Москва и Восточная Европа. Югославская модель социализма и страны советского блока. 1950-е — 1960-е годы - Анатолий Семенович Аникеев

О безоговорочной поддержке принципиальной румынской позиции перед лицом великодержавного советского диктата было заявлено и в Пекине. Второй по влиянию человек китайского руководства Чжоу Эньлай, посетив 23 августа посольство Румынии, публично осудил интервенцию в Чехословакии как «варварскую агрессию» и «ничем не прикрытую измену марксизму-ленинизму» в пользу великодержавного шовинизма[954]. Более того, на случай военного конфликта с СССР румынам была обещана поставка китайского вооружения.

В момент интервенции несколько членов действующего правительства ЧССР, включая вице-премьера О. Шика, курировавшего экономические реформы, и министра иностранных дел И. Гаека, находились на отдыхе в Югославии, где заявили, что будут выполнять свои функции и «за пределами чехословацкой территории». Это вызвало серьезную озабоченность в Москве, где осознали, насколько серьезные проблемы для консолидации интервенционистских сил может создать перспектива формирования правительства в эмиграции с участием членов свергнутого законного правительства[955].

23 августа в сообщении ТАСС, опубликованном в центральных советских газетах, в связи с высказываниями Шика и Гаека было заявлено, что «все, кому дорого дело социализма в Чехословакии, отбросят прочь претензии обанкротившихся политиканов и тех, кто стоит за их спиной, выступать от имени ЧССР». Между тем, если И. Гаек уже 22 августа отбыл в Нью-Йорк для заявления протеста с трибуны чрезвычайной сессии Совбеза ООН, то О. Шик 23 августа посетил Бухарест, где принял участие в качестве легитимного представителя правительства ЧССР в официальном приеме по случаю национального праздника. Реальной целью его поездки стало стремление антиинтервенционистских сил в чехословацком руководстве прозондировать почву относительно готовности не только титовской Югославии, но и Румынии выступить на международной арене с последовательным осуждением незаконных действий, направленных на смену власти в Чехословакии. В связи с активностью ряда чехословацких политиков в социалистических странах, чьи руководства не приняли интервенции, в сообщении ТАСС, опубликованном в «Правде» 25 августа, обращалось внимание на то, что к развязанному вокруг Чехословакии «империалистическому хору» присоединились руководители Югославии и Румынии, которые оказывают активную помощь чехословацким антисоциалистическим силам. «Именно в Белграде и Бухаресте плетут свои интриги политические авантюристы из Праги, оказавшиеся в эти дни за пределами Чехословакии».

Пребывая все эти дни в ожидании возможного вторжения[956], 24 августа Чаушеску отбыл в Югославию, где в городе Вршац вблизи румынской границы состоялась его встреча с Тито. Публично не поддержав военной акции ОВД в отношении Чехословакии, опытнейший югославский лидер вместе с тем призвал Чаушеску к сдержанности. Стороны сошлись в том, что любого рода поддержка формирования чехословацкого правительства в эмиграции еще более осложнит отношения с Москвой, сделает их непредсказуемыми, а потому совершенно неприемлема. С другой стороны, Тито, несколько раз уйдя от ответа на прямой вопрос Боднэраша и Чаушеску о возможности оказания Югославией военной помощи Румынии в случае ее вооруженного конфликта с Москвой, дал понять, что этого не произойдет, поскольку это было бы равносильно вступлению в войну с СССР. Более того, Тито отметил: «Нельзя допустить, чтобы ваше тяжелое вооружение попало им в руки. Будет лучше, если вы его в таком случае передадите нам. Также важно, чтобы вы не сражались на нашей территории, чтобы не дать повода к нападению. С тяжелым вооружением вы не сможете подняться в горы. Было бы лучше в таких условиях передать его нам». И продолжил: «В критической ситуации лучшим выходом стала бы переброска этого оружия на югославскую сторону границы. Я думаю, вы не станете его сбрасывать в Дунай? Это оружие, если оно будет размещено на югославской территории, останется румынским». Слова югославского лидера можно трактовать как намек на то, что он прикажет разоружить румынские войска, если они вдруг отступят на югославскую территорию, что выглядело как предупреждение умудренного опытом мэтра менее искушенному политику[957].

Между тем, ни на один день не прекращались и контакты представителей румынского руководства с советской дипломатией, которым итоги встречи с Тито дали новый стимул. По возвращении из Югославии Чаушеску пригласил к себе советского посла А.В. Басова. Встреча состоялась 25 августа в 9 утра. В ходе беседы с румынской стороны было выражено недоумение в связи с сомнениями Москвы в способности опытных чехословацких коммунистов без внешнего военного вмешательства решать стоящие перед страной проблемы, равно как и в связи с недоверием к Румынии, никогда не ставившей под вопрос дружественные отношения с СССР и всегда сохранявшей верность своим союзническим обязательствам[958]. Принимая довольно миролюбиво и сдержанно настроенного Басова (такова, очевидно, была инструкция, полученная послом из Москвы), Чаушеску фактически дал ответ на датированное 24 августа письмо Политбюро ЦК КПСС в адрес Исполкома ЦК Румынской компартии, в котором «решительно отклонялось извращение принципиальной позиции Советского Союза и других социалистических стран» в связи с событиями в Чехословакии, осуждалась «нездоровая шумиха», поднятая в этой связи в Румынии. В письме также была выражена надежда на то, что в интересах недопущения «ухудшения советско-румынских отношений, ослабления дружбы социалистической Румынии с другими социалистическими странами» с румынской стороны «будут сделаны выводы, действительно отвечающие сложившейся обстановке», и что им будут соответствовать практически предпринимаемые румынским правительством шаги[959].

Определенные шаги официальным Бухарестом действительно были предприняты. Прежде всего к концу августа резко снизился градус в критике СССР в румынской прессе. Очевидно, сказалось не только стремление к восстановлению диалога с Москвой, проявившееся и в поддержании постоянных контактов с советским посольством, но и развитие событий вокруг Чехословакии. Поскольку планы приведения к власти в этой стране нового правительства провалились, организаторам интервенции пришлось выпускать на свободу задержанных в ночь на 21 августа и доставленных в Москву под конвоем А. Дубчека и ряд членов его команды и сажать их за стол переговоров. По итогам советско-чехословацких переговоров, состоявшихся 23–26 августа в Москве, было подписано и 28 августа стало достоянием всей мировой общественности коммюнике, свидетельствовавшее о готовности официальной чехословацкой стороны пойти на компромисс в вопросе о пребывании на территории страны иностранных войск и предпринять некоторые меры в соответствии с советскими представлениями о путях нормализации. 27 августа постоянное представительство ЧССР при ООН обратилось к председателю Совбеза ООН с просьбой исключить из повестки дня вопрос о положении в Чехословакии в связи с достижением советско-чехословацкого соглашения по ряду принципиальных вопросов.

Достижение предварительного советско-чехословацкого соглашения не сняло напряженность вокруг Румынии, ибо румынская и западная разведка продолжала и в конце августа получать данные о передвижениях войск стран-союзниц по ОВД вблизи румынской границы — политика силового давления в отношении ненадежного члена блока продолжалась[960]. Этот вопрос поднимался в ходе бесед посла СССР в США А.Ф. Добрынина с