Астра - Сидар Бауэрс

– Не знаю, мам. Вроде все путем. Хоть она и впрямь выглядит по-другому, – ответила Сатива.

– Это потому, что у нее ребенок. Когда я родила Фридома, тело мое совершенно изменилось, а потом еще больше, когда появилась ты. Лицо у меня стало такой формы и такого цвета, как яблоко.

– Нет, не так. Теперь она вся прямо светится. Она как будто совершенно изменилась.

– Светится? Что ты хочешь этим сказать?

– У них тут и взаправду все клево. Даже бассейн есть, – сказала Сатива. Потом стала описывать дом, где ей предстояло жить до июня. Гараж на три машины. Пять спален, в каждой из которых было по отличному двуспальному матрасу, и к каждой примыкал отдельный туалет.

Когда она красочно расписала все в деталях, мать только охнула с досады и произнесла:

– Господи боже мой.

Сатива знала, что мать терпеть не может нелепые излишества, но в доме ей понравился каждый уголок, сводчатые потолки, покрытые коврами полы прихожей и коридоров, гранитные столешницы в кухне с окнами от пола до потолка с видом на замерзшее озеро. Трудно было поверить, что в ближайшие месяцы ей предстояло тут жить.

– Это озеро ненастоящее. Такой обман зрения, – добавила Сатива, вполне отдавая себе отчет в том, что абсурдность такого утверждения еще больше огорчит мать.

– Как это – ненастоящее?

– Так Крис говорил. Здесь в округе никаких озер нет. Когда шло строительство, они его выкопали. Он назвал его «большим водным объектом». Там посредине даже фонтан есть.

– Мне до этого нет никакого дела. Лучше мне о нем расскажи. Какой он из себя?

Клода всегда настороженно относилась к незнакомым мужчинам. И к этому «новому парню» у нее возникли подозрения с того самого дня, когда Астра ни с того ни с сего позвонила в Небесную и заявила, что у нее ребенок; но Сатива сделала все возможное, чтобы удержаться от поспешных выводов.

– Я так думаю, он бизнесом занимается. У него вроде как есть охранная фирма, а еще он вложился в парочку ресторанов. Хотя парень он вполне симпатичный, – сказала она, вспомнив, как, встретив ее в аэропорту, Крис держал распахнутой дверцу со стороны пассажирского места своего грузовичка, чтобы Сативе было легче сесть в машину, а потом дал ей смотреть на город, через который они проезжали, на серые, мрачные башни в центре, не навязывая пустых разговоров.

Но маму это не убедило.

– Он Астре совсем не пара! Или, думаешь, все-таки сойдет? Мы все знаем, как плохо она разбирается в людях. Все это очень меня беспокоит.

Сатива прикусила губу.

– С ней все в порядке, мам. Я ведь тебе уже сказала. Лучше и быть не может.

Сативе было всего восемь, когда мать привезла их жить в Небесную, и почти сразу же она стала играть роль тени Астры, зачарованная тем, как та сплевывает и дерзит Клоде и мужчинам, как носится по Ферме, будто это ее вотчина, и нечесаная темная шевелюра развевается за ней на ветру, словно флаг страны-изгоя. Она злилась на Астру только тогда, когда Клода отводила ее в сторону для «конфиденциального разговора» и запрещала Сативе к ним присоединиться. Они удобно устраивались на двухместном сиденье автобуса и часами там трепались, а Сативе приходилось в одиночестве рисовать или вязать под навесом столовой. Когда она жаловалась матери, что чувствует себя брошенной, Клода, поигрывая многочисленными цеплявшимися друг за друга браслетами, «серьезным» тоном напоминала ей о том, что, кроме них, у Астры никого нет.

– У тебя, моя дорогая, – добавляла она, – все в порядке. Ты твердо стоишь на ногах, ты за мной как за каменной стеной и воспринимаешь это как само собой разумеющееся. У Астры же ничего такого нет. Это она чувствует себя брошенной. Поэтому постарайся с пониманием относиться, когда мы с ней разговариваем.

– Никто ее не бросал. Ее мама умерла. К тому же у нее тоже есть родитель. У нее есть Рэймонд, – спорила Сатива с матерью.

– Это совсем другое, – возражала Клода. – Ты же знаешь, какой он. На самом деле он в счет не идет.

В последние несколько лет жизни в Небесной Астра вела себя все более вызывающе. И хотя наблюдать за этим становилось увлекательнее и интереснее, Сатива понимала, что дерзость ее поведения была вполне расчетливой. Астре нравилось – а может быть, ей было нужно, – чтобы люди о ней беспокоились, и поскольку Рэймонд слишком часто витал в облаках или бывал занят и заботиться о ней ему было недосуг, она перекладывала эту задачу на добродушную и приветливую Клоду.

С Астрой всегда все было не слава богу: то она обрезалась на кухне, то поцарапала себе руки и ноги, перелезая через ограду из колючей проволоки, то расчесала укусы комаров и пауков чуть не до заражения крови; иногда она жаловалась на головные боли, продолжавшиеся по несколько дней, хоть Сатива и подозревала, что все эти ее недомогания были лишь игрой воображения. Но Астра оказалась великолепной актрисой, талантливо выставлявшей напоказ собственную панику или боль, чтобы вызвать сочувствие или сделать так, чтобы Клода открыла свою корзинку для рукоделия, где хранила всякие домашние снадобья, и они обе там копались, отыскивая лучшее «лекарство» от того, что беспокоило Астру. А Клода, ослепленная вновь обретенным материнским инстинктом, не придавала значения тому, что была игрушкой в руках чужого ребенка.

Чем дальше, тем дела обстояли хуже. Временами Астра переставала выполнять свои обязанности и на попутках сбегала с Фермы, никому не говоря, куда отправлялась. Как-то вечером, когда ее не было чуть не до темноты, Клода сказала Сативе сесть в машину, и им пришлось час добираться до Ланна. Там они ее, конечно, сразу же нашли. Астра сидела на ограде одиноко стоящего на главной улице бара, смеялась и кокетничала с подвыпившим малым в ковбойской шляпе. Он учил ее «правильно» курить, показывая, как надо держать сигарету, сжимая ее двумя пальцами, и откидывать голову назад, выдыхая дым. Сатива вспомнила, как щелкала челюсть Астры, когда она пыталась пускать кольца дыма, и по голым рукам бежали мурашки.

Когда Астра плюхнулась на заднее сиденье позади Сативы, первым делом она спросила, не Рэймонд ли их за ней прислал.

– Конечно, – бросила ей Клода через плечо. – Но ты должна прекратить свои отлучки автостопом, детка. Это опасно.

– Со мной все будет нормально, – сказала Астра. Потом, воняя табачным духом, склонилась к уху Сативы и, понизив голос до хриплого шепота,