В поисках Солнца - Ален Жербо

Основным занятием жителей Кокосового острова было ловить рыбу на рифе копьями и нырять за раковинами трока. Как и в Полинезии, рыбалка велась с помощью длинных копьев с несколькими зубцами, и туземцы были необычайно искусно владели этим оружием, редко промахиваясь даже с расстояния семидесяти футов. Они ныряли за трокой, перламутром конической формы, с шлюпа, который я встретил, на глубине от пяти до десяти сажен. Они отправлялись на остров Четверга, чтобы продать свой улов, а деньги сдавали в банк протектора туземцев Торресова пролива, который давал им в обмен еду и одежду.

Во вторник дул сильный ветер, и туземцы умоляли меня не отплывать. Я дал Джимми Дис-донцу несколько фиджийских таро, которые, как я думал, могли расти на песчаной почве острова. Утром в среду, 1 июня, я снялся с якоря и, имея попутный ветер, проплыл мимо нескольких опасных островов с очень живописными названиями — Три сестры, Девять кеглей, Седло — указанных на моей столетней карте. Вскоре я проплыл между островами Вторник и Среда, которые были покрыты дикой растительностью, но где, казалось, никогда не ступала нога человека. Наконец я достиг пролива, образующего гавань Порт-Кеннеди, и в полпятого часов дня бросил якорь посреди флотилии из не менее ста перламутровых кечей, в приливном течении со скоростью шесть узлов. Всего за восемь с половиной часов я проплыл шестьдесят миль от острова Коко-нут. Действительно отличная скорость для судна размером с Firecrest. Порт-мастер, сотрудники санитарной службы и таможни сразу же подошли ко мне и заставили подписать бесчисленное количество документов, оставив мне еще другие для заполнения — что произвело на меня большое впечатление от объема австралийской бюрократии.

В отличие от соседнего острова Уэнсдей, который отличается дикой красотой, остров Торсдей, или Т.И., как его называют местные жители, оказался песчаным и очень малолесным. Дома и магазины были в основном ужасно уродливыми, построенными из белой древесины с крышами из гофрированного железа. Тем не менее, в этом месте было что-то живописное, с его смесью торговцев, китайцев, малайцев, филиппинцев, ныряльщиков за жемчугом и строителей джонок, даже нескольких австралийских аборигенов, которые работали на рыбацких лодках.

Жемчужное дело полностью находилось в руках японцев, которые брали на себя эту работу и предоставляли водолазов в костюмах по контракту на несколько лет. Меня удивило, что «белая Австралия» предоставила цветной нации право эксплуатировать один из своих величайших источников богатства! Несомненно, причиной этого была нехватка рабочей силы. Однако было несколько местных ныряльщиков, которые погружались без костюмов за трокой или перламутром, но их лучшие результаты были намного хуже тех, что я видел сам на архипелаге Туамоту. Перламутр, добываемый в проливе Торреса, лучше и ценнее, чем тот, что добывают на островах Туамоту; с другой стороны, доля жемчуга в нем меньше.

Остров Четверга является частью Квинсленда. Говорить о далекой Австралии жителю острова Четверга — все равно что сказать корсиканцу при высадке на берег, что вы только что прибыли из Франции, а не с материка. «Файркрест» находился в австралийских водах, что я вряд ли забуду, поскольку яхтам здесь не дают никаких привилегий, и я был вынужден соблюдать те же формальности при прибытии и отправлении, как если бы моя яхта была огромным грузовым судном. Мне пришлось предоставить исчерпывающие списки в трех экземплярах всех продуктов питания, которые были у меня на борту, и заполнить огромное количество бланков «Nil» — списков пассажиров, экипажа и т. д. Австралийская бюрократия действительно невероятна, но к счастью, она в значительной степени компенсируется — по крайней мере, в моем случае — чрезвычайной приветливостью и готовностью чиновников.

Я сыграл в теннис с несколькими отличными австралийскими игроками, а газета «Pilot of Torres Strait», которая утверждает, что является самой маленькой газетой в мире, посвятила несколько статей моим выступлениям. В таком маленьком месте, как Т.И., было неизбежно, что я столкнусь с некоторыми неудобствами славы, но какое это имело значение, когда среди обычной толпы завистливых критиков я встретил одного искреннего друга? W---, отличный спортсмен, который был бы глубоко оскорблен, если бы я упомянул его имя. Его жена была внучатой племянницей последнего короля Самоа. Он проявил ко мне крайнюю доброту и настаивал на том, чтобы помочь мне, когда, несмотря на бесчисленные телеграммы, я не мог заставить фирмы в Брисбене прислать мне вовремя к моему отправлению цепной трос и якоря, которые я заказал и которые мне были очень нужны. Он отвез меня на своей моторной каноэ на остров Принца Уэльского, где рядом с огромным муравейником лежали останки дюгоня, или морской коровы, пойманной и приготовленной австралийскими аборигенами.

Наконец, мне пришлось снова заполнять бесконечные формы, чтобы получить разрешение на отплытие, и когда это было сделано, я с облегчением покинул страшную гавань острова Торсдей с его опасными приливными течениями. Еще один этап моего кругосветного путешествия был пройден; Тихий океан остался в памяти, а передо мной простирался широкий Индийский океан.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ.

АРАФУРСКОЕ МОРЕ

Я отплыл из Порт-Кеннеди в восемь часов утра 15 июня при свежем южном ветре, и к полудню остров Буби был уже виден. В это же время моторная лодка из Т.И. переправляла провизию для смотрителей маяка и немногих жителей этого места. Вокруг острова разбивались волны, и мне показалось, что высадиться здесь будет очень сложно. В старину на острове Буби был склад и почтовый ящик для удобства китобоев, чьи плавания обычно длились несколько лет. Китобои, отправлявшиеся из Европы или Америки, оставляли там письма, а другие, возвращавшиеся домой, забирали их. Перед тем как покинуть остров, я обменялся сигналами с моторной лодкой.

Вскоре после наступления темноты я наблюдал полное лунное затмение. К утру я оставил позади все опасности Торресова пролива и мог с удовлетворением рассчитывать на то, что остальная часть моего пути во Францию будет абсолютно свободна от рифов.

Поверхность Арафурского моря была покрыта своего рода красной пылью, которую уже замечали и отмечали капитан Кук и Чарльз Дарвин. Бесчисленные маленькие морские змеи, сверкающие яркими цветами, часто выныривали на поверхность. Ночью вода была удивительно фосфоресцирующей, и «Файркрест» оставлял за собой длинный светящийся след.

Во время моего плавания ветер дул с востока и никогда с юго-востока, что заставляло меня постоянно лавировать и тем самым значительно увеличивало