полной противоположностью матери. Завтра на работе, когда девочки попросят ее рассказать что-нибудь о Небесной, она будет говорить с ними не только о плохом. Негатив нагонять не станет. Она расскажет Ребекке, что Астра позволяла ей спать в своей избушке после отъезда Фридома. О том, как она научила ее вязать пучки шалфея и плести браслеты дружбы. Как они часами ходили по берегу реки и жевали кончики травинок, представляя себе, что случится, когда они оттуда уедут и станут жить в городе, освободившись от