Нервы на пределе. Почему стресс — не слабость, а биология и что с этим делать - Ричард Маккензи

пациентов и составили список стрессоров, а через три года проверили его на 2500 американских моряков[44]. У этой шкалы были очевидные ограничения, и сегодня ее исходный вариант безнадежно устарел: среди потенциальных стрессоров значились, например, «жена выходит на работу или увольняется с работы» или «ипотека выше 10 тысяч долларов». Но адаптированные версии применяются до сих пор, в основном для самостоятельной оценки стресса. Важно то, что Холмс и Раэ впервые заговорили о стрессе как о результате единичных масштабных событий, а не повседневных забот.

Эту концепцию расширила группа американских психологов в 1981 году, разработав «шкалу тревог и радостей»[45]. Не ограничиваясь разводом, смертью и банкротством, ученые попросили участников исследования оценить, часто ли им приходилось сталкиваться с одной из 117 «тревог» — от серьезных (болезнь близкого) до незначительных (потеря вещей, ожидание в очереди, заполнение бланков). В противовес предлагался список из 135 «радостей»: «уверенность в стабильном заработке», «беременность или участие в зачатии» (замечательная формулировка), «мечты наяву» и «флирт». Новая шкала тревог, многие из которых были связаны с семейной жизнью, помогла сместить фокус исследования с «мужского» стресса, популяризированного Селье. В отличие от «шкалы жизненных стрессов», протестированной на моряках, то есть только на мужчинах, в тестировании новой шкалы участвовало больше женщин. Среди «тревог» были не только офисные стрессы, но и заботы, типичные для американских женщин в 1980-х: «приготовление еды» и «перегруженность семейными обязанностями».

Исследователи пришли к выводу, что повседневные тревоги вызывают больше психологических симптомов, чем крупные события, и это было справедливо для обоих полов. В отличие от Селье и Тоффлера, у этих ученых не было таких влиятельных друзей, как Барри Голдуотер и Боб Хоуп. Их интересы лежали в другой сфере: так, главный автор исследования Аллен Каннер впоследствии создал экопсихологию, изучающую влияние экологических проблем на психику. В сфере изучения стресса появились новые имена.

В 1983 году, через восемь месяцев после смерти Селье, журнал Time, тираж которого в то время составлял почти 6 миллионов экземпляров в неделю, а читательская аудитория — 30 миллионов человек, разместил на обложке фотографию кричащего бизнесмена с подзаголовком: «СТРЕСС! Поиск лекарства от современных тревог»[46]. В статье объясняли традиционную концепцию стресса по Селье, вспоминали «футурошок» Тоффлера и перечисляли угрозы времени: ядерную опасность, нестабильный рынок труда, покушения на президента (за два года до этого стреляли в Рональда Рейгана) и яды в лекарствах. Однако в статье на 5500 слов был представлен и более современный взгляд на стресс. В попытке разобраться, что же главная причина стресса — крупные события или мелкие тревоги, авторы цитировали даже не психолога, а социолога Леонарда Перлина, считавшего верным оба подхода. На примере развода пионер социологии психических расстройств Перлин говорил, что это событие «не единичное: его сопровождают социальная изоляция, снижение дохода, а иногда и необходимость в одиночку растить ребенка. Эти жизненные тяготы становятся хроническими».

В статье упоминались и новые исследования социальных факторов стресса. Например, у людей, живущих возле аэропорта Лос-Анджелеса, выявился более высокий риск гипертонии и сердечно-сосудистых заболеваний по сравнению с жителями более спокойных районов города. В другом исследовании ученые проанализировали уровни смертности в Массачусетсе и выявили так называемые смертельные зоны. Самую высокую смертность зафиксировали в рабочих районах Бостона. Автор исследования Дэвид Дженкинс был психологом, но переквалифицировался в эпидемиолога и изучал здоровье больших групп населения. Горизонт науки о стрессе вновь расширился.

Но самым примечательным в статье было упоминание малоизвестного исследования, опубликованного годом ранее в журнале по публичному здравоохранению. Его проводил американский психолог Роберт Карасек, несколько лет проработавший в Дании и Швеции. Карасек изучил несколько десятков тысяч шведских рабочих по всей стране и сопоставил частоту сердечно-сосудистых заболеваний с их работой. Выводы никого не удивили: наибольший риск был у тех, кто описывал свою работу как «стрессовую и психологически напряженную». Но второй фактор риска оказался неожиданным: Карасек и соавторы описывали его как сочетание низкой самостоятельности в принятии решений и отсутствия гибкости графика[47]. Оказалось, не только высокая нагрузка провоцирует стресс, но и отсутствие контроля.

Так началась новая эра понимания стресса — от стереотипной картины Селье к картине, приближенной к реальной жизни. Наука изучения стресса тоже не стояла на месте. По сути, любое описание стрессовой реакции — от общего адаптационного синдрома Селье до современных моделей — это лишь попытка объяснить накопительное действие самых незаметных и загадочных химических регуляторов организма — гормонов. Именно им посвящена следующая глава.

Глава 3. Гормоны и их влияние на жизнь

Наука о гормонах — эндокринология — сформировалась относительно недавно. Первые простейшие эксперименты, изучавшие воздействие гормонов на организм, были проведены в 1848 году, а само слово «гормон» появилось в 1905 году. Хотя принцип действия гормонов довольно прост для понимания, спустя полтора века после тех первых экспериментов мы по-прежнему многого о них не знаем.

Выражаясь максимально просто, гормоны — это сигнальные молекулы, которые разносятся по организму через кровоток. Они оказывают действие, лишь связываясь с определенными рецепторами, находящимися либо на поверхности клеток, либо внутри них. Взаимодействие гормонов и рецепторов вызывает клеточную реакцию, что приводит к физиологическим изменениям в организме.

На сегодня известны более пятидесяти природных гормонов. Все они вырабатываются тремя компонентами эндокринной системы. Первый компонент — железы, например шишковидная железа и гипофиз в мозге, щитовидная железа, расположенная на шее спереди, и надпочечники, находящиеся над почками. Следующий компонент — эндокринные органы: к ним относятся вырабатывающая инсулин поджелудочная железа, яички и яичники, а также жировая ткань. Последний пункт может показаться странным, но далее мы увидим, что жир — это не просто бездействующие «запасы» организма: он активно участвует в метаболизме и влияет на вес и здоровье.

Расположенный в глубине мозга гипоталамус выполняет важную координирующую функцию и вырабатывает так называемые гормоны-стимуляторы, побуждающие к действию другие части эндокринной системы, и гормоны-ингибиторы с противоположным действием. Гипоталамус также вырабатывает собственные гормоны. Его называют то эндокринной железой, то органом, а некоторые не относят ни к одному из этих понятий.

Кроме того, существуют органы, которые производят гормоны, но обычно занимаются в организме другим делом, поэтому их не считают полноценными участниками эндокринной системы. Это печень, сердце и пищеварительный тракт. В последние годы к эндокринным органам начали причислять и скелетные мышцы. Мышцы вырабатывают вещества миокины, строго говоря, не являющиеся гормонами (это белки), но участвующие в выполнении ключевых функций: регуляция метаболизма глюкозы, обеспечение прочности костей и многое другое. Миокины — связующее звено между мышечной системой и другими органами: мозгом, печенью, жировой тканью. Это относительно новое научное открытие. Первый миокин выделили менее двадцати лет назад, и ученые до сих пор изучают влияние этих белков на