Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1918—1945). Том первый - Иржи Маген

                      Но войско, погляди,

Бежит, бежит… Все прахом!.. Аравиец

К нам на гору взбирается, сюда,

Чтоб нас унизить и рабами сделать…

Скорее на коней — и прочь, и прочь!

И р о д и а д а.

Короны ради, в Рим скорей скачи!..

И р о д.

О, горе, горе!.. Золотое солнце,

Ты светишь в вышине, но не для нас…

И р о д и а д а.

Опять мы удираем без оглядки…

Что может быть позорнее!.. Ах, царь,

Вели пииту, чтоб увековечил

Твое единоборство! Наутек?..

Великолепно! Ха-ха! Саломея,

Ты где? Идем со мной! Скорей, скорей!

Уходят среди невообразимой сумятицы.

В т о р о й  с о л д а т.

Один как перст… На муки и погибель

Я обречен…

(Сникает у шатра.)

                   Скажите мне, за что

Я должен жизнь отдать, еще не живши?..

Чем провинился я?.. Теки, теки

Из раны, кровь, и угаси навеки

Мучительное пламя… И — конец,

Конец всему, страданиям и жизни…

(Умирает.)

Вбегают  О м р у, М е н а х е н, Т а м а р, З а м и р а  и  Х у з а.

М е н а х е н.

Опять он спасся бегством… На сей раз

Мы проучили Ирода, однако…

О м р у.

Да как еще, любезный! Ей-же-ей,

Он этого урока не забудет!..

Вот и еще свидетельство его

Разгрома!..

(Показывает на труп солдата.)

                  Унести!..

Труп уносят.

                                 А беглецов

Преследовать? Лишь прикажи, царица!

Т а м а р.

Покрыв себя позором, пусть бегут,

Спасают шкуру! Когти затупив

И крылья измочалив, эта свора

Низвергнулась на землю… Нет, с меня

Достаточно и этого…

О м р у.

                                 Настигнем

В Тивериаде их наверняка.

Т а м а р.

Обширно поле брани, и серпом

Все срезано под корень, кроме щуплых,

Сухих былинок… Поленился серп

Смахнуть их тоже… Наняли мы жницу

Отменную для этой жатвы — Смерть.

Работала недолго, но усердно,

Кося ряды и проливая пот,

Кровь проливая… Что ж, и вам спасибо,

Любезный Хуза и Менахен, — вас

Обоих я благодарю сердечно!

Х у з а.

Однако мы верны своей отчизне,

И ты об этом соблаговоли

Не забывать, мы не чета презренным

Изменникам, хотя нас и клеймят,

И пуще всех — убийца тот матерый!

Защитники отчизны — мы, не он!

Т а м а р.

Как не любить тот край, где мы впервые

Прекрасный мир увидели, тот край,

С которым узы кровные связуют

И сладостных воспоминаний нить?..

И как не чтить заветные пределы,

Где мы, однажды к праотцам уйдя,

Почием вечным сном бок о бок с ними?..

Предать отчизну может только тот,

Кому неведомы святые узы,

Чье волшебство связует нас навек

С отчизною. И если кто продаст

Ее на торжище всемирном — проку

От этого не будет ни на грош,

Какую мзду торгаш ни заграбастай!

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ

Тивериада. Зала в царском дворце.

И р о д, П е р и т, ц а р е д в о р ц ы.

И р о д.

Нередко тот, кто обманулся трижды, —

О, не подумайте, что о себе

Я говорю! Нет, нет, неиссякаем

Запас надежды у меня в душе!.. —

Кто обманулся, разочаровался,

Тот, голову понуро опустив,

Становится задумчив, словно туча,

Поникшая на скалах, ибо ею

Благие ветерки пренебрегли.

Другой, стряхнув оцепененье долгих

Раздумий, разражается смешком:

Тьфу, уходи Фортуна-вертихвостка,

Глаза бы не глядели на твое

Обманное лицо!.. Я с Неудачей —

Девицей бледнолицей породнюсь.

Мы сядем с ней на гордом Арарате

Напастей, бед и до скончанья дней

С подружкой верной будем миловаться…

А третий, будто взнузданный скакун,

Почуявший, что он оседлан Роком,

Мотнет в ярме проклятом головой,

Но всадника не сбросит. Не наездник —

Скакун себе же шею и свернет,

Храбрец отчаявшийся иль безумец!

А этот… Впрочем, нам-то что до них,

Завзятых горемык? Что нам за дело?

Мы не из их числа. Над головой

У нас вечнозеленая надежда

Шумит, припрятав зори лепестков

Под оболочкой множества бутонов.

Едва подарит солнце поцелуй —

Они распустятся и улыбнутся!..

Вы здесь еще?! Я думал, господа,

Что вы уже изволите трудиться…

Вы слышали уже из наших уст,

Каков итог последней, то бишь третьей,

Поездки нашей в достославный Рим?

Мы не достигли цели. Цель маячит

Извечным побужденьем впереди,

Приманкой, но не той, что, ускользая,

Лишь дразнит голодающих собак, —

Нет, нет, отнюдь! Цель труднодостижима,

Но далеко не так уж далека.

Чтоб не достигнуть этой цели вовсе…

Перит, не так ли?

П е р и т.

                           Так, мой государь

И р о д.

Не коротки у нас к тому же руки,

И с высоты престола мы вполне

Дотянемся до егозы строптивой —

Я говорю о цели! — чтоб схватить

Ее за косу, блещущую златом!..

Ступайте, ибо нам наедине

Угодно поразмыслить, погрузиться

В морскую глубь высоких наших дум!..

Безбрежны будут наши думы, словно

Туман осенний, и заволокут

Не только душу, что сродни долине,

Но и вершину разума заткнут

Непроницаемою пеленою,

Стремнину совести затмят… А что

Такое совесть? Кто из вас ответит?

О, не ломайте голову! Небось

И сами знаем, чувствуем, что это —

Кромешная расселина, куда

И солнышко заглядывать не любит,

И мы, мы тоже… Ну, пора, пора!

Ступайте же и помните: коль скоро

Желаешь мира — надобно к войне

Готовиться… Исполнено ли все, что

Я вам велел перед отъездом, а?..