Столица мира и войны - Олег Викторович Таран

Когда телохранитель вернулся к себе, там его уже ожидал Мульпиллес.

– Пришел слуга от торговца Ферона. Он приглашает вас с царевичем к себе по важному делу.

Глава 5. Непросто быть взрослым

– О боги! – вскочил с ложа Канми Магонид. – Как же я мог забыть?!

Проснувшаяся жена сенатора недовольно поинтересовалась:

– Что с тобой? Что такое важное ты мог забыть, что так кричишь с утра пораньше?

Спешно одеваясь, Магонид сказал:

– Я забыл вчера поздравить нумидийского царевича с Днем взросления! Ведь позавчера еще помнил! А вчера забыл из-за этих…

Он замолчал и не стал посвящать жену в свои секреты.

Дело в том, что вчера до Карфагена добрались посланцы из племени гарамантов с претензиями, что пунийцы не задержали у себя надолго царя Гайю. Из-за того, что тот быстро вернулся на юг Массилии и разбил несколько их отрядов, они толком ничего не успели награбить. А так как просьба напасть тогда на владения Капсы исходила от карфагенского сената, посланцы вождей нескольких гарамантских племен просили теперь неустойку.

Вчера пришлось весь день утрясать в сенате этот вопрос. Разумеется, непосредственно владениям Карфагена эти пустынные дикари ничего сделать не смогли бы. Их земли отделены от пунических Массилией и Ливией, которые довольно успешно отражали их набеги на своих южных границах. Даже если бы гараманты объединились и собрали большое войско, то, пробившись через союзников Карфагена, они потеряли бы большую часть своих сил и не представляли бы серьезной угрозы. Проблема была в другом: сенат периодически использовал эти племена для своих тайных операций, и кое-кто из вождей знал о неблаговидных делишках карфагенян очень много.

Пока они враждовали с массилами и ливийцами, периодически вознаграждаясь пунийцами, это было не страшно. Но если бы им перестали платить, они вполне могли бы попробовать вступить в союз с теми и другими. И тогда тем же массилам достаточно было бы пропустить гарамантов через свои владения, снабдить их припасами, и орды пустынных дикарей смогли бы осадить Столицу мира. Взять город, конечно, не взяли бы, но могли прервать сухопутную торговлю, а это большие убытки. А после с ними пришлось бы договариваться, чтобы они ушли, и платить им гораздо больше, чем они просили в этот раз.

Все эти доводы приводил Магонид, предлагая заплатить гарамантам за неудавшийся грабеж с целью сохранить их лояльность.

– Они нам еще пригодятся! – убеждал он фракции в сенате, особенно Баркидов.

Первый суффет Бисальт вообще раскричался, что его семейство не для того присылает серебро из Испании, чтобы отправлять африканским дикарям.

– Дайте нам разрешение – мы доставим сюда Испанскую армию и раздавим здесь всех врагов Карфагена! И внешних, и внутренних! – грозил Баркид, недовольно поглядывая на Магонида и других присутствующих.

Однако все сенаторы знали, что накануне неминуемой войны с Римом никто не стал бы ослаблять пунические силы в Испании. С другой стороны, сенат никогда бы не допустил, чтобы в Столице мира появилась армия, которая подчинялась только одному пуническому семейству. С такой силой оно могло бы покончить с Карфагенской республикой, превратив ее в царство. Это не устраивало многих. К тому же сенаторам не понравились намеки Бисальта на уничтожение внутренних врагов Карфагена, и почти все единодушно поддержали предложение Канми о выплате гарамантам финансовой помощи.

С них, кстати, взяли клятву, что в случае, если римляне придут на земли Африки, пустынные племена помогут пунийцам и их союзникам изгнать врага. Магонид поставил себе в заслугу, что, проявив щедрость, Карфаген получил еще одну союзную силу, которая могла бы ему помочь не только при маловероятном вторжении римлян, но и, что было более опасным для Столицы мира, при восстании нумидийцев или ливийцев.

Обрадованный этим достижением и вымотанный спорами и препирательствами, Канми совершенно забыл, что у его подопечного состоялось в этот день важное жизненное событие. А ведь Магонид готовился и даже купил нумидийцу подарок.

– Мне нужно было поздравить царевича Массилии. Он, по их законам, стал настоящим мужчиной, – объяснил Канми жене, собираясь отправиться к Массиниссе.

– Надо же, как важны стали эти нумидийские дикари, если за них так переживает сам карфагенский сенатор, – позевывая, произнесла та.

Магонид едва не сказал ей что-то резкое в ответ, но понял, что на долгие объяснения времени нет, а жена воспринимает вынужденных союзников-массилов так же, как большинство пунийцев – покоренных ливийцев.

Достав из коробочки подарок, он невольно полюбовался им еще раз – это была изящно изготовленная из драгоценных металлов эмблема Карфагена. По замыслу Канми царевич должен был чаще любоваться ею и привыкать к уважению пунических символов.

Вместе с охраной он довольно быстро добрался до дома Зевксиса. Слуги бросились докладывать хозяину, а сенатор, не дожидаясь родственника, проследовал через сад к жилищу Массиниссы.

Подойдя к двери его комнаты со стороны бассейна, он громко позвал:

– Царевич Массинисса, сенат Карфагена в моем лице поздравляет тебя с Днем взросления! Полагаю, что ты там можешь быть не один… – Тут Канми хитро улыбнулся и продолжил: – Поэтому жду тебя, чтобы вручить памятный подарок!

За дверью была тишина. Магонид озадачено тронул дверь, та открылась. Массиниссы в комнате не было.

Сзади послышался топот лошадиных копыт: это подоспел заспанный Зевксис.

– Где твой гость? – сердито спросил его Канми. – Куда он мог уйти так рано, да еще и после своего торжества?

Хозяин дома пожал плечами и проговорил:

– Сейчас узнаем!

Он хлопнул в ладоши и появился Мульпиллес.

– Куда ушел царевич?

– Ему принесли свиток от купца Ферона. Я так понял, тот позвал их с Оксинтой в гости. Они ушли совсем недавно.

Канми, услышав имя иудейского торговца, нахмурился и призадумался. Потом он решительно сунул в руки Зевксиса коробку с подарком и сказал:

– Когда появится, поздравишь его и вручишь это от имени сената Карфагена! Привыкай к таким обязанностям – когда-то и ты станешь сенатором.

Хозяин дома расцвел в счастливой улыбке.

– И еще: попроси мою любимую сестричку побыстрей устроить встречу молодежи в твоем доме и пригласить туда Массиниссу. Нам надо скорей приучать его к высшему обществу Карфагена, пока он не нашел себе невыгодных для нас приятелей, вроде этого Ферона.

– Я понял, сенатор, – довольный тем, что ему поручают все более важные дела, произнес Зевксис.

– Тебе на этой встрече быть необязательно! – вдруг жестко добавил Магонид. – Какая из тебя молодежь?!..

Хозяин дома расстроенно кивнул и, глядя в спину удаляющегося Канми, проговорил:

– Я все сделаю.

Затем с коробкой под мышкой