Избранные произведения драматургов Азии - Мохан Ракеш

могу лишь молиться, ни на что другое не годен. (Уходит.)

Возвращаются  С у н ь  Э н ь ц з ы  и  У  С я н ц з ы.

В а н. Господа, есть новости?

Сун Эньцзы и У Сянцзы молча садятся у двери, смотрят на Лю Мацзы и его собеседников. Лю Мацзы растерян, опустив голову, направляется к двери. Лао Чэнь и Лао Линь тоже смущены, молча смотрят друг на друга.

Ч э н ь. Пошли, брат?

Л и н ь. Пошли.

С у н ь. Погодите! (Преграждает им путь к выходу.)

Ч э н ь. В чем дело?

У (встает). А ты не знаешь?

Все четверо смотрят друг на друга в упор.

С у н ь. Идите за нами. Без шума.

Л и н ь. Куда?

У. Ведь вы дезертиры? Припрятали серебришко и решили укрыться в Пекине? А когда денег не станет, в бандиты податься?

Ч э н ь. А тебе что за дело? Да я один с восемью такими, как ты, справлюсь.

С у н ь. Ты? Так ведь ты ружье продал, верно? А безоружному вооруженного не одолеть. (Похлопывает по пистолету.) Это я один справлюсь с восемью такими, как ты!

Л и н ь. Ни к чему это! Все мы — братья!

У. Верно! Давайте потолкуем. Вам что дороже — жизнь или деньги?

Ч э н ь. Деньги нам дорого достались! Кто кормил, за того и воевали. И немало повоевать пришлось!

С у н ь. Вы — дезертиры! Сами отлично это знаете.

Л и н ь. Давайте поговорим! Вы, кажется, назвали нас братьями?

У. Кажется, да. Давай поговорим!

В а н (у двери). Господа! Идут с высочайшим указом.

Чэнь и Линь в панике, хотят убежать.

С у н ь. Ни с места! Слово благородного человека: отдадите половину серебра — и безопасность вам гарантирована. Мы свои люди!

Л и н ь, Ч э н ь (вместе). Согласны!

Входят с высочайшим указом: двое с мечами, обернутыми в красную материю, с винтовками через плечо, один с пикой, к которой прикреплен высочайший указ, четверо с разноцветными древками (черными и красными), позади офицер, конвоирующий задержанных.

У, Сунь, Линь и Чэнь стоят по стойке «смирно», потом вынимают из-за шапок значки, удостоверяющие личность, показывают офицеру.

У. Разрешите доложить! Мы как раз допросили и обыскали одного дезертира.

О ф и ц е р. Он?

У (указывает на Лю Мацзы). Да-да!

О ф и ц е р. Связать!

Л ю (кричит). Господа! Нет-нет! Я не дезертир!

О ф и ц е р. Связать!

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Теперь в чайной не так красиво, как прежде. Вместо плетеных стульев табуретки и длинные скамьи. Помещение мрачное, мебель тоже. Только надписи прежние: «Болтать о государственных делах воспрещается!» Правда, теперь они гораздо большего размера и написаны более крупными иероглифами. Рядом висит еще одна надпись: «Плата за чай взимается вперед». Раннее утро. Окна закрыты ставнями. В а н  Д а ш у а н ь, сын Ван Лифа, с печальным видом убирает помещение. Входит  Ч ж о у  С ю х у а, жена Ван Дашуаня, с дочерью  В а н  С я о х у а.

С я о х у а. Мам, свари мне лапши на обед. Я давно ее не ела.

С ю х у а. Знаю, дорогая. Но удастся ли купить муки? Если она даже и есть в лавке, то где взять на нее денег?

С я о х у а. Надеюсь, что она есть и что деньги найдутся.

С ю х у а. Хорошо бы! Но это не так-то просто! Иди, Сяохуа, но будь осторожна, остерегайся джипов!

Д а ш у а н ь. Сяохуа, подожди!

С я о х у а. Что еще, па?

Д а ш у а н ь. Вчера вечером…

С ю х у а. Я с ней поговорила, она все поняла.

Д а ш у а н ь. Смотри, никому ни слова о делах дядюшки Дали! Никому! Проговоришься — всем нам конец! Поняла?

С я о х у а. Не скажу! Ни за что не скажу! Меня уже спрашивали, вернулся ли дядюшка Дали, а я сказала, что он уехал несколько лет назад и мы ничего о нем не знаем.

Появляется  К а н  Ш у н ь ц з ы. Она немного сутулится, но все еще бодрая.

Ш у н ь ц з ы. Сяохуа! Сяохуа! Ты не ушла еще?

С я о х у а. Что, тетушка?

Ш у н ь ц з ы. Сяохуа, дорогая, дай мне еще разок взглянуть на тебя! (Гладит ее по головке.) Красавица! Тебе поесть бы досыта, стала бы еще краше!

С я о х у а. Тетушка, вы уходите?

Ш у н ь ц з ы. Да-да! Ухожу, чтобы вам было легче! Дали так велит. Разве могу я его ослушаться? Когда мы пришли с ним сюда, он меньше тебя был.

С я о х у а. А теперь вон какой вырос! И такой сильный!

Ш у н ь ц з ы. Д-да! Он был здесь всего минутку, а я помолодела на несколько лет. Я словно бы сокровище нашла. Да, я пойду за ним. С радостью разделю с ним все трудности и невзгоды. Какие у него руки, какие ноги! Настоящий богатырь!

С я о х у а. Тетушка! И я пойду с вами!

Ш у н ь ц з ы. Иди, детка, в школу! Я еще приду повидать тебя!

С я о х у а. Тетушка! Подождите, пока я не вернусь из школы!

Ш у н ь ц з ы. Ну-ну! Беги, дорогая, беги!

Ван Сяохуа уходит.

Д а ш у а н ь. Тетушка! Это отец вам велит уходить?

Ш у н ь ц з ы. Он еще не решил. А я боюсь, как бы кто не узнал о том, что Дали сюда приходил. Да и я своим уходом могу навлечь на вас неприятности. В наше время то и дело кого-нибудь хватают. А я не хочу, чтобы вы из-за меня пострадали!

С ю х у а. Тетушка, сами решайте. В живых останется тот, кто укроется. Время сейчас такое.

Д а ш у а н ь. Да, это верно!

Ш у н ь ц з ы. Мать Сяохуа, давай хорошенько подумаем! И ты, Дашуань, подумай как следует! (Уходит вместе с Чжоу Сюхуа.)

Входит  Д и н б а о.

Д и н б а о. Эй, хозяин, я пришла!

Д а ш у а н ь. Кто ты такая?

Д и н б а о. Я — Крошка Динбао. Меня послал сюда Сяо Лю. Сказал, что хозяину нужна служанка.

Д а ш у а н ь. Служанка? Да ты посмотри, какая у нас захудалая чайная! Мы с отцом совсем обеднели, не знаем, что делать.

Медленно входит  В а н  Л и ф а. Одет небрежно, но вид бодрый.

В а н. Ты что это, сын, вздумал за моей спиной судачить? Кто обеднел? Открой-ка ставни! Время позднее, а чайная все закрыта.

Ван Дашуань открывает ставни.

Д и н б а о. Как самочувствие, хозяин?

В а н. О! Мне бы чашки три лапши с мясной подливой, не отказался бы! Увы, нету. Сколько тебе лет, красавица?

Д и н б а о. Семнадцать!

В а н. Всего?

Д и н б а о. Да! Мы с мамой вдвоем живем, отца нет. После победы власти отняли у нас дом, который оставил отец, сказали, что это «имущество предателя». Мама умерла с горя, а мне пришлось идти в служанки. До сих пор никак не пойму, что значит «имущество предателя». А вы понимаете?

В а н. Будь осторожнее, девушка! Слово скажешь не так — и свалится на тебя беда! Видишь склады господина Циня позади дома? Кому-то они помешали, их тоже объявили имуществом предателя. Вот как!

Д и н б а о. Вы правы, хозяин, меня тоже можно причислить к имуществу предателя. У кого рука покрепче, тому и служи! Черт бы все побрал! Мне только семнадцать, а я часто думаю,