Четверть века назад. Книга 1 - Болеслав Михайлович Маркевич
Четверть века назад. Книга 1 читать книгу онлайн
После векового отсутствия Болеслава Михайловича Маркевича (1822—1884) в русской литературе публикуется его знаменитая в 1870—1880-е годы романная трилогия «Четверть века назад», «Перелом», «Бездна». Она стала единственным в своем роде эпическим свидетельством о начинающемся упадке имперской России – свидетельством тем более достоверным, что Маркевич, как никто другой из писателей, непосредственно знал деятелей и все обстоятельства той эпохи и предвидел ее трагическое завершение в XX веке. Происходивший из старинного шляхетского рода, он, благодаря глубокому уму и талантам, был своим человеком в ближнем окружении императрицы Марии Александровны, был вхож в правительственные круги и высший свет Петербурга. И поэтому петербургский свет, поместное дворянство, чиновники и обыватели изображаются Маркевичем с реалистической, подчас с документально-очерковой достоверностью в многообразии лиц и обстановки. В его персонажах читатели легко узнавали реальные политические фигуры пореформенной России, угадывали прототипы лиц из столичной аристократии, из литературной и театральной среды – что придавало его романам не только популярность, но отчасти и скандальную известность. Картины уходящей жизни дворянства омрачаются в трилогии сюжетами вторжения в общество и государственное управление разрушительных сил, противостоять которым власть в то время была не способна.
– Ни одного дня, ни одного часа долее! – пылко вскрикнула Надежда Федоровна. – Если вам не угодно будет приказать дать мне сейчас лошадей, я пешком убегу отсюда…
И шатаясь, неверными, но быстрыми шагами она вышла из будуара… Добравшись до лестницы, она от изнеможения должна была присесть на ступеньку:
– Смирения, Господи, о смирении молю тебя, Отец небесный! – прошептала она, сознавая, что этого «смирения», которое так красиво рисовалось пред нею пред входом в будуар княгини, не хватило у нее на все течение предыдущего разговора, и чувствуя вследствие того смертельную охоту заплакать… Но слезы не пришли на этот раз: она словно все их выплакала за эти два дня… Она встала и, тяжело опираясь рукой на перила, поднялась в верхний этаж. Она шла к Лине – прощаться…
– 18-L’amour lui а complètement tourné la cervelle! – раесудила княгиня, проводив глазами бедное создание, уходившее во мрак кельи от жизни, от которой ждала она действительно только «невозможного» романа… – Mais quelle indélicatesse! – сказала себе затем Аглая. – Оставить меня так, вдруг, когда у меня еще никого нет в виду на ее место… Надо будет сказать Ольге, чтоб она теперь разливала чай et tout le reste… Ho эта Ольга et une dormeuse et une étourdie: она никогда не будет так аккуратна… Только что встала я сегодня – и уже две такие неприятности: се gros comte-18 de Vittorio и вот это опять…
И Аглая Константиновна, раздумчиво сжав брови, закачала своею жирною, лоснившеюся головой… Несчастная, она и не догадывалась, что это все были одни цветочки в сравнении с теми ягодками, которые ожидали ее в этот день…
На низеньком столе у низенького дивана, обычного места ее сиденья, вошедший с подносом личный камердинер ее сиятельства, имевший один из слуг право проникать в святилище ее внутренних апартаментов, уставлял в это время чайный прибор со всеми его принадлежностями. Княгиня машинально повела взглядом в эту сторону, и набежавшие морщины наполовину сгладились с ее чела. Этот объемистый, круглый, сверкающий своею серебряною гладью tea kettle[54] с весело пылавшим под ним в канфорке спиртовым огнем, вызвал в ней мысль о Зяблине, с которым неизменно пила она чай в эти часы.
«Il n’est pas encore là»19, – подумала она и только что собралась приказать камердинеру «сходить за Евгением Владимировичем», как дверь из будуара в «ситцевый кабинет» полуотворилась и кто-то выглянул из-за нее…
– Entrez, entrez20! – громко возгласила княгиня.
– Можно? – спросил чей-то голос, но это не был голос Зяблина.
Княгиня прищурилась и привстала…
XII
Вошла Софья Ивановна Переверзина.
Легкая досада, а еще более удивление сказались в первую минуту на лице Аглаи Константиновны. Но она тотчас же приняла радостно-любезный вид и пошла навстречу своей гостье.
– Chère madame, как я рада вас видеть! Vous venez prendre le thé avec moi, n’est-ce pas1?
– Я сейчас пила у себя, благодарю вас, – молвила в ответ Софья Ивановна. Она была бледна, и руки ее были холодны…
– J’espère que vous allez bien2? – заметив это, подавая ей руку, спросила тоном участия и беспокойства хозяйка.
– Я здорова, спасибо вам!.. Извините, что обеспокоила вас так рано, но я… Мне необходимо было видеть вас, – выговорила с видимым усилием над собою госпожа Переверзина.
– 3-Mais asseyez vous donc, chère madame, – приглашала ее княгиня, усаживаясь сама за чайный столик, – мы, кажется, с вами только одни в доме на ногах в этот час. Уже девять скоро, а все, les dames et les messieurs, после юших вчерашних удовольствий все еще в постелях. N’est-ce pas que се la а bien réussi hier?.. Le messieurs ont fait une жженка après souper… Вы, впрочем, ушли к себе сейчас после спектакля – я так жалела! Le bal а été vraiment charmant. И графиня Воротынцева так рано уехала… Quelle femme charmante, n’est-ce pas-3?
– Очень мила, – коротко подтвердила Софья Ивановна.
«La bonne femme a décidément oublié son français»4, – сказала себе Аглая, видя, что ее гостья настойчиво отвечала русскою речью на ее французскую болтовню.
Тем более изумлена была она, когда в это же время гостья эта, взглянув на стоявшего в ожидании приказаний в некоторых шагах от них слугу, обратилась к ней на чистейшем французском диалекте со следующими неожиданными словами:
– Я пришла, княгиня, переговорить с вами об одном очень важном обстоятельстве, а потому буду просить вас подарить мне полчаса беседы наедине, – подчеркнула она. – Я была бы вам очень благодарна, если бы на это время вы дали приказание, чтобы нам никто не помешал.
– C’est donc bien sérieux5? – с некоторым испугом спросила Аглая.
– В противном случае я бы вас не беспокоила, – ответила гостья.
Хозяйка со вздохом обратилась к камердинеру:
– Ты можешь идти, Финоген, и, пока я не позвоню, никого сюда не принимать!..
– Слушаю-с, – почтительно склонив голову, проговорил слуга, двинулся нерешительным шагом по направлению двери и, не доходя до нее, обернулся, в видимом намерении сделать какой-то вопрос.
Аглая поняла:
– Никого! – повторила она, торопливо махнув ему рукой и слегка краснея… Ей показалось почему-то неудобным, чтобы пред Софьею Ивановной произнесено было теперь имя Зяблина.
Они остались вдвоем.
– Eh bien, chère madame6? – начала первая хозяйка, прерывая наставшее молчание.
Софье Ивановне, очевидно, было трудно приступить к разговору… Она медленно вытащила табакерку из-под своей шведской перчатки и дрожащими пальцами ущипнула в ней щепоть…
– Я пришла переговорить с вами о моем племяннике, – выговорила она внезапно с решимостью человека, кидающегося в студеную воду, выпуская табак из этих пальцев и судорожно захлопывая крышку табакерки.
7-«Ah, mon Dieu, c’est pour ce sot amour de Надежда Федоровна, sans doute!»-7 – тотчас же сообразила многодумная Аглая Константиновна. И, приняв игривый вид:
– Она только что пред вами ушла от меня, – прошептала она, подмигивая и нагибаясь через стол к Софье Ивановне.
– Кто, княжна? – недоумело воскликнула та.
– 8-Ма fille? – не менее недоумело воскликнула и Аглая. – Mais non, я говорю о Надежде Федоровне, ma demoiselle de compagnie-8, вы ee знаете…
– Что же общего между вашею компаньонкой и моим племянником? – недовольным тоном быстро проговорила госпожа Переверзина.
– 9-Vous ne savez pas? Она совсем с ума сошла, cette pauvre Надежда Федоровна… Сейчас пришла мне сказать, qu’elle me quitte и идет в монастырь, и когда я ее спросила, что заставляет ее faire cette bêtise, она мне отвечала,
