Столица мира и войны - Олег Викторович Таран

Сенаторы почти единодушно горячо поддержали Баркида.

– Как же вы не видите, что он не только заложник и не просто царевич?! Он прирожденный лидер и разносторонне развитый молодой человек! А еще он очень удачлив! Боги благоволят ему! – отчаянно взывал Магонид. – Если мы не привлечем его на свою сторону, он рано или поздно может оказаться в рядах наших врагов!

– И тогда – горе Карфагену? – под общий смех с иронией в голосе произнес первый суффет. – Хорошо, я не буду больше называть его щенком: этот нумидийский пес уже вырос. Но и быть с ним на равных не желаю! Как, думаю, и многие здесь!

Всеобщий возмущенный крик стал красноречивым ответом расстроенному Магониду. Один только Абдешмун сидел молча, о чем-то задумчиво размышляя…

* * *

Массинисса проснулся довольно поздно. Вчера вместе с Хиемпсалом они присутствовали при отправке корабля Данэла в плавание. Царевич старался все предусмотреть, предлагал разные идеи с товарами, пока купец в сердцах не воскликнул:

– Царевич! Дай мне заниматься своим ремеслом!

Корабль нагрузили половиной товаров из Карфагена и половиной – из Массилии. Неизвестно было, как отнесутся в далекой Финикии к малоизвестной продукции Восточной Нумидии, вот Хиемпсал и предложил, чтобы половину груза составляли пунические изделия и вина, хорошо знакомые на всех берегах Средиземноморья. Данэл не вмешивался в коммерческие споры нумидийцев, заявив, что его дело – доставлять грузы, а не следить за спросом тех или иных товаров.

Когда Массинисса ночью вернулся из порта, его ждали остывший ужин на столике и спавшая обнаженная Сотера на ложе. Быстро перекусив, он прилег рядом и поцеловал ее шею.

И тут кухарка сонно произнесла:

– Царевич, умоляю: дай мне сегодня выспаться, а утром делай со мной, что захочешь.

Массинисса знал, как его подруга выматывается на кухне, помогая готовить угощения для участившихся вечеринок, которые организовывала Рамона. Царевича туда больше не звали, да он и сам не желал появляться в доме Зевксиса. И хотя его жена приглянулась Массиниссе, характер пунийки пришелся ему не по вкусу.

«Ладно, быть может, все еще изменится. И тогда она будет смотреть на меня совсем по-другому», – решил для себя царевич.

…Послушав раннее щебетанье птиц и протерев глаза ото сна, Массинисса полюбовался прелестями Сотеры и уже хотел воспользоваться ее вчерашним предложением, но взгляд его упал на измученное лицо молодой женщины. Царевич заметил на ее лбу небольшие морщинки, а проведя ладонью по ее кудрям, обнаружил несколько седых волосков. «Бедная, достается же ей в этой жизни! И гордая – не позволяет себе помочь».

Желание и страсть сменились сочувствием.

Массинисса осторожно поднялся, стараясь не разбудить Сотеру, заглянул в комнату к Оксинте. Тот крепко спал, громко сопя. Он уже начал оправляться от ран, и на нем сейчас возлежала спящая Юба, всю ночь пользовавшаяся выздоровлением друга.

Царевич не стал расстраивать телохранителя, рассказывая, что его подружка шпионит за ними. У него возникли мысли как-нибудь использовать Юбу втемную и через нее отправить Зевксису какую-нибудь неверную информацию.

Тихонько прикрыв дверь, Массинисса умылся на улице, собрался, оделся и направился на прогулку.

Когда он вышел на улицу, то увидел на другой стороне пару мрачных крепких парней, на одежде которых были красные ленты. При виде царевича они с достоинством ему поклонились. Это были люди Шеро – он велел им приглядывать за своим компаньоном, поскольку не всех сочувствующих Портовому братству разбойников удалось уничтожить за одну ночь. Глава Рыночного содружества опасался, что они могут попытаться отомстить Массиниссе. Царевичу была приятна такая забота, к тому же этот «конвой» из людей Шеро, которые шли неподалеку, придавал ему значимости в глазах окружающих.

Царевич еще не решил, куда пойти, но ноги неожиданно вынесли его к заведению Чараха. Вспомнив об обещании посещать его в поисках необычных жриц любви, Массинисса зашел туда.

Чарах смущенно развел руками:

– Мы с другими хозяевами домов утех сбросились на экзотических красавиц из дальних земель, и корабль ушел за ними на Восток, но пока не возвращался. Могу тебе предложить только молоденькую египтянку. Она не очень опытна в любовных делах, но довольно забавная…

Массинисса вдруг вспомнил, как в Чевесте к нему в комнату забралась наложница-египтянка Арсиноя, и улыбнулся этому воспоминанию. Протянув хозяину деньги, он сказал:

– Хорошо.

Египтянку звали Нетикерти, и она была немного младше Массиниссы. «Арсиноя была посимпатичнее», – разочарованно подумал царевич, садясь рядом с девушкой.

Та вдруг неожиданно, очень смешно коверкая пунические слова, спросила:

– Господин… Я из Египет. А ты… быть в Египет?

У египтянки оказался такой необычный нежный голос, что Массинисса тут же почувствовал повышенный интерес к его хозяйке…

– Я лишь хотеть рассказать… как у нас красиво: пирамиды, Сфинкс… – приводя себя в порядок после первой быстрой близости с царевичем, смущенно проговорила Нетикерти.

Вновь услышав ее волнующий голос, Массинисса, собравшийся немного отдохнуть, опять обхватил бедра девушки и потянул ее к себе.

– …Ох, я лучше молчать… – проговорила после этого тяжело дышавшая египтянка. – На мужчин так странно влиять мой голос…

Только что умывшийся и вытеревшийся полотенцем царевич снова ринулся к девушке.

– Все! Молчи! – шутя зажимая рот египтянке, попросил Массинисса. – У меня еще много дел, и мне понадобятся для них силы. Хорошо еще, что ты не стонешь, а то я бы от тебя тогда вообще не смог оторваться. Какой же у тебя возбуждающий голос!

Нетикерти улыбнулась, довольная этим грубоватым комплиментом, и, обняв царевича, попросила:

– Ты не уходить от меня. Будем здесь всегда… Целуй меня, чтобы я не говорить.

Массинисса поцеловал ее, но тут в дверь комнаты постучали.

– Прости, царевич! За тобой пришли!

– Ненавижу, когда меня отрывают от еды и от женщины! – сердито проговорил Массинисса.

Он вновь овладел девушкой. Египтянка, до этого молчавшая во время близости и только тяжело и часто дышавшая, теперь начала звонко и красиво стонать. «О боги! Проклятый Чарах нарочно не предупредил меня об этой ее способности!» – в отчаянии подумал Массинисса.

Он едва выбрался из комнаты Нетикерти и увидел, что рядом с перепуганным хозяином заведения за дверью стоит Гельмекарт.

– Ты опять заставляешь себя ждать, нумидиец! Удивляюсь, почему уважаемый Шеро тебе это позволяет?! – раздраженно проговорил помощник главы Рыночного содружества и продолжил: – Вот я бы…

– Шеро – мой друг и компаньон, – перебил Гельмекарта Массинисса. – Где он меня ждет?

– На Центральном рынке, я провожу.

Уходя, царевич протянул Чараху золотую монету:

– Благодарю тебя. Удивил! Но в следующий раз постарайся, чтобы девушка поразила меня