Война - Всеволод Витальевич Вишневский

Роты стояли уже во взводных колоннах, покинув халупы, стодолы и примятые ими снежные ложа. Роты ожидали выхода офицеров из собрания. Офицеры выходили бодрые, веселые, согретые чаем с красным вином, и весело здоровались с людьми.

Раздалась обычная команда: «Справа по отделениям, шаго-ом арш», — и колонны солдат снова двинулись вперед, на Запад… чтобы начать на громадном фронте новые бои за вторжение в Венгрию.

Отменно ровно колыхались штыки винтовок, взятых на ремень на левые плечи. Лавина войск двигалась к Карпатам. Полки и дивизии вытягивались к магистральной дороге и при встречах рассматривали друг друга ревниво, но с уважением. Команды заставляли людей Подтягиваться и выказывать молодецкий вид.

Полки шли по шоссе, усаженному столетними тополями, по которому проходили русские полки в наполеоновскую войну. Но тогда деревья были молоды и тонки.

При приближении к населенным местам неслись новые команды. Батальоны и роты строже брали интервалы и тверже давали шаг. Их снаряжение еще было добротно. Черные ранцы из непромокаемой клеенки блестели за спинами гвардейцев. Патроны были в кожаных крепких подсумках и черных непромокаемых патронташах. Наплечные и поясные ремни лежали ровно. Ритмичный шаг давал какое-то успокоение. Близость боев меньше тревожила. В них не вызывали ни жалости, ни испуга вопиющие следы осенних боев, уничтоживших жизнь многих деревень и местечек. Полки шли, радуясь проглянувшему солнцу и, быть может последним спокойным часам своей жизни.

Под снегом лежало солдатское кладбище (осени 1914 года). Дожди размыли надписи на семиконечных крестах. Полки шли, заливаясь лихими песнями, мимо кладбища, мимо старых австрийских окопов и заграждений из ржавой, колючей проволоки, разрушенных русскими солдатами осенью 1914 года. Было приказано петь при виде кладбищ, — «солдатам надлежит исполнять, а не рассуждать», — и полки послушно пели, и песнь торжественно стлалась по снежным равнинам:

Колонна за колонной

Полями, лесом, вброд

Могуче, неуклонно

Гвардия идет…

Так прошли Броды, Злочев, пересекли поперечные шоссе, тракты и проселки, приближаясь к Львову. Приблизившись к нему, дивизии приубрались и дали лучший вид.

Львов! Корпуса вошли в город. Повсюду русские городовые, русские вывески… Полки остановились на окраине города, у вокзала, ожидая эшелоны. В город ушли только офицеры. Был солнечный день. Офицеры гуляли по главным улицам, щеголяя своей беспечностью перед предстоявшими боями, и, самообольщаясь, думали, что скоро Венгрия будет у их ног.

Ночью к платформам подошли эшелоны. Полки грузились… Офицеры расположились в желто-коричневых вагонах второго класса. Фельдфебеля, унтера и прислуживающие им новобранцы первые вошли в поданные теплушки. Прислуживающие вытерли верхние нары для начальства — лучшие места, разостлали поверх досок палатки. Солдаты занимали оставшиеся места — старослужащие на нижних нарах, а новобранцы на полу.

Корпуса покидали Львов ночью, устремляясь дальше по сохранявшимся в тайне маршрутам. Эшелоны уходили из Львова один за другим. Корпуса пролетели Самбор, Яворов, Ярослав; шли к Перемышлю!.. И дальше — на Венгрию!

Войска оставляли равнины Галиции, стремясь к горным хребтам Карпат. Весна растопила снег. Солдаты ловили в мартовском ветерке первые дуновения весны. Весна предвещала им бои, бои, бои…

После упорных боев двадцать второго марта был взят Перемышль. Это был последний крупный успех русских войск в 1915 году.

Огромные потери и все более возраставший недостаток артиллерийских запасов диктовали необходимость приостановить наступление и закрепиться на занятой территории. Однако Ставка, ни с чем не считаясь, торопясь закончить начатую операцию, требовала продолжения наступления во что бы то ни стало и скорейшего бторжения в Венгрию. Германское командование, учтя создавшуюся обстановку на Юго-Западном фронте, перебросило в помощь Австро-Венгрии свои лучшие силы, в Том числе и прусскую гвардию. ГерМййия й Австро-Венгрия готовили контрудар, заключавшийся в прорыве Юго-Западного фронта в районе ГорлЙЦы Громник. На прорыв была послана и 11-я германская армия. Прорыв должен был быть осуществлен йбд командованием генерала Макензена. У Макензена количество пехоты в два раза превышало численность русских войск, а тяжелой артиллерии было больше в сорок раз.

ГАЛИЦИЙСКАЯ БИТВА

III

В ночь на 2 мая 1915 года на участке Тухов — Горлица, к востоку от реки Дунаец, началась немецкая артиллерийская подготовка. Она длилась всю ночь и утро.

Безостановочно летели, падали и рвались снаряды. В окопах прижавшимся к земле солдатам слышался подземный гул… Протекавшая вблизи окопов река покрылась видимой даже в темной ночи пеной. На реке вздувались и лопались колоссальные пузыри… В свете разрывов сверкали водяные столбы. Водяная пыль, смешанная с кислотами и газами, покрывала все. На глазах людей откалывались куски берега. Прибрежные скалы превращались в искрошенные массы камня, взлетавшие от разрыва снарядов на воздух, чтобы обрушиться черным дождем на землю. Постепенно небо заволокло дымной пеленой. Пропали ориентиры. Перестали работать телефоны и телеграф.

Лес на участке Сурского полка шевелился, как шерсть на спине гигантского животного. С грохотом рушились сосны. Все подавляющий гул не давал возможности расслышать слова команды… Металлический шквал уничтожал заграждения и выворачивал рельсы подъездных путей.

Перепаханная снарядами земля дымилась. Телеграфные столбы взлетали на воздух, точно их выпирало из земли невидимой силой. На местах взрывов оставались глубокие воронки, зиявшие черными дырами на фоне свежей весенней травы. Солдатам казалось, что началось светопреставление… Раненых и убитых не успевали уносить. Санитары падали вместе со своей тяжелой ношей, раненные насмерть. В течение нескольких часов каждое легкое орудие немцев давало до семисот выстрелов, а каждое тяжелое — до двухсот пятидесяти. Обстрел шел неукротимый, безостановочный, ибо остановить его было нечем. Русская артиллерия молчала — снарядов не было… Командирам гаубичных батарей запрещалось, под угрозой полевого суда, расходовать больше десяти снарядов в день!

В полевом тылу катились автомобили, мчались конные ординарцы, надрываясь, пыхтели мотоциклетки. Небольшими взводами пробирались куда-то драгуны. Плелись из последних сил раненые. Проезжали телеги, груженные мертвецами.

Прокатился слух, что Горлицу уже взяли немцы. Говорили, что штаб корпуса эвакуируется. На много верст растянулись по шоссе обозы, парки, понтонеры, саперы, телефонисты. Гул орудий временами тонул в скрипе и грохоте колес. Изредка, отжимая бесконечную вереницу людей к самой обочине дороги, с треском и ревом мчались грузовики. Лошади испуганно ржали, храпели, становились на дыбы. Все сливалось в один тревожный, отчаянный, ни на что не похожий гул. Навстречу попадались обозы с хлебом, сеном и битым скотом.

Это отступали российские войска, потому что германо-австрийские войска предупредили их удар и перешли в наступление первые.

Лучше организованная и более мощная армия Германии била более слабую и отсталую армию царской