По дороге в Карфаген - Олег Викторович Таран

Царевич понял, что девушка пытается обмануть его, но у нее это плохо получается.

– Тебя ко мне твоя мать подослала? – спросил он.

Фия густо покраснела и кивнула.

– Хорошо, что ты мне честно ответила. Я поговорю с отцом о смягчении участи твоего отца, – пообещал царевич.

Глаза красавицы радостно сверкнули.

– Но если царь что-то решил, то переубедить его не смогу даже я, – честно предупредил Массинисса.

– Спасибо тебе за то, что ты хотя бы попытаешься. У нас больше нет никаких возможностей как-то изменить положение нашей семьи, – честно призналась Фия. Вдруг, как-то хитро улыбнувшись и закусив губу, она поинтересовалась: – Скажи, царевич, а вот если бы не было всех этих событий и мы с тобой только познакомились, ты хотел бы взять меня в жены?

– Конечно! – не раздумывая, ответил Массинисса. – Но мой день взросления еще не наступил, и мне рано о таком говорить…

– Ох, прости, прости! Но ты для своих лет очень силен, у тебя такой умный взгляд, и ты так красив. Я очень сожалею, что, когда придет день твоего взросления, меня не будет рядом.

Фия проговорила это с неподдельной грустью и оглядывая его таким томным взглядом, что царевич тут же забыл про недавний неприятный разговор и почувствовал непривычное волнение. Если бы он знал, что юноши делают с девушками в таких ситуациях, возможно, его бы не остановили принятые в нумидийском обществе запреты, которые он свято соблюдал до этого дня. Однако что предпринимать и как себя вести в такой ситуации, ему никто не рассказывал, а решиться сделать что-то самому и выглядеть при этом смешным в глазах нравящейся девушки ему было страшно: не хотелось опозориться. Тогда, чтобы достойно выйти из положения, он погладил другой рукой ее ладонь, лежавшую в его ладони, и предложил:

– Показывай город, а то когда еще я смогу здесь побывать?

Последние слова он произнес с нескрываемой грустью.

– А куда ты сейчас направляешься? – зашагав вперед и увлекая его за собой, поинтересовалась девушка.

– В Карфаген, и надолго.

Фия, видимо, все поняла, и вопросов больше не задавала. Она вела его по улочкам Чамугади и по дороге рассказывала о том, в какой очередности они появились и кто здесь в основном проживает.

Город больше напоминал разросшееся становище кочевников, которое окружило центр, где были небольшая площадь, двухэтажные дома правителя и нескольких самых богатых людей из рода чамугади, храм и тюрьма. Больше ничего значительного здесь не строили, только небольшие хижины из глины и соломы, которые отчасти напоминали шатры нумидийцев. Чувствовалось, что люди не вкладывают душу в свой город, да и вряд ли они считали его своим. А те немногочисленные двухэтажные строения Гайя буквально заставил построить местных богатеев, чтобы они, потратившись на них, пожалели их бросать, уходя кочевать из города.

Здесь были небольшие кварталы кожевников, занимавшихся выделкой кож и изготовлением из них снаряжения, обуви и других изделий. Особняком стояли несколько дворов, где жили кузнецы. Но они ковали мелкие детали для упряжи, гвозди, запасные части для телег. Ни хорошего оружия, ни доспехов кузнецы чамугади делать не умели, так что большинство металлических изделий горожанам приходилось покупать.

Немного лучше обстояло дело с гончарами. Хорошей глины в окрестностях было полно, так что наряду с посудой мастера изготавливали игрушки для детей, но главный доход им приносили глиняные кирпичи, в которые для крепости добавляли солому. Делать их было несложно, но кочевники-чамугади в основной своей массе мало ассоциировали себя с ремесленниками. Им проще было выменять что-либо нужное на выращиваемый ими скот или на добычу, которую они захватывали в войнах или тайных разбойничьих набегах на караваны.

Фия изящным движением руки показывала на тот или иной квартал, а Массинисса смотрел не на дома, а на ее тонкую руку, украшенную узким серебряным браслетом. А еще у нее был невероятно чарующий голос, и царевич очень жалел, что скоро они расстанутся и вряд ли он когда-либо еще услышит его. Массиниссе очень не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался.

– Будет лучше, если ты отведешь меня к моим родным, – попросила Фия, когда они, не торопясь, уже возвращались к дому Батия, где слышались песни, крики, музыка.

Вскоре им попались двое пьяных родственников нового правителя, которые в наступившей темноте узнали Фию и обрадованно вскричали:

– О! Кто это у нас тут? Надо же, первая недотрога Чамугади! Так поздно – и одна, без своего бешеного братика! Иди к нам, красавица! Теперь ты узнаешь, что теряла, так долго лишаясь нашего общества.

Царевич вышел вперед, закрыв девушку:

– Она со мной. Вам лучше оставить ее в покое.

– Царевич Массинисса! – сдержанно поклонился один из них. – Почему ты защищаешь предателей?! Она и ее родственнички готовы были натравить на вас сегодня своих людей! Они платили им деньги, чтобы убедить их выступить против нашего царя. И она, и ее брат помогали в этом своему отцу, предателю Абдосиру. Разве не так, о прекраснейшая Фия?

Говоривший это приблизился к ней и попытался взять ее за подбородок. Массинисса перехватил его руку и выкрутил, как учил его Бодешмун. Когда второй мужчина хотел прийти на помощь приятелю, царевич выхватил меч и, направив на него, предупредил:

– Я благодарен вам за эти сведения и за вашу верность моему отцу. Но девушку вы не получите, она под моей защитой! Вам лучше уйти…

– Пойдем, друг! Видимо, у царевича на нее свои планы, – понимающе ухмыльнулся второй мужчина и повел приятеля в сторону, опасливо оглядываясь по сторонам.

Фия пристыженно проговорила:

– Они говорили правду, царевич.

Эта неожиданная стычка разрушила романтичное настроение и вернула их обоих к суровой действительности.

Массинисса вздохнул:

– Что ж, очень жаль. Тем труднее будет что-то для вас сделать. Но я тебе обещал и попытаюсь…

– Почему?

Она вновь подняла на него глаза. Красавица хорошо понимала причину благосклонности царевича, но ей важно было услышать это признание от него, чтобы лишний раз убедиться в своей неотразимости. Это дало бы ей шанс попробовать надавить на влюбленного юношу и что-либо получить от него.

– Потому что…

«Ты мне очень нравишься», – едва не произнес Массинисса, что было правдой. Но эту правду он сказать не успел, потому что неподалеку от них послышалось многозначительное покашливание.

Из полумрака переулка вышел высокий мужчина в плаще с капюшоном и хорошо знакомым царевичу добрым голосом с жесткими нотками проговорил:

– Уже поздно, царевич! Давай проводим девушку к ее родным и отправимся во дворец правителя. Нам нужно хорошо отдохнуть перед завтрашним походом.

– Хорошо, Бодешмун, – со вздохом проговорил Массинисса.

Прощаясь с Фией