Луч солнца - У Тейн Пхей Мьин

Ма Нан Эйн в уме подсчитывала выручку, а приказчик продолжал свое дело. Но денег сразу не дали. Окончательными расчетами и выдачей денег ведала жена ростовщика.

— Севрюга идет по полтора джа. Значит, за всю рыбу двадцать четыре джа. Окуни — по семьдесят пять пья. Четыре виса — три джа. Итого — двадцать семь джа. Но придется немного подождать — хозяйке делают массаж, — сказал приказчик.

— Мы пойдем, а ты оставайся, — сказал Чи Ньоу. — А то есть очень хочется.

— Идите, идите. Доченька, накорми как следует отца.

— Хорошо, мама.

Вскоре Ма Нан Эйн позвали наверх к хозяйке.

Когда она вошла, хозяйка лежала на циновке.

— Ма Нан Эйн, осталось чуть-чуть. Сейчас закончим.

Ма Нан Эйн села на другую циновку.

— Счастливая ты, Ма Нан Эйн!

— Ты о чем, Тан Чи? — удивилась Ма Нан Эйн.

— Ты очень счастливая. У тебя есть дети, а они дороже любой из семи драгоценностей. У меня их нет. Вот массаж делаю, лечусь.

Ма Нан Эйн с недоумением смотрела на хозяйку, потом перевела взгляд на приказчика, а в ушах звучали слова Нгвей Сейн: «Если бы мы продали детей, то смогли бы купить новую сеть!»…

Перевод Г. Мининой.

ТИН СХАН

Тин Схан (Тин Сан; настоящее имя — У Схан) родился в 1917 г. в деревне близ г. Хлегу. Журналист, общественный деятель. Вступил в литературу в 1946 г. как поэт. Автор многочисленных романов, рассказов, мемуаров.

Советские читатели знакомы с творчеством Тин Схана. Его рассказ «Большая любовь» был включен в сборник «Цена любви» (М., 1963). Роман «Нас не сломить» (1967), повествующий о крестьянском восстании 1930—1932 гг., и четыре рассказа — «Все блага жизни», «Нищенка», «Два сухих листа», «Борьба за жизнь» — были опубликованы в книге «Нас не сломить» (М., 1977).

МУДРОСТЬ ОТЦА

Тхей Лин Аун с трудом скрывал кипевшую в нем ярость. Оно и понятно. Он попросил у матери пятьдесят джа, а она дала всего двадцать пять!

А что с ними сделаешь, с такими деньгами? Ведь он договорился со своей любимой Ма Мьоу поехать сегодня в Тандин, и с ней еще будет ее подруга Люси. Разве обойдешься тут двадцатью пятью джа?

Тхей Лин Аун стоял перед матерью, весь красный от злости, не решаясь взять протянутую ему купюру. Он еле добился свидания с любимой и не прийти не мог. А пойти без денег — значит опозориться. Девушкам тогда придется самим платить за себя.

— Что же ты не берешь деньги? — ласково спросила мать.

— Я же сказал, что двадцати пяти джа мне мало, — с вызовом ответил Тхей Лин Аун.

— У меня больше нет, все деньги взял с собой отец, — ответила мать так же ласково.

— Ты, вероятно, забыла, я просил у тебя денег еще вчера.

— Ах, сынок, я и в самом деле запамятовала, не сказала отцу об этом, и он унес все деньги.

— Хорошенькое дело!

Тхей Лин Аун в отчаянии сжал кулаки, не зная, что предпринять. Свои интересы он ставил превыше всего. Пусть весь мир рухнул бы, это его не взволновало бы так, как невозможность получить пятьдесят джа. Ма Мьоу будет ждать его у причала и рассердится, если он опоздает, а то и совсем порвет с ним! Еще бы! Ведь ей будет стыдно перед подругой.

Самолюбие его было уязвлено.

Он непременно должен пойти, непременно!

Точно в назначенный час. Иначе нельзя!

Но как быть с деньгами? Двадцати пяти джа на троих явно мало. На одну дорогу сколько уйдет! Паром до Тандина и затем машина до пагоды, не поведешь же девушек в какую-нибудь забегаловку. А в приличном ресторанчике обед стоит не меньше двадцати пяти джа.

Тхей Лин Аун волновался все больше и больше. В голове молотком стучала мысль — опаздываю, опаздываю. Можно, конечно, снять с шеи золотую цепочку и с руки часы и отнести их в ломбард. Но прилично ли это?

— А тебе деньги нужны именно сегодня? — спросила мать.

— Да вот прямо сейчас! — сердито ответил сын.

— Иди тогда на работу к отцу и попроси у него!

Но Тхей Лин Ауна не устраивал такой выход. Лучше бы мать одолжила деньги у соседей.

Он взглянул на часы. О, боже, назначенный час приближается!

Он выхватил из рук матери деньги и выскочил на улицу.

Тхей Лин Ауна нельзя было назвать испорченным. Просто он рос единственным ребенком в семье, и родители потакали всем его прихотям. Семья не нуждалась, но жила скромно. Отец работал бригадиром плотников, мать вела хозяйство рачительно и экономно, и хоть в доме больших сбережений не было, какие-то деньги всегда водились.

Братья и сестра Тхей Лин Ауна умерли еще в младенческом возрасте, и над Тхей Лин Ауном родители буквально дрожали, напуганные смертью старших детей. Стоило Тхей Лин Ауну почувствовать легкое недомогание, кашлянуть, как они тут же бежали к врачу. Вообще, родители души в нем не чаяли.

Учился Тхей Лин Аун хорошо, из класса в класс переходил с похвальными грамотами, и мать с отцом не могли нарадоваться на свое чадо.

После окончания десяти классов он успешно сдал экзамены в педагогический институт.

— У меня не было возможности учиться, получить высшее образование, так пусть хоть сын в люди выйдет, — говорил отец с гордостью, воздевая вверх руки. — В нем — вся моя жизнь.

Мать тоже была счастлива и гордилась сыном, часто повторяя:

— Наследства мы сыну оставить не можем, зато дадим ему высшее образование. Это ли не самая большая радость!

Они старались экономить на всем, чтобы сын одевался не хуже других, чтобы мог покупать книги и необходимые для занятий принадлежности. В деньгах ему тоже отказа не было.

На первом курсе у него почти никаких запросов не было. Они появились на втором. Он старался щегольски одеться, стал чаще просить денег у родителей, и ему, как всегда, не отказывали.

А дело было в том, что на втором курсе он встретил Ма Мьоу. Она приехала из провинции и была на курс младше его. Вопреки моде, она волос не остригла и носила традиционную бирманскую прическу. В меру смуглая, Ма Мьоу была очень мила.

Тхей Лин Аун всем сердцем полюбил девушку. Он часто приглашал ее в ресторан, а вместе с ней и ее подруг Люси, Эмми и Ма Тан Нюн. Он щеголял перед девушками своими нарядами