Бездна. Книга 3 - Болеслав Михайлович Маркевич
Бездна. Книга 3 читать книгу онлайн
После векового отсутствия Болеслава Михайловича Маркевича (1822—1884) в русской литературе публикуется его знаменитая в 1870—1880-е годы романная трилогия «Четверть века назад», «Перелом», «Бездна». Она стала единственным в своем роде эпическим свидетельством о начинающемся упадке имперской России – свидетельством тем более достоверным, что Маркевич, как никто другой из писателей, непосредственно знал деятелей и все обстоятельства той эпохи и предвидел ее трагическое завершение в XX веке. Происходивший из старинного шляхетского рода, он, благодаря глубокому уму и талантам, был своим человеком в ближнем окружении императрицы Марии Александровны, был вхож в правительственные круги и высший свет Петербурга. И поэтому петербургский свет, поместное дворянство, чиновники и обыватели изображаются Маркевичем с реалистической, подчас с документально-очерковой достоверностью в многообразии лиц и обстановки. В его персонажах читатели легко узнавали реальные политические фигуры пореформенной России, угадывали прототипы лиц из столичной аристократии, из литературной и театральной среды – что придавало его романам не только популярность, но отчасти и скандальную известность. Картины уходящей жизни дворянства омрачаются в трилогии сюжетами вторжения в общество и государственное управление разрушительных сил, противостоять которым власть в то время была не способна.
Со строчной буквы пишутся названия месяцев, национальностей, чинов, званий, должностей.
Многочисленные подчеркивания (передаваемые в издании курсивом) используются Маркевичем как средство смыслового акцентирования в авторской речи и в речи персонажей и для выделения характерных для определенной социальной среды слов.
В эпистолярных материалах и в редакторских указаниях на них даты приводятся по старому стилю, если не оговаривается иное.
Отмеченные звездочкой примечания принадлежат Маркевичу, в случае необходимости они поясняются в комментариях.
Четверть века назад
Впервые: РВ. 1878. № 4, 6–8, 10–12.
Источники текста: Бел. авт. с правкой глав XVII и начала XVIII первой части романа (ПД. Ф. 160. № 2. Л. 73–76); РВ. 1878. № 4, 6–8, 10–12; Маркевич Б. М. Четверть века назад. М., 1879; Маркевич Б. М. Полн. собр. соч.: В 11 т. М., 1912. Т. 4–5.
Печатается по: Маркевич Б. М. Полн. собр. соч.: В 11 т. М., 1912. Т. 4–5 с исправлением неточностей и опечаток по указанным источникам.
Над первым романом трилогии Маркевич начал работать в середине 1870-х гг. и продолжал дорабатывать текст во время публикации в РВ в 1878 г., а затем вносил в него дополнения и исправления, готовя отдельное издание 1879 г.
Печатанием его в РВ Маркевич поначалу был крайне недоволен. В письме к помощнику Каткова Николаю Алексеевичу Любимову (1830–1897) от 14 июля 1878 г. из Красного Рога (имения А. К. Толстого) он писал о первых главах романа: «Я прочитал вчера полученную здесь книжку „Р<усского> Вест<ника>“ – и пришел в ужас. <…> Роман мой имеет предметом изображение московского общества 25 лет тому назад с теми интересами, идеалами, побуждениями, какими жили [вставл. люди] той эпохи; герой мой имеет совершенно определенный оттенок мнений известной тогдашней партии. И вдруг все это вон, похерено, изрезано! Славянофил мой превращается в бесцветнейшего водевильного героя <…> весь колорит времени стерт!.. <…> Но этого мало. Не только весь политический оттенок в характере героя безжалостно уничтожен, но при этом не пощажен и разговор двух главных лиц, не имеющий ничего политического, как бы нарочно для того, чтобы этих лиц именно совершенно уже обесцветить. <…> Безжалостная рука прошлась таким образом по всему написанному. <…> Если требуются изменения и урезки, то разве это нельзя предоставить сделать мне? <…> Я не принадлежу к числу самолюбцев, дорожащих каждою своею строчкою, но я имею право желать уничтожить [вставл. эти строчки] сам…» (ИРЛИ. Ф. 160. № 2. Л. 222–223 об.). В заключении письма он настаивает на необходимости сохранять при всех изменениях сюжетную и логическую связность текста, что было отчасти учтено редакцией РВ. При подготовке отдельного издания романа Маркевич внес коррективы в журнальную публикацию.
Как то свойственно Маркевичу, он использует в персонажах черты многих реальных лиц. Правда, А. П. Чехов, познакомившийся с Маркевичем летом 1883 г. и читавший его произведения, писал Н. А. Лейкину 30 января 1884 г., что «знает и автора, и его друзей, которых он нещадно третирует своей сплетней в „Безднах“ и „Переломах“» (Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. Письма: В 12 т. М., 1974. Т. 1. С. 100). Но в такой оценке молодого Чехова отозвалось мнение либеральной журнальной среды, с которой он уже был тесно повязан. Маркевич же отнюдь не «третировал» лиц, послуживших прототипами его персонажей, а лишь использовал их черты, принадлежавшие времени, чтобы дать им литературное существование в романах. Хотя в обрисовке иных персонажей, представлявших деятелей высшей бюрократии, сатирические оттенки, безусловно, присутствуют.
В образе Ашанина (действующего во всех трех романах) он воспроизводит некоторые черты внешности и характера Владимира Петровича Бегичева (1828–1891) – драматурга, чиновника в разных учреждениях; с октября 1864 г. он служил в должности инспектора репертуара московских Императорских театров, с октября 1881 г. недолго был управляющим этими театрами, возглавлял Московскую театральную контору. В его драматургии преобладали переводы французских пьес, в 1853 г. в Малом театре был поставлен водевиль «Китайская роза», написанный в соавторстве с Маркевичем, с которым Бегичев поддерживал дружеские отношения. После женитьбы на «перезрелой деве», очаровавшей его исполнением романсов, став вдовцом, он женился на артистке-любительнице М. В. Шиловской; но брак не мешал ему быть в московском обществе одной из весьма заметных и колоритных фигур благодаря своим талантам, многочисленным любовным увлечениям. Его называют прототипом Ашанина Чехов (Чехов А. П. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. Письма: В 12 т. Т. 1. С. 100) и А. Г. Фомин (ПД. Ф. 568. Оп. 1. № 85. Л. 386). Свойственное Бегичеву легкомыслие иногда повергало Маркевича в отчаяние – при всей симпатии к приятелю, о чем он писал Н. А. Любимову (в недатированном письме), когда пропала его рукопись, доверенная «этому шелопаю» Бегичеву для передачи в редакцию РВ (ИРЛИ. Ф. 160. № 2. Л. 216–217).
В образе Гундурова отразились некоторые стороны личности, воззрений и деятельности идеолога славянофильства Юрия Федоровича Самарина (1819–1876) и Александра Николаевича Попова (1819 или 1820 или 1821–1877), историка, законоведа, публициста, который под влиянием А. С. Хомякова усвоил и развивал славянофильские идеи. Оба окончили Московский университет и оба были знакомы Маркевичу. К. Н. Леонтьев писал о Гундурове, что «политическая роль его похожа на ту, которую играл Юрий Федорович Самарин в деле освобождения крестьян» (Леонтьев. Т. 9. С. 151).
По основательному предположению А. Г. Фомина в образе графа Анисьева отразились некоторые черты личности князя Василия Андреевича Долгорукого (1804–1868), сделавшего блестящую военную и придворную карьеру (см. ИРЛИ. Ф. 568. Оп. 1. № 85. Л. 157). Под именем «графа» в романе представлен в некоторых характерных чертах широко известный в Москве и Петербурге граф Арсений Андреевич Закревский (1783–1865), военный и государственный деятель. С 1848 до 1859 г. он был московским военным генерал-губернатором, проявив на этом посту все свойства администраторов Николаевской эпохи. Маркевич служил при нем чиновником особых поручений в 1848–1850-м гг. На этот прототип персонажа указывает, на основании некоторых источников, А. Г. Фомин (ИРЛИ. Ф. 568. Оп. 1. № 85. Л. 143).
По признанию самого Маркевича, личность его домашнего учителя, изображенного во всех трех романах, «фотографически» и с переносом в текст полного его имени запечатлена в образе Василия Григорьевича Юшкова (Маркевич Б. М. Из
