Между нами терапия. Исследование себя и ценности бессознательного - Ирина Гиберманн

А что значит быть живым? Это не просто существовать. Это не просто выполнять обязательства, соответствовать ожиданиям, играть привычные роли. Быть живым — значит сталкиваться со своей амбивалентностью, признавать её, называть своими именами, не прятаться за оправданиями. Это значит осознавать свои желания не только тогда, когда они вписываются в социально приемлемые формы, но и тогда, когда они не имеют красивых объяснений. Быть живым — значит ощущать. Чувствовать. Ощущать не только комфортное и одобряемое, но и то, что заставляет внутренне сжаться. Не игнорировать потребности, не заглушать их рационализацией, не пытаться сделать их более удобными. Не искать оправдания тому, что ты хочешь. Но общество предпочитает страх. Мы легко говорим о нём, потому что страх можно преодолеть. Его можно объяснить, проанализировать, с ним можно работать. Страх — это слабость, но слабость, с которой можно справиться. Желание — другое. Оно не всегда логично, не всегда удобно, не всегда имеет смысл. Оно не всегда ведёт к развитию, не всегда служит росту, не всегда можно объяснить, почему именно этого ты хочешь. Страх — это рана, которую можно залечить. Желание — это голод, который не всегда можно насытить. Голод, который требует признания. Но признание желаний — это риск. Это выход за пределы дозволенного. Сказать «мне страшно» можно. Сказать «я хочу» — уже риск. Мы привыкли оправдываться. Нам легче сказать «я устал» вместо «мне нужно прикосновение». Легче сказать «у меня просто сложный период» вместо «я ненавижу свою работу». Легче говорить о мечтах, чем признавать желание власти, денег, успеха, секса, силы, контроля. Мы легко говорим о боли, но только если в ней есть смысл. Боль должна окупиться. Она должна чему-то научить. Должна вести к чему-то большему. Но есть боль, которая просто есть. Без морали. Без надежды на катарсис. Без шанса, что её кто-то поймёт.

И если замереть и прислушаться? Если перестать заполнять пространство словами и просто остаться с собой? Любовь проходит. Дружба — это ритуал. Родители любят не всегда. Зависть — естественна. Желание власти — не преступление. Иногда хочется денег, просто чтобы было, а не чтобы «на мечту». Чужие неудачи иногда приносят странное облегчение. Желание исчезнуть — не признак слабости. Ложь о себе — иногда единственное, за что можно зацепиться, чтобы не провалиться в ничтожество. И всё это — часть быть живым. Мы привыкли думать, что, если озвучить правду, мир дрогнет. Мы боимся, что это сделает нас уязвимыми, что нас не подхватят, что после правды ничего не останется. Но правда освобождает. Она не делает легче. Она не убирает боль. Но она даёт возможность быть собой. А что, если перестать искать оправдания своим желаниям? Что, если признать, что не всё имеет смысл? Что, если перестать объяснять боль? Что, если сказать, чего ты на самом деле хочешь? Ты боишься, что мир изменится. Но, возможно, именно этого ты и ждёшь.

Импотенция и омнипотенция: корни, динамика и бессознательные движения

Слово «потентный» не означает «возможный». Это не о потенциальности. Это не о том, кто «может быть выбран». Потентность — это про силу, которая уже есть. Про знание о том, что ты способен. Про способность выдерживать свою мощь — не растворяя её в страхе, не выплёскивая её во власть, не пряча её за масками беспомощности. Потентность — это не громкость. Это не демонстрация. Это внутренняя ясность: я могу. Но между «я могу» и «я делаю» часто лежит целая бездна. В этой бездне живут два архетипа, две оси, два полюса психической жизни: омнипотенция и импотенция. Все могу — и ничего не могу. Я Бог — и я ничто. И хотя внешне они кажутся противоположными, на уровне психической структуры это две стороны одного движения: отказа выдерживать реальность такой, какая она есть. С её ограничениями, зависимостями, несовершенствами, сложностями и, самое главное, — с невозможностью полного контроля.

Омнипотенция — это когда психика, сталкиваясь с невозможностью, вместо признания говорит: я выше этого. Я неуязвим. Я знаю, как всё устроено. Мне не нужны другие. Я сам решаю, кто достоин быть рядом, а кто нет. Это не сила. Это защита. Против уязвимости. Против чувства потери. Против опыта зависимости. Омнипотенция — это отказ от триангуляции, от признания «третьего», от признания закона. Она прячется за цинизмом, за сарказмом, за нарциссическим превосходством, за умом, за холодностью, за способностью объяснить всё и не почувствовать ничего. Она разрушает не потому, что хочет разрушить, а потому, что не может выдержать факт: что есть что-то, что сильнее тебя. Другой. Связь. Закон. Время. Смерть.

Импотенция — не противоположность, а ответная реакция. Это отказ от действия. От субъективности. Это «я не могу», которое повторяется с такой силой, что становится тотальным. Ничего не выйдет. Никому не нужно. Всё бессмысленно. Лучше не пробовать. Лучше не надеяться. Лучше сразу лечь. В этом «не могу» тоже есть гордыня. Но это гордыня, обёрнутая в тоску. Импотенция — это форма неудавшейся омнипотенции. Падение из грандиозности в ничтожество. Но падение — с тайной надеждой на восстановление всемогущества. Если кто-то придёт. Если кто-то увидит. Если кто-то спасёт.

Психоанализ знает, откуда растут эти структуры. Это очень ранние слои психики. До логики. До слов. Когда младенец кричит — и мир либо приходит, либо не приходит. Когда всё зависит не от тебя. Но внутри этого «всё зависит» рождается иллюзия контроля. Если я закричал — и пришли, значит, это я сделал. Я вызвал. Я создал. Я управляю. В этом корне — начало всемогущества. Но стоит миру не прийти, задержаться, отвернуться — и то же всемогущество оборачивается в противоположность: «я ничто». Тогда психика начинает защищаться. Не чувствовать. Не ждать. Не нуждаться. А за этим — не жить. Многие успешные люди живут на этих качелях. Из «всё могу» — в «ничего не имеет смысла». Из тотального контроля — в тотальное бессилие. Из роли лидера — в состояние внутреннего обесценивания. Это не капризы. Это не перемены настроения. Это попытка справиться с древним страхом: а что, если я ничто, если я не нужен, если всё, что я делаю, — иллюзия?

Настоящая потентность — это не про силу. Это про выдерживание. Это про способность признавать, что ты не всемогущ, — и не рухнуть. Что ты не всегда в форме — и не исчезнуть. Что ты не