Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1918—1945). Том первый - Иржи Маген
Й о г а н и к (медленно). Спасибо…
Ю з л (отталкивает Славика). Говорил я, не умеешь ты, нынче совсем иной подход. (Иронически Йоганику.) Гражданин! Если когда и стояло на повестке дня ошеломлять мещан, то нынче, говорю я, мы стали выше подобного мещанства и если идем в трактир, так только затем, чтобы ошеломляться самим. Пойдем с нами, ошеломляйся и ошеломляй!
Й о г а н и к (с улыбкой). Да чем же я вас ошеломлю?
Б а́ р а н. Ну, пошли, — эти двое ненормальные, но ребята славные, так что весело будет!
К р х н я к. Пошли, попоем!
Ф р а й т. Если кто не хочет — зачем принуждать?
С л а в и к. Он — представитель чего-то нового, что вошло к нам… Видимо, потому мы так и настаиваем.
В а л е н т а. Первый вечер в Праге — да не пойти в трактир?
Ф р а й т. Мне вот тоже нынче не хочется — а кто об этом заикнулся?
Б а́ р а н. Да ладно, пойдем! У нас есть о чем потолковать. (Играют со Славиком комедию.) А правда, штранный шеловек к нам прибыл?
С л а в и к (махнув рукой в сторону Йоганика). Ошень штранный, шестное шлово, не нравитша он мне: тюфяк!
Юзл плутовато ему подмигивает.
Угадай, мазилка, што мне про тебя шнилось?
Ю з л. Што-то я тебе часто шнюшь.
С л а в и к. Што ты женилша…
Все смеются.
Ю з л (просто, весело). Вот это был бы номер так номер! Чтоб я женился! (Оглядывает всех.) А по правде говоря, лишь один из нас может жениться. (Кивает на Ба́рана.) Этот уж как-нибудь сообразит; да еще, может быть… (пауза, обводит всех взглядом, останавливается на Йоганике) вон это привидение в углу! У него лицо такое. (Славику.) Нет, ты посмотри! Ей-богу, он — может! А мы? С нашей «роскочной» жизнью? (Закружился.) Черт возьми, мальчики, мне так хочется дурить, прыгать, хохотать — плясать хочу!
С л а в и к (энергично). Ну, идем или нет? Раз уж вы все снова вместе? (Хватает Йоганика.) Идемте же с нами!
Б а́ р а н. Право, пойдемте!
Ю з л, Ф р а й т. Пойдем!
К р х н я к. Да оставьте вы его! Не пойдет сегодня — пойдет через неделю.
В а л е н т а. А если и через неделю не захочет?
Ю з л (в лицо Валенте). С тобой он не сойдется, это точно! Он малый порядочный, не валентовской породы!
К р х н я к (притопнул, гикнул). «Ой, влюбился я в лютеранина!..»
О с т а л ь н ы е (подхватывают). «Ой, любовью мое сердце ранено…»
Г о л о с а. Ступай вперед, Славик-чародей!
— Молодость бывает только раз!
— Не задерживайся!
— Хватит философии!..
К р х н я к, Б а́ р а н, Ю з л, С л а в и к уходят.
Г о л о с а (уже за дверью). Мое почтение, барышня!
— Спокойной ночи!
— Спокойной ночи!
Ф р а й т (уходя последним, оборачивается к Йоганику). Будь здоров! Доброй ночи!
XV
Долгая пауза.
В а л е н т а (сунув руки в карманы, смеется). Пошли бы с ними, позабавились бы… Я тоже несколько раз побывал в этой многоуважаемой компании. (Иронически.) Ошеломляться! А у самих — пара крейцеров…
Йоганик подошел к столу, потянулся.
(После паузы, испытующе.) Вы вообще никуда не ходите?
Й о г а н и к. Никуда.
В а л е н т а. Рано спать ложитесь?
Й о г а н и к. Привык.
В а л е н т а. Не собираетесь же вы проспать, проваляться весь год?
Й о г а н и к (криво усмехнувшись). Конечно, нет. (С легкой иронией.) Разве что три четверти года… (Идет к кровати, вытаскивает сундучок, открывает, вынимает хлеб, мясо.)
В а л е н т а (прохаживаясь, наблюдает за ним). Такого еще не бывало! Нет, тут никогда такого не бывало, а ведь эти стены видели уже несколько поколений студентов… Чтобы студент целый день торчал дома, и так — весь год! Прага вас выманит из четырех стен!
Й о г а н и к. Что ж, я ее посмотрю.
В а л е н т а. А потом?
Й о г а н и к (садится на свою кровать, отрезает кусок хлеба, ест). Я так у дяди привык. Работали — хоть до девяти, до десяти вечера — и сразу спать.
В а л е н т а. Учеба такого усердия не требует.
Й о г а н и к. Болтовня.
В а л е н т а. День-деньской дома сидеть? Я б с ума сошел от скуки.
Йоганик пожимает плечами.
(Обычным тоном.) Впрочем, ко всему привыкаешь. Вам еще тут понравится.
Й о г а н и к. Посмотрим.
В а л е н т а. Хозяйка у нас добрая, а… (испытующе и иронически) а барышня Тоничка… (Долгая пауза.) Что вы о ней скажете?
Йоганик не отвечает.
Смазливая девчонка, правда?
Й о г а н и к. Я в этом не разбираюсь.
В а л е н т а (смотрит на него пристально). Еще скажите, что вы ни с одной девушкой не разговаривали.
Й о г а н и к. А если и так?
В а л е н т а. Нет, такого здесь и впрямь еще не бывало! (Подошел ближе, рассматривает Йоганика.) В таком случае я хотел бы тем более услышать ваше суждение о ней. Ведь хорошенькая, да? Чистейшая деревня, ей-богу!
Долгая пауза.
Й о г а н и к (серьезно). У нее глаза такие… чистые.
Пауза.
В а л е н т а (взрывается смехом). Что-о? Как вы сказали? Чистые глаза? Ха-ха-ха! Этого я еще ни об одной девчонке не слышал, разве что в романах так пишут, а тут — Тоничка… и чистые глаза! Ха-ха-ха!
XVI
В этот момент входит Т о н и ч к а.
В а л е н т а (подбегает к ней, берет за подбородок, поворачивает ее лицо к Йоганику). Чистые глаза, ой, мамочки! Право, чистые, как… родник!
Тоничка ударяет его по руке, отталкивает.
Х о з я й к а (появляясь в дверях). Пан Валента, что тут происходит? (Входит.)
В а л е н т а (отпускает Тоничку, с иронической усмешкой показывает на Йоганика). Чистые глаза — опасайтесь его! Он опасный человек! (Смеется.)
Хозяйка смотрит на Йоганика, Тоничка тоже.
Йоганик смотрит на Валенту, переводит взгляд на Тоничку, роняет хлеб.
З а н а в е с.
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
I
Й о г а н и к сидит за столом, читает. Топится печка. Зимний день. Сумерки. На столе горит лампа. Некоторое время все тихо. Затем из кухни доносится голос Фрайта.
Г о л о с Ф р а й т а (за дверью). Нет, сегодня уж не придет. Они только по утрам разносят.
Ф р а й т открывает дверь, входит.
Г о л о с х о з я й к и (за дверью). Целый день никто не заглядывал.
Х о з я й к а (появляясь в дверях, Йоганику). Правда ведь, не было? Почтальона с денежным переводом?
Й о г а н и к. Не было.
Ф р а й т. Да, что-то заросла его дорожка к нам. (Смеется, закрывает дверь, подходит к печке. На нем легкое пальто.) Вот и ссужай после этого деньги приятелям. Обещал прислать к рождеству. На дворе сочельник, а денег черт ма. Если б еще чужой… У-у! Собачья погода. К вечеру обязательно снег пойдет. Ба́рана не было? Что читаешь? (Забирает у Йоганика книгу из-под носа.) Брось ты это! Все торчишь здесь, за порог не выйдешь! Что за радость? Прямо монах какой-то. (Греется у печки, снимает пальто.) Юзла тоже не было? Встретил я его — сказал, придет…
Й о г а н и к. Не было.
Откройте для себя мир чтения на siteknig.com - месте, где каждая книга оживает прямо в браузере. Здесь вас уже ждёт произведение Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1918—1945). Том первый - Иржи Маген, относящееся к жанру Драматургия. Никаких регистраций, никаких преград - только вы и история, доступная в полном формате. Наш литературный портал создан для тех, кто любит комфорт: хотите читать с телефона - пожалуйста; предпочитаете ноутбук - идеально! Все книги открываются моментально и представлены полностью, без сокращений и скрытых страниц. Каталог жанров поможет вам быстро найти что-то по настроению: увлекательный роман, динамичное фэнтези, глубокую классику или лёгкое чтение перед сном. Мы ежедневно расширяем библиотеку, добавляя новые произведения, чтобы вам всегда было что открыть "на потом". Сегодня на siteknig.com доступно более 200000 книг - и каждая готова стать вашей новой любимой. Просто выбирайте, открывайте и наслаждайтесь чтением там, где вам удобно.
