Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1918—1945). Том первый - Иржи Маген

снискать

Престол. Но вместе с тем мне показалось,

Что он слабохарактерный, легко

Становится добычей настроенья,

Робеет, неуверенный в себе…

От досточтимой яблони далеко

Упал он в этом смысле. Может быть,

Виной тому влияние дурное

Среды иль воспитание — как знать!

Во всяком случае, таилось нечто

В его душе, чего никто не мог

Ни уловить, ни разгадать. Когда он

Давал нам заверенья, у него

Один глазок прищурен был, и нервно

Подергивалась нижняя губа

Припухлая, и складки залегали

На подбородке, будто он глотал.

И это было маскою — сдается,

Он лицемерил…

И р о д и а д а.

                         О, да из такой

Отвратной скорлупы ничто другое

И не могло бы вылущиться, кроме

Горчащего ядра, а от него —

Оскомина!..

И р о д.

                    Не торопись, голубка!

С изъяном скорлупа, зато внутри

Сокровище… Он в гости нас позвал,

Не отпускал ни на минуту, словно

Судьба, неумолим, притом — судьба,

Которую могу назвать я Счастьем.

Он справа от себя нас посадил

За трапезой и здравицы усердно

За нас провозглашал, да так умно,

Красно, что, тронутый его словами,

Я душу изливал свою, в ответ.

И между наци с той поры, как только

Почтил я властелина, возложив

К подножью трона лавры, — протянулась,

Привязанности золотая нить,

Как мостик, по которому назавтра

Знакомство наше в дружбу перейдет,

А через день-другой, глядишь, и в братство…

Но, к сожаленью, слева от него

Сидел с самонадеянной ухмылкой,

А может, и злорадной, главный наш —

Племянник, сибаритствовавший…

И р о д и а д а.

                                                    Ирод

Агриппа?{103} Этот мерзкий приживал?

И р о д.

Еще почище! Раб, холуй…

И р о д и а д а.

                                         И что же?..

И р о д.

Да ничего… Но правда такова:

Они друг с другом неразлучны, словно

Два пальца на одной руке. Всегда

Вдвоем, под стать влюбленным. Волочится

Агриппа за Калигулой, как шлейф.

А императору сие по вкусу,

Он тешит самолюбие свое

Угодничеством льстивого сатрапа…

И вместе предаются кутежам,

Утехам и, похоже, делят ложе…

И р о д и а д а.

Языческая извращенность, фу!..

Все это подозрительно, и очень!

И р о д.

Опять досужий домысел! Скакун

Тебя помчал в обгон событий. Полно,

На свой сучочек, горлинка, вернись!..

Когда мы наконец в садах Лукулла{104}

Остались с кесарем наедине —

Агриппа в это время увивался

За цесаревнами, — я изложил

Свою безотлагательную просьбу,

Происхожденьем нашим подкрепив

Прошение, и долгим пребываньем

У власти, и доказанной не раз

Неколебимой преданностью Риму,

Подвел устои всех заслуг, и он…

И р о д и а д а.

Не просто обещал тебе, а тут же

И даровал просимое?.. Нужны

Дела, а не пустые обещанья!

Уж сколько этих мыльных пузырей

Полопалось!.. Так как же? Ты и вправду

Теперь единовластный царь?

И р о д.

                                             Прости,

Но ты нетерпелива, вроде смерти,

Однако смерть прелестная… Такой

Охотно покорюсь… Расположила

Калигулу ко мне весомость слов,

Что были мною сказаны. И руку

Он протянул мне, просветлев лицом…

Агриппа это издали заметил

И, словно выросши из-под земли,

В мгновенье ока кесареву руку

Он вырвал из моей, поцеловав…

И р о д и а д а.

Он ею завладел?.. Какая низость!

И все, что было в ней, теперь ему,

Разбойнику, досталось!

И р о д.

                                     Нет, ручаюсь!

И р о д и а д а.

Отторгнув часть подвластных нам земель,

Сегодня он наместник Итуреи{105}.

А завтра?..

И р о д.

                 Что же?..

И р о д и а д а.

                                Иудейский царь

На троне в славном Иерусалиме…

О ужас!

И р о д.

             Нет, остался он ни с чем!

Отличия и титулы на Тибре

Не сыплются, как сладость шелковиц,

Когда их потрясешь… Остался с носом

Агриппа, на посмешище всему

Честному миру!.. Так что знай: во-первых,

Мы нынче в выигрыше. Во-вторых,

Достойные возвыситься, мы в силах

Добиться возвышенья. Наконец,

Рим дорожит благополучьем нашим.

Ты помнишь, сколько приложил он сил,

Чтоб разрешить наш спор с царем Аретом?

И р о д и а д а.

Не выставляй позора напоказ!

И р о д.

Так неужели нас теперь он бросит

На произвол судьбы, чтоб наш сосед,

Почти союзник Рима, раздраженный

Надкушенной ковригой, проглотил

Нас целиком, прирезал наши земли…

У нас немало преимуществ, и,

Поверь, они укоренились прочно

В сознанье кесаря. Я убежден…

Сенат — иное дело…

И р о д и а д а.

                                 Много ль значит

Могущества былого тень?

И р о д.

                                        За ним

Решающее слово, дорогая!

Сенаторов, достойнейших мужей,

Я лично знаю издавна. К тому же

У них воспоминанья обо мне

Весьма благоприятные. Недаром

Они меня златым лучом зовут,

Лучом зари… А во главе сената —

Валерий Азиатикус{106}. И если

Не ошибаюсь, он правопреемник

Лукулла, не запятнанный ничем,

И неизменный друг наш непреклонный.

Он вместе с кесарем нам оказал

Широкое гостеприимство. Впрочем,

И времена меняются и мы —

Седая истина!..

И р о д и а д а.

                         Ага, в сенате

Решилось все не так — наоборот?!.

Я знаю этот Рим как воплощенье

Корыстолюбия. Грести — гребет,

Но ни вот столечко не даст задаром!

И р о д.