В поисках Солнца - Ален Жербо

Firecrest снова был положен на бок, и один за другим болты, установленные на Pervenche, были вытащены и заменены новыми. Когда они были вытащены, оказалось, что бронзовые гайки, которые мы установили на них, уже разъели железные болты. Если бы я начал в таких условиях, не встретив «Кассиопею», то скорее всего, киль отвалился бы посреди океана, и в этом случае «Файркрест» почти наверняка перевернулся бы, и моя единственная надежда на спасение заключалась бы в том, чтобы отрезать мачту и соорудить какой-нибудь плот, который доставил бы меня на острова Фиджи.

Установка новых болтов сопровождалась некоторыми трудностями, поскольку низкий уровень воды давал нам мало времени для работы. Нам приходилось забивать болты под водой с помощью тяжелого молотка, и малейший удар в сторону мог сломать бронзовые стержни. Однако благодаря огромной самоотдаче экипажа все трудности были преодолены. Капитан и его офицеры сами работали, иногда по пояс в воде, часто промокая под сильным тропическим дождем, и всегда с энтузиазмом, который я очень ценил.

Я уже упоминал, что у меня были отличные отношения с молодыми людьми из Матауту. Я часто рассказывал им о Франции и о настоящих французах, которые сильно отличаются от тех, кого обычно встречаешь в колониях, чей идеал — разбогатеть за счет туземцев. У меня еще оставалось много еды, которую мне навязали туземные вожди, поэтому я решил устроить для офицеров военного корабля ужин в туземном стиле. Мои молодые друзья с восторгом приветствовали эту идею и с удовольствием занялись подготовкой к празднику. Вечеринка оказалась очень удачной. На ней присутствовали командир и все его офицеры, а туземцы превзошли самих себя в приготовлении трапезы — вкусно запеченные под землей на раскаленных камнях среди таро и ямса поросята и рыба, приготовленная в кокосовом молоке. Были тарелки со всеми видами местных блюд, даже сладости и десерты с всевозможными прекрасными названиями, такими как «лулой» и «пеке-пеке». Были молодые верхушки таро, превосходящие лучший шпинат, бананы, приготовленные в кокосовом молоке, и пирожные из хлебного дерева и банановой пасты.

Затем были исполнены несколько любопытных танцев Увеа. Танцорами были самые старшие из молодых мужчин, тщательно помазанные красной охрой и украшенные ожерельями из цветов и гирляндами из листьев. Они продемонстрировали нам свое великолепное мастерство, исполняя всевозможные дикие и яростные движения, полные веселья и жизни. Лежа на матах, я переводил взгляд с офицеров в форме на туземцев и чувствовал себя поистине счастливым, наслаждаясь доверием и дружбой туземцев, которые были так рады развлекать молодых вождей военного корабля, моих друзей. Мне доставляло невыразимое удовольствие находиться в компании моих соотечественников, которые, как и я, могли оценить щедрость и доброту увейского народа.

Когда танцы закончились, я получил еще одно доказательство деликатности моих друзей. «Послушайте, — сказал Амосио, один из членов королевской семьи и вождь молодых людей, — мы не использовали еду, которую вожди дали вам для этого пира, потому что хотели, чтобы вы оставили ее для себя, и мы хотели сами предложить все необходимое для развлечения ваших друзей».

Ремонт «Файркреста» продвигался быстрыми темпами. На третью ночь, в кромешной тьме и среди сильного ветра, сопровождаемого проливным тропическим дождем, последний болт был закреплен на своем месте, и на следующее утро, с первыми лучами солнца, мы спустили «Файркрест» на воду. Я уже решил проблему, как переправить ее через мелководный коралловый риф в более глубокую воду. Десять матросов на мачте уравновесили вес киля и наклонили лодку на бок, так что море почти проникло через иллюминаторы, и она опустилась на воду всего на чуть более трех футов. Таким образом, она легко проплыла над рифом и вышла в открытое море, где мы позволили ей выпрямиться.

Внутренний балласт был поспешно погружен на борт, и вскоре после этого «Кассиопея» вышла в море, оставив мне неизгладимое воспоминание о доброй воле, с которой французский флот пришел мне на помощь.

Однако прежде чем я смог отплыть, мне пришлось привести в порядок весь такелаж, и прошло еще три недели, прежде чем я смог поднять якорь. За это время я еще больше сблизился с туземцами. Прибытие «Кассиопеи» снова повысило мой авторитет, и в мою честь в каждой деревне острова устраивались многочисленные праздники. К сожалению, в этой книге, посвященной в первую очередь истории моих путешествий, у меня нет места, чтобы описать их, но прием, который мне устроили на острове Уоллис, превзошел все, что я когда-либо получал в других портах. Именно там туземцы оказали мне высшую честь, умоляя меня стать их вождем и поселиться среди них. Я не принял это предложение, но оно связало меня с островом духовными узами и побудило меня использовать все влияние, которое дал мне успех моего путешествия, для продвижения справедливого дела туземцев и помощи им в их трудностях.

Я не буду пытаться описать сцены прощания, сопровождавшие мой отъезд, ни свою печаль от того, что я покидал страну, к которой я так искренне привязался. Но я должен был уехать, потому что море снова звало меня, и я не мог устоять перед его призывом.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.

НА ПУТИ ДОМОЙ

В четверг, 9 декабря, после четырехмесячного пребывания на острове Уоллис, я снялся с якоря и, долго борясь с южным ветром, пересек лагуну и прошел узкий канал на отливной волне. За рифом был сильный прибой, а пассатный ветер дул с востока. Я постоянно принимал на борт воду. Несясь на медленном течении и плывя под триселем и тремя стакселями, «Файркрест» держал курс так же устойчиво, как пароход, хотя у руля никого не было. К 13 декабря я проплыл более трехсот миль и, судя по моим наблюдениям, находился где-то в окрестностях бесчисленных маленьких островов, образующих северо-восточную границу архипелага Фиджи. На карте было показано неразборчивое смешение островов и опасных коралловых рифов. На севере лежали острова Рингголд, на юге — острова Эксплоринг; между этими двумя группами находился северо-восточный пролив Нануку, ширина которого в самом широком месте составляла всего пятнадцать миль и который был отмечен лишь небольшим маяком на атолле Вайлангилала. Шел дождь, и из-за тумана видимость была очень плохая. Несмотря на абсолютную уверенность в своих координатах, я чувствовал некоторое беспокойство. Малейшая ошибка, безусловно, привела бы меня к опасному рифу Нануку. Именно там Джек Лондон едва не потерял «Снарк» из-за ошибки своего капитана; там же богатый лорд Пемброк, который, как и я находился в увлекательном круизе, разбил