Столица мира и войны - Олег Викторович Таран

Новый посетитель по повадкам был похож на покойного Селькафта. Он не представился, зато голосом, не терпящим возражений, заявил:

– Царевич! Мой хозяин хочет тебя видеть! Он приглашает тебя к себе в гости!

– Так «хочет видеть» или «приглашает в гости»? – убрав меч в сторону, спросил Массинисса. – В одном случае это приказ, а я приказам незнакомых людей подчиняться не привык, в другом – просьба, и тогда я готов подумать.

Незнакомец побагровел от злости.

– Ты понимаешь, с кем говоришь?! Я Гельмекарт! Я правая рука Шеро, главы Рыночного содружества!

– Ох, не везет же мне на эти правые руки, – покачав головой, проговорил Массинисса. – Ладно, подожди немного. Схожу я к твоему Шеро, но сейчас у меня есть одно важное дело!

Царевич, не обращая внимания на остолбеневшего посланца, вошел в свою комнату и закрыл за собой двери.

– Сотера! Я собирался посвятить этот день тебе, потому что соскучился и очень хотел помириться с тобой. Но у меня есть для этого только эти краткие утренние мгновения. Когда я вернусь – неизвестно, – проговорил он, глядя на женщину печальным взглядом.

Она понимающе улыбнулась и стала снимать с себя тунику.

Сквозь громкие страстные вскрики Сотеры слух Массиниссы улавливал возмущенное бормотание Гельмекарта на улице. При этом он покорно ждал, пока царевич закончит свое «важное дело». Затем, освободившись из жарких женских объятий, царевич зашел в комнату Оксинты, который все еще спал глубоким сном.

Подошедшая Сотера прижалась к Массиниссе и, поглядев на его друга, проговорила:

– Его раны кровоточат.

– Не буди, пусть он набирается сил. Когда проснется, поменяй ему повязки. И не говори ему, куда я пошел. Ладно?

Сотера кивнула и крепко поцеловала царевича на дорогу.

– Я думаю, ты еще пожалеешь, что заставил себя ждать! – сказал Массиниссе Гельмекарт, когда они шли по улицам Карфагена. При этом он помахал у носа царевича указательным пальцем, на котором был перстень с красным камнем.

Нумидиец не отвечал, погруженный в свои думы. «Что означает этот вызов? Меня хотят поблагодарить или убить за то, что я вмешался в темные делишки Карфагена? Может, стоило сообщить Ютпану, раз уж Оксинта мне теперь не помощник? Но теперь уже поздно. Будем надеяться на лучшее или на припрятанный кинжал».

Массинисса вооружился мечом и метательным чевестинским кинжалом – тем самым, которым убил Селькафта. Теперь это выручившее царевича оружие таилось в складках боевого пояса у него за спиной.

Дом главы Рыночного содружества хотя и был трехэтажным, однако не выделялся особой отделкой. Охранники у ворот выразительно посмотрели на меч Массиниссы, и тот отдал его.

Один из них хотел обыскать царевича, но недовольный Гельмекарт оттеснил воина со словами:

– Хозяин ждет! Нам некогда! Чего бояться? Там кругом охрана!

Внутри дома тоже было небогато. Чувствовалось, что хозяин не слишком заботится о том, какое впечатление на гостей окажет его жилище. Зал для приемов не потрясал убранством. У того же Ферона было в разы богаче.

«Что это – настоящая скромность или показное равнодушие к богатству?» – думал Массинисса.

Человек, ожидавший его за столом, был очень высоким и худощавым. У него было обычное, незапоминающееся лицо и при этом какой-то пронзительный взгляд.

– Хозяин, прости за задержку… – начал было оправдываться Гельмекарт, но тот выпроводил его раздраженным взмахом руки.

– Са-ади-ис-сь, ца-аре-еви-ич, – каким-то шипящим голосом проговорил хозяин дома. – Ме-еня-я зо-ову-ут Ше-еро-о…

От его голоса Массинисса почувствовал странное действие: ему вдруг захотелось спать. А еще он не мог оторвать взгляда от глаз этого самого Шеро – темных и каких-то глубоких.

«Вроде бы я выспался… – подумал про себя Массинисса, старательно тараща глаза. – Конечно, с Сотерой немного притомился, но не до такой же степени, чтобы засыпать на важной встрече».

И чтобы не уснуть, Массинисса, сев на стул, стал незаметно для хозяина качать под столом ногой, чтобы прогнать сон. Он так делал с детства, когда его будили на ранние завтраки.

Тем временем хозяин дома поднялся и не торопясь направился к гостю. Видя, как тот борется со сном, он, медленно шагая, убаюкивающе говорил:

– Ты-ы слы-ыша-ал, ка-ак зву-учи-ит мо-ое-е и-имя-я? Ше-еро-о. Ко-огда-а-то-о мно-оги-ие-е бо-ояли-ись его-о у-услы-ыша-ать…

Он был уже совсем рядом, и, если бы не качание ногой, шипящий убаюкивающий голос Шеро уже вот-вот заставил бы царевича уснуть. На всякий случай он потянулся за кинжалом.

– В мо-оло-одо-ости-и я бы-ыл на-ае-емны-ым уби-ийце-ей! И о-оче-ень хо-оро-оши-им, по-ове-ерь мне-е! – Хозяин дома встал за спиной Массиниссы и протянул к нему руки. – Мо-о-и-и же-ертвы-ы про-осто-о за-асы-ыпа-али-и, а про-осы-ыпа-ались у-уже-е в лу-учше-ем из ми-иро-ов. Я по-мога-ал им со-овсе-ем чу-уть-чу-уть… Во-от та-ак…

Шеро накрыл своей сухой ладонью рот и нос царевича, лишая его воздуха, но тут же почувствовал клинок Массиниссы у своего сердца.

Из-за ближних колонн зала и плотных штор на окнах к ним кинулись вооруженные люди, но хозяин дома остановил их властными упреждающими жестами, захохотал и воскликнул:

– Прекрасно! Ты и впрямь любимчик богов, а значит, тот, кто мне нужен!

Теперь он говорил нормально, не растягивая слова. Шеро выглядел каким-то очень довольным, если не сказать счастливым. Он дождался, пока его гость уберет кинжал, затем велел охране уйти.

Сев на свое место, Шеро сказал:

– Царевич, я позвал тебя для того, чтобы предложить тебе свою дружбу. Как ты на это смотришь?

Массинисса подумал и спросил:

– Но зачем тебе я? Насколько мне удалось понять, ты весьма влиятельный человек в Карфагене и твоей дружбы ищут очень многие.

– Это так, – кивнул хозяин дома. – Но не все ее достойны. Другое дело ты! Мне приятно иметь дело с представителем царских кровей – отважным, смелым, благородным. К тому же ты так много сделал для нашего Рыночного содружества!

Увидев недоумение на лице Массиниссы, Шеро пояснил:

– На какое-то время ты стал серьезным раздражителем для Абидоса, моего главного конкурента в Карфагене, главы Портового братства. Дошло до того, что за тобой стал охотиться его главный подручный – Селькафт. Он тоже отвлекся от многих дел лишь для того, чтобы поквитаться с тобой. Ну и наконец, ваша битва в порту, когда ты с греческими наемниками убил Селькафта и лучших воинов Абидоса! Бедный, бедный Абидос! Он так ждал в ту ночь, что ему принесут твою голову…

– Но чем я его так разозлил? Неужели только тем, что…

Массинисса осекся, не желая рассказывать Шеро об их с Оксинтой нападении на помощника кассира.

Однако тот понимающе усмехнулся.

– Нет, Абидоса разозлило не то, что ты со своим приятелем ограбил их человека, помощника