Москва и Восточная Европа. Югославская модель социализма и страны советского блока. 1950-е — 1960-е годы - Анатолий Семенович Аникеев

будущее — можем иметь отдельные разногласия по отдельным вопросам с отдельными странами»[850]. На следующем заседании Президиума ЦК КПСС, 10 июня, и было решено направить в Румынию делегацию во главе с самим Хрущёвым для того, чтобы «найти приемлемую форму сотрудничества по кооперированию»[851].

Неофициальная поездка Хрущёва в Бухарест 24–25 июня в целях прояснения румынской позиции и его встреча с Георгиу-Дежем закончились острым конфликтом и лишь обнажили существующие противоречия, зафиксировав проделанную румынским руководством всего за несколько лет эволюцию от следования в фарватере Москвы до конфликта с ней. Оскорбительные высказывания Хрущёва в адрес Дежа, свидетельствовавшие о неумении вести нормальный, уважительный диалог с лидерами «братских» партий, соратники позднее использовали против него как один из аргументов при «отставке» в октябре 1964 г. Речь шла о том, что подобный стиль общения с лидерами соцстран может привести к дистанцированию этих стран от СССР, а в конечном итоге к разброду в «социалистическом лагере»[852].

Конфликтная ситуация, возникшая между лидерами двух стран в июне 1963 г., не перечеркнула, однако, в Москве надежд на постепенное преодоление разногласий. С советской стороны были приложены усилия, направленные на улучшение взаимоотношений. 23 июля на Президиуме ЦК КПСС обсуждалась программа намеченного на 24–26 июля совещания первых секретарей компартий стран ОВД (оно обсуждало не только экономические вопросы, но также одобрило проект договора о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, космическом пространстве и под водой, подписанного в Москве СССР, США и Великобританией в начале августа). Краткая запись обсуждения вопроса на заседании Президиума начинается словами «румын не дразнить»[853], что отразило установку на сглаживание конфликта. Те инициативы по реформированию механизмов СЭВ — созданию надгосударственных плановых органов и т. д., которые вызвали наиболее принципиальные возражения румынской стороны, не выдвигались в ходе совещания.

Состоявшаяся за две недели до этого, 10 июля, беседа Хрущёва с посетившим Москву с официальным визитом венгерским лидером Я. Кадаром показывает, что и сам советский лидер успел уже заметно «остыть» после конфликта и был настроен довольно оптимистически. Результаты поездки в Бухарест в целях прояснения позиций он оценил в целом положительно, заметив также, «что имеющиеся расхождения объясняются, по всей видимости, недоразумениями». «Я думаю, — продолжал Хрущёв, — что уходить из нашего лагеря, из Совета Экономической Взаимопомощи румынам невыгодно. Я прямо спросил Дежа, что он предлагает — разогнать СЭВ? Я сказал ему, что нам СЭВ дает меньше всех. Советский Союз является крупной страной, а в кооперировании экономики непосредственно заинтересованы прежде всего небольшие страны, которые в силу отсутствия важных источников сырья, узости своего внутреннего рынка не могут наладить современное рентабельное производство всех необходимых видов промышленной продукции». Он привел в пример производство тракторов: «В Советском Союзе используются примерно 20 видов тракторов, различающихся по мощности и другим данным. Такие же виды тракторов нужны Венгрии, Румынии и др. странам. Но если Советский Союз может наладить у себя крупносерийное производство всех этих 20 видов, то небольшой стране это явно не под силу, а кроме того, ей и не нужно такое количество тракторов. Значит, она должна договориться о поставке своих тракторов в другие страны взамен на какие-то другие виды промышленной продукции, а это и есть кооперация». «Вот и получается, что румыны затеяли то, что им самим невыгодно, что вся их игра в суверенитет является неразумной политикой, которая вредит их собственным интересам[854]. Создается впечатление, что они не совсем понимают, что такое кооперирование экономики между социалистическими странами. Я сказал румынским товарищам, что если они поссорятся с нами, то сами же от этого прогадают. Нет таких товаров, которые были бы у румынских товарищей и которых бы не было у нас. Мы себя во всяком случае обеспечим»[855]. Что же касается полноценного учета интересов каждой из стран, представленных в СЭВ, Хрущёв при этом сослался на прозвучавшее в свое время из уст представителей ГДР «предложение чтобы решения в СЭВе принимались большинством в две трети голосов. Румын это испугало. Но я им сказал, что мы сами против этого. Мы сами не допустим, чтобы вопросы, касающиеся экономического развития нашей страны, решались вопреки нашей воле. Так что здесь румынским друзьям нечего бояться. Мы не можем согласиться на принятие таких решений даже большинством в 9/10 голосов»[856]. Таким образом, разногласия в деятельности СЭВ в этот период были связаны не только с особой позицией Румынии.

Надо сказать, что и румынская сторона проявляла определенную заинтересованность в ослаблении возникшей напряженности. В силу этого она сделала жест доброй воли, предоставив в сентябре 1963 г. Советскому Союзу на выгодных условиях 400 тыс. тонн пшеницы (1963 год был неурожайным на значительной части территории СССР, показатели производства зерна были очень низкими)[857]. Оказав своевременную помощь, румыны сочли возможным использовать этот акт в пропагандистских целях, что сильно задело советскую сторону. Хрущёв вспомнил об этом в июне 1964 г., беседуя с Тито[858].

Хотя разногласия между двумя партиями стороны старались не афишировать, возврата к прежнему, доконфликтному состоянию не произошло. Уже осенью 1963 г. западные аналитики обращают внимание на все более систематические отклонения Румынии от консолидированной линии восточного блока на международных форумах[859], особую позицию РРП в мировом коммунистическом движении (в связи с обострившейся советско-китайской полемикой, о чем речь еще пойдет ниже), как и на симптомы ослабления внутри страны советского влияния[860]. В это же время правительство Румынии, формально не нарушавшее блоковой дисциплины ни во время Берлинского кризиса 1961 г., ни во время Карибского кризиса 1962 г., предпринимает неподконтрольные СССР внешнеполитические шаги, направленные на сближение с США. В частности, 4 октября 1963 г. в Нью-Йорке, в дни работы очередной сессии Генассамблеи ООН, министр иностранных дел PHP Корнелиу Мэнеску имел секретную встречу с госсекретарем США Дином Раском. Румынское правительство, говорил он, не было заранее информировано о планах размещения советских ракет на Кубе и соответственно не могло оказать никакого влияния на принятие этого решения. Поэтому Румыния, хотя и является союзником СССР, не может вместе с СССР нести ответственность за все последствия этого шага. Мэнеску от имени своего правительства призвал США в случае возникновения в будущем аналогичной ситуации, способной привести к войне, рассматривать Румынию как нейтральное государство, не направляя против нее военного удара[861]. Таким образом, в контактах с США один из союзников СССР в стремлении отвести от себя угрозу в будущем прямо дистанцировался от непродуманной советской внешнеполитической акции, подвергнутой позже, в октябре 1964 г., критике и в руководстве КПСС при отстранении Хрущёва от власти.

В начале 1960-х годов со всей отчетливостью выходят на поверхность