Високосный год - Манук Яхшибекович Мнацаканян

вы испортили, а он взял, чтобы починить.

— Я не портила, — раздался голосок Анны.

— Карен, хватит хныкать, отшлепаю! — повысила голос Сона.

— Ну и бей, бей! — еще пуще заревел Карен. — Пусть он больше к нам не ходит, раз обманывает!

— Карен!

— Он что, папа мне, к нам ходить…

— Сказала ведь — побью! — закричала Сона.

— Сона, не бей ребенка! — сказал Рубен в аппарат.

— Ты почему его унес?! — завопил Карен.

— Быстро на зарядку! — скомандовал Рубен. — Пока вернусь, чтобы успели умыться.

— Большая там очередь? — спросила Сона.

— Порядочная.

— Тогда лучше возвращайся. Они тут меня с ума сведут.

Рубен вернулся, позвякивая пустыми бутылками, и оставил сумку на кухне. Сона с грустной улыбкой кивнула в сторону балкона, на котором делали зарядку Карен и Анна.

— В жизни они этого не делали, — прошептала она.

— Неправильно! — выйдя на балкон и посмотрев на их упражнения, сказал Рубен. — Если уж делать, то по-настоящему. Смотрите на меня. Начали! Раз-два-три-четыре! Раз-два-три-четыре!

По-прежнему грустно улыбаясь, Сона переводила взгляд с Рубена на детей, которые старательно повторяли его движения, и ей стало ясно, что Рубен, пожалуй, никогда в жизни не делал зарядки.

К середине дня неожиданно вернулась мать и привела с собой Лилит.

— Ты бы хоть позвонила… — растерянно сказала Сона, открыв дверь.

— Соскучилась я, — ответила мать, целуя Сона и входя. — Сестра сказала, что сегодня ей вроде лучше. Не знаю, верить ли… А дети где?

Карен и Анна были во дворе. Рубен же, стоя на балконе в одной майке, переговаривался с ними по радио. Казалось, он сейчас и сам стал ребенком — так волновался, возражал, смеялся.

— Нет, нет! — кричал он в мембрану. — Выключать нельзя, так не играют! Включите и прячьтесь. Не бойтесь, я не подглядываю.

Карен и Анна, окруженные дворовой детворой, перебегали с места на место, прячась от него, а Рубен, наводя антенку, искал детей…

Сона смущенно стояла в коридоре. Мать вышла на балкон и, увидев Рубена, застыла от удивления. Рубен сперва не заметил ее, а когда увидел — осекся на полуслове. Он улыбнулся и пробормотал в аппарат:

— Карен, бабушка пришла!

Сказав это, Рубен тут же спрятался за развешанным на балконе бельем. Сона встала между матерью и Рубеном и промямлила:

— Это Рубен…

— Где дети? — все еще не приходя в себя от изумления, проговорила мать.

— Во дворе, — Сона отвела взгляд и обратилась к Рубену: — Позови их, пусть идут домой.

Рубен кашлянул и официально произнес:

— Карен и Анна! Возвращайтесь домой! Как слышите меня?

Сона успела принести его рубашку и шепнула:

— Одевайся, — она обернулась, но матери рядом уже не было. — Какой позор!

— Что теперь будет? — спросил он, быстро натягивая сорочку.

— Сквозь землю хочется от стыда провалиться!

Лилит выбежала на балкон и бросилась к матери.

— Малышка моя ненаглядная! — Сона подняла дочку, прижала к себе, нежно поцеловала. — Совсем тебя мама забыла. Мама на тебя внимания не обращает…

— Хотите кофе? — подойдя к ним, спросила мать.

Сона поняла, что она смущена не меньше их. Сона взглянула на Рубена, но он растерянно молчал.

— Выпьем, пожалуй, — ответила она.

Прибежали Карен и Анна, бросились обнимать бабушку, стали наперебой рассказывать, и их появление разбило скованность взрослых.

— Что мне делать? — шепнул Рубен.

— Выпьем кофе, а там видно будет, — виновато улыбаясь, ответила Сона. Она хотела опустить дочурку на пол, но Лилит крепко прижалась к ней.

— Соскучилась по тебе малышка, — заметил Рубен.

— А как я по ней соскучилась, если бы ты только знал! Нет, я просто сумасшедшая. Так забыть обо всем на свете… Что я делаю!

— Дай сюда, бабушке покажу! — ворвавшись на балкон, закричал Карен. — Она еще не видела…

— Сейчас не время, — строго ответила Сона. — Успеется.

— Я свой уже отдал бабушке. Дай твой, я с ней поговорю, — попросил мальчик Рубена.

Взяв аппарат, он закричал:

— Бабушка, ты слышишь меня?

— Слышу, слышу, — выглянула из кухни старушка.

— Нет, так не играют! — Карен принялся объяснять ей, как надо играть. — Бабушка, бабушка, ты меня слышишь? — спросил он снова.

— Ну, слышу, — послышался голос бабушки.

— Видишь! — глаза мальчика загорелись. — Ни у кого такого нет, даже у тех, у кого есть папа!

Сона почувствовала комок в горле и отвернулась. Бабушка показалась в дверях и строго сказала:

— Это еще что такое? Есть папа, нет папы… Чтобы я больше этого не слышала! — Она помолчала и, окинув Рубена с головы до ног осуждающим взглядом, сухо продолжила: — И чего только они не суют детям!.. Кофе готов.

Сона и Рубен молча вошли на кухню, но там на столе ничего не было. Сона взглянула на мать, а та кивнула в сторону гостиной. Здесь все уже было готово: накрыт маленький столик, расставлены кресла. На столе стояли коньяк, конфеты, кофе, фруктовый сок со льдом.

— И когда ты успела? — удивилась Сона.

Мать слегка улыбнулась и, сев в кресло, молча принялась изучать Рубена. Только теперь Сона заметила, что мать успела еще и переодеться. Ей было ясно, что присутствие матери сковывает Рубена. Впрочем, ей и самой было не легче.

— Коньяк, между прочим, не для красоты стоит, — нарушила она затянувшееся молчание.

Рубен разлил коньяк по рюмкам.

— Да… — протянула мать. — Наш Айк тоже любил кофе с коньяком.

— Кто это — Айк? — спросил Рубен.

Мать удивленно взглянула на Сона.

— Мой муж… — опустив глаза, ответила она.

— Хороший был человек, — вздохнула мать. — Честный, внимательный. А как детей обожал! Все старался пораньше с работы вернуться, побыть с ними.

— Не надо! — нахмурилась Сона, но мать невозмутимо продолжала:

— Утром, бывало, встанет раньше всех, пойдет в магазин, сходит на рынок, принесет все, что надо, а уж потом на работу. Да, вот уж кто