Столица мира и войны - Олег Викторович Таран

– Мы помогали тебе не только из-за денег, – пояснил Бацис. – А те монеты, что взяли заранее, – это на тот случай, если бы мы проиграли сражение. Кое у кого здесь уже есть семьи, вот им и предназначались эти деньги.

– То есть вы опасались, что мы можем проиграть, но все равно пошли. Почему? – попивая воду, спросил Массинисса.

– Потому что хоть ты и царевич, но хороший парень! – похлопал его по плечу Бацис, и все восторженно стали хвалить Массиниссу. – Не каждый день нам такой стол накрывают! Ну и еще… Клеон попросил нас приглядеть за тобой. Он тебе очень благодарен!

Массинисса с грустью и благодарностью вспомнил командира гоплитов и спросил:

– Есть от него известия?

– Месяц назад вроде как готовился к свадьбе со своей Дионой… С тех пор ничего не знаем.

В это время в зале таверны заиграла музыка, и вышла развлекать публику новая танцовщица. Девушка была довольно гибкой, но не очень симпатичной, и Бацис, недолго посмотрев на нее, изрек приговор:

– Этой далеко до Дионы.

Наемники продолжили пить. Только, по их собственным словам, с каждым новым кубком танцовщица даже в пьяных глазах этих мужчин красивее все равно не становилась.

Глава 10. Рык львенка

В сенате Карфагена в то ранее утро стоял непривычный гул. Сенаторы оживленно переговаривались между собой. При этом, кто удивленно, а кто и злорадно, поглядывали на суффета Бисальта Баркида, который сидел в своем кресле мрачнее тучи. Второй суффет, Абдешмун Ганонид, наоборот, еле сдерживал улыбку и был в приподнятом настроении.

– Чего это Баркид сегодня такой сердитый? Неужели дела в Испании пошли неважно? – спросил своего соседа один из сенаторов, принадлежавших к партии Ганонидов. – Быть может, горячие иберийцы объединились там, да и наваляли Баркидам?

– С иберийцами у Баркидов все в порядке, а вот здесь, дома, под носом у них, случилась беда, – ответил ему собеседник. – Неужели ты не слышал, что произошло несколько дней назад? В одну из ночей люди из Рыночного содружества перебили всю верхушку Портового братства вместе с главарем Абидосом. И теперь у нас в Карфагене не две крупные разбойничьи банды, а только одна, которую возглавляет Шеро.

– Разве это повод для печали?

– Еще бы!.. Бисальт покровительствовал покойному Абидосу, имел свои интересы в порту, проворачивал серьезные дела с Портовым братством. Теперь всему этому пришел конец. Но не это для него самое ужасное!

– А что же может быть хуже?

– А то, что Шеро – ставленник Абдешмуна! И теперь второй суффет, а также мы – все те, кто поддерживает Ганонидов, – сможем продвигать в порту свои интересы! Вспомни, как было раньше? Из-за жадных людей Абидоса многим из нас было невыгодно отправлять свои товары кораблями за море. А если мы не платили им, они воровали или портили наш товар, а капитанов кораблей запугивали, чтобы те не брали ничего на борт из ганонидских грузов. А вот Шеро, как только пришел к власти в порту, сразу снизил все поборы вдвое. С начинающих купцов велел вообще ничего не брать, пока не разовьют свое дело. И действительно, чего ему жадничать? Под ним сейчас весь негласный контроль за торговлей в Карфагене. И Абдешмун этим успешно пользуется.

– Вот как? Тогда я уже немного начинаю жалеть Баркида! Но только совсем чуть-чуть, – пошутил сенатор, и вместе с собеседником они тихонько засмеялись.

– Пожалуй, начнем? – вопросительно посмотрел Абдешмун на первого суффета и, не выдержав, произнес: – Нам нужно многое обсудить в связи с изменившейся ситуацией в городе.

– Начнем! Начнем! – раздраженно вскричал Бисальт.

Все разговоры в зале совещаний сразу стихли. Таким разъяренным Баркида никому из сенаторов видеть еще не доводилось.

Первый суффет продолжил, зло покосившись на Абдешмуна:

– Я вижу, Ганонидам не терпится насладиться победой!

– О чем ты, уважаемый Бисальт? – сделав недоуменное лицо, произнес второй суффет. – Я думаю, все мы здесь безмерно скорбим о безвременной кончине славного Абидоса. И всех его людей в придачу.

В зале послышались сдержанные смешки.

– Я надеюсь, что товары для нашей Испанской армии будут отправляться на прежних условиях? – Баркид просительно заглянул в глаза Абдешмуна.

Не все в зале совещаний знали, что именно Баркиды отвечали за отправку всего необходимого той карфагенской армии, которая покоряла Испанию. Товары для них не облагались никакими пошлинами, так как считались стратегическими поставками, которые делались в интересах республики. Но хитромудрый Бисальт придумал простую и незатейливую схему, согласно которой к категории «Товары для Испанской армии» стали относиться не только вооружение, снаряжение и продовольствие, но еще и украшения, благовония и окрашенные пурпуром ткани. Все это перевозилось в опечатанных военных ящиках, досматривать которые портовые сборщики налогов не имели права.

Испанцы-союзники охотно покупали пунические товары, особенно косметику для своих требовательных женщин, щедро платя серебром. И Баркиды, и Абидос раньше имели с этого очень хороший навар.

Когда Шеро захватил порт, его люди вскрыли несколько «военных ящиков» с невоенным содержимым на кораблях, которые должны были идти в Испанию, а потом пригласили полюбоваться на свою находку Абдешмуна.

Вспомнив это, второй суффет мрачно проговорил:

– То, что действительно необходимо воинам нашей Испанской армии, они будут получать вовремя, бесперебойно и без всяких пошлин! Но вот румяна, белила для кожи и тушь для глаз мы им беспошлинно поставлять не станем. Те, кто захочет покорять испанцев не силой оружия, а своей красотой, пусть платят за косметику полную цену!

Последние слова второго суффета потонули в общем хохоте сенаторов: все сразу поняли, о чем идет речь.

Бисальт густо покраснел и затем зло выдохнул:

– Проклятый Массинисса! Зачем мы вообще вытребовали его заложником у Гайи?! Понятно же, что Массилия и так никуда бы от нас не делась: у нее с трех сторон враги, а с четвертой мы – единственные их союзники!

В зале вновь наступила тишина.

– Кажется, уважаемый суффет перестал называть нумидийского царевича щенком, – вступил в разговор Канми Магонид. – Это хороший признак того, что мы все должны присмотреться к Массиниссе. Он может быть опасен, но может стать и полезным! Если мы как-нибудь пригласим его на совещание нашего сената, дадим понять, что считаемся с его мнением, пустим ему пыль в глаза, полагаю, нам удастся сделать его более послушным и предсказуемым. Иначе… Сами знаете, что случилось с Абидосом! А ведь у главы Портового братства было немало врагов, которые долго не могли с ним справиться.

– Да, признаю: этот мальчишка сумел меня удивить и даже расстроить, – проговорил Бисальт. – Но все же ему нельзя