По дороге в Карфаген - Олег Викторович Таран

Все горожане преклонили колено, что означало признание. Стоять остался лишь молодой мулат.

– Оксинта! – повернулся к нему правитель.

Тот ненавидяще глядел на Гайю и, казалось, готов был с голыми руками наброситься на царя.

– Я велю тебе, сын! Преклони колено перед нашим царем!

Стараясь ни на кого не глядеть, тихо шепча губами ругательства, Оксинта исполнил волю отца. Харемон, который уже был готов пронзить строптивца дротиком, с видимым сожалением опустил свое оружие. Царь довольным взглядом оглядел приведенный к покорности род и, выдержав внушительную паузу, разрешил всем подняться. По рядам послышались оживленные переговоры: все надеялись, что раз обошлось без крови, то и наказание за мятеж будет не таким уж суровым.

– А теперь слушайте меня, мои беспокойные подданные! Завтра я забираю всю семью Абдосира с собой в Ламбаэсси, где они будут жить под охраной. Их имущество переходит в государственную казну. Деньги, что были даны на сооружение стен, оставлю новому правителю. Каменные стены вы воздвигнете за пару месяцев. Не успеете, не сможете – заставлю их строить уже за ваш счет! И свыкнитесь вы с мыслью, что я не дам вам уйти к Сифаксу и снова разбойничать. Живите ремеслом и торговлей, иначе я подумаю о том, а стоит ли вам вообще жить… Лишнее оружие, которым вы мне и моим людям так опрометчиво угрожали, сдать новому правителю! Им я назначаю брата Абдосира – Батия.

В толпе послышался встревоженный гул. Названный толстяк удивленно закрутил головой и хотел что-то возразить.

Однако царь продолжил:

– А чтобы вы опять не взбунтовались, я оставлю новому правителю пятьсот своих воинов, содержать которых вам придется за счет повышения налогов. Теперь расходитесь по домам и радуйтесь, что ваш царь – злой Гайя. Потому что добрый и желанный для вас Сифакс года два назад вырезал половину населения массесильского города Аузия. И сделал это «добряк» Сифакс только потому, что они просто не доплатили часть налогов за год. Неужели вы не слышали эту историю?

Кое-что об этой резне было известно и в Массильском царстве, и уж тем более в Чамугади, расположенном не так далеко от несчастного городка массесилов. Сочтя, что они легко отделались, горожане Чамугади довольно быстро разошлись по домам. Вскоре на площади, кроме воинов Гайи, осталось только семейство правителя.

– Мужчин – под охрану. Женщины пусть соберут одежду и продукты, – распорядился Гайя. – Разместите их в разных помещениях и предупредите: если кто-то из них убежит, то кого-то из их семейства мы казним, причем эту жертву я выберу по своему усмотрению.

Массинисса увидел, что на площади одиноко стоит расстроенный Стембан. Он продолжал глядеть вослед разошедшимся по домам горожанам. Царевич подъехал к нему. Высокий командир сотни был ростом почти с него, сидевшего на коне.

– Стембан, ты очень храбрый человек! Не каждый решился бы выступить с голыми руками против вооруженной толпы, – похвалил его царевич. – Тебя же могли убить!

Стембан грустно поглядел на него.

– Если бы мудрый царь не предусмотрел того, что случилось, наверное, мы бы с тобой не разговаривали. В какой-то момент мне показалось, что их дротики уже полетели в меня. Но мне не страшно было умереть за своего царя. Я боялся, что обманутые люди нападут на него, и пытался докричаться до них и объяснить, что они ошибаются.

– Почему ты пошел против своего рода? – поинтересовался Массинисса.

– Я не против моих чамугади пошел! Я против этого обманщика Абдосира, который долгое время изображал верноподданного слугу царя Гайи, а получив от него большие деньги, решил сыграть в свою игру! Да еще и народ подбил на бунт, чтобы не одному отвечать за все. А наши чамугади что? Привыкли разбойничать, кочевать… Гайя их с трудом к городу приучил. Здесь больше младенцев стало выживать, люди писать-читать научились, а не только лошадям хвосты крутить! У людей в городе спокойное будущее появилось, когда не нужно каждый день трястись за свой скот: доживет ли он до следующей весны, если будет малотравье или слишком жаркое солнце иссушит большинство рек и родников?

Стембан погладил гриву Эльта.

– Знаешь, что самое обидное, царевич? Ведь мои чамугади не нужны Сифаксу, он и своих-то массесилов не очень жалеет. Западных нумидийцев почти вдвое больше, чем восточных. Зачем им еще и наши люди? Только с одной целью: чтобы их было меньше в Массилии, чтобы было меньше подданных у царя Гайи, чтобы ослабить наше царство. Да, он кого-то переманит, кого-то примет, но большинство потеряют и свою землю, и свой скот, и все имущество на чужбине! Я столько раз пытался объяснить это людям моего гордого рода, но некоторые из них так обижены на то, что царь Гайя заставляет их жить в городе и развивать столицу своей провинции, что готовы рискнуть и попытать счастья, уйдя под управление Сифакса.

Стембан усмехнулся.

– Таких людей не очень много, но они самые крикливые, и за ними идут. Идут, хотя и понимают, что потом пожалеют. Такие цари, как Гайя, – это большая удача для народа: он переживает за свой народ, за всех массилов, не деля их на роды и невзирая на то, как они к нему относятся. Я хвалю его не потому, что он твой отец, а потому что только при нем Массилия начала хоть немного приходить в себя после череды междоусобных войн, постоянных походов вместе с пунийцами против кого-либо или против самих пунийцев. При нем стало меньше погибать наших воинов, в спокойной стране развилась торговля, оживились караванные пути. Мы уже можем платить дань Карфагену, не так сильно напрягаясь, как раньше. Ну почему люди не ценят то, что они уже имеют, вспоминая времена, когда всего этого не было и о нынешнем достатке лишь мечтали?..

Массинисса пожал плечами. Он немного растерялся: молчун Стембан, оказывается, мог говорить долго, много и интересно. А еще выяснилось, что он не только верный царю человек, но и переживает за своих людей, даже несмотря на то, что некоторые из них настроены против царя. Это все не укладывалось пока в голове царевича: этот поход слишком быстро погрузил его во взрослую жизнь, в которой и люди постарше не всегда разберутся.

Тут к ним подъехал Бодешмун, ведя под уздцы коня Стембана.

– Садись, командир, нас ждут. Ты сегодня многих своих сородичей спас от верной смерти. Надеюсь, они хоть немного благодарны тебе за это. Ну чего ты такой грустный?

– Среди тех, кого я остановил, были и мои сыновья. Они слушают свою мать, которая во всем согласна с Абдосиром. Сегодня мои