Москва и Восточная Европа. Югославская модель социализма и страны советского блока. 1950-е — 1960-е годы - Анатолий Семенович Аникеев

ситуация рисовалась в самых мрачных тонах: «В результате широкого распространения правооппортунистических теорий, их поддержки со стороны определенных кругов в правительстве и партийных органах в I-ой половине 1969 г. продолжалось ослабление централизованной системы управления экономикой… Последствия такого положения прежде всего проявились в обострении ситуации на внутреннем рынке, в создании очагов инфляции, как в области капиталовложений, так и в сфере обращения»[540]. Сотрудники советского посольства в Праге, хорошо знавшие настроение, царившее в аппарате ЦК КПСС, сознательно «сгущали краски», изображая положение в экономике ЧССР исключительно в негативных тонах[541], тем самым, подготавливая основания для сворачивания чехословацкой экономической реформы. Те же цели преследовал аналитический доклад от 30 ноября 1970 г. «Некоторые вопросы социально-политического и экономического развития Чехословакии в 1969–1970 гг.», подготовленный Институтом экономики мировой системы социализма (ИЭМСС) АН СССР для ЦК КПСС. В докладе констатировалось, что результаты экономической реформы привели к удручающим последствиям: «Новому руководству партии досталось тяжелое наследие в виде небывало упавшей хозяйственной, производственной и трудовой дисциплины… Как видно из сообщений чехословацкой печати, казнокрадство, вымогательство, темные махинации… с наступлением “чехословацкой весны 1968 г.” расцвели пышным цветом. Это такое наследие, покончить с которым удастся не скоро»[542]. Особо отмечалось советскими экспертами то, что «правильное положение о необходимости приблизить производство к требованиям внешнего рынка на практике было извращено. Стало превозноситься регулирующее значение внешнего рынка (под которым фактически подразумевался капиталистический рынок), якобы благотворное влияние конкуренции»[543].

Наконец, в Записке КГБ при Совете министров СССР от 27 мая 1970 г. проведение чехословацкой экономической реформы уже напрямую увязывалось с деятельностью западных спецслужб: «Большинство крупных западных фирм создало для торговых отношений с социалистическими государствами так называемые восточные отделения, которые используются империалистическими разведывательными службами… Отделения устанавливают связи непосредственно с заводами-производителями в ЧССР и получают от них секретную экономическую и служебную информацию, которая используется как против интересов заводов-производителей, так и в целом против интересов чехословацкой экономики… Ряд международных организаций создает специальные группы для “изучения рынка и производства в социалистических государствах”. По нашим данным, деятельностью таких групп руководят сотрудники иностранных разведывательных органов… В целом ряде случаев была зафиксирована враждебная деятельность антисоциалистических и антисоветских сил в области экономики»[544]. Таким образом, формировалось и укоренялось представление о том, что чехословацкая экономическая реформа оказала исключительно негативное воздействие на экономику ЧССР и служит подрыву мировой системы социализма в целом.

Исходя из такой позиции советского руководства в условиях «нормализации», не удивительно, что с чехословацкой экономической реформой было быстро покончено. Первый серьезный шаг по ее сворачиванию был предпринят в ЧССР после майского (1969 г.) Пленума ЦК КПЧ. Показатели директив на 1969 г. (т. е. плана) в соответствии с утвержденными в 1968 г. (в период «Пражской весны») принципами экономической реформы для предприятий являлись чисто информационными. Теперь показателям директив придавался обязательный характер в форме «соглашения» между министерствами и генеральными дирекциями производственно-хозяйственных объединений (в которые входили предприятия). «Соглашения» начали заключаться со второй половины 1969 г. и касались наиболее принципиальных вопросов: увеличения производства продукции, поставок товаров на внутренний рынок и на экспорт, повышения производительности труда и гармонизации ее в соотношении с ростом заработной платы, регулирования цен, инвестиций. В свою очередь, «соглашения» доводились генеральной дирекцией до предприятий в качестве обязательных к исполнению задач. Подобную практику узаконил сентябрьский (1969 г.) Пленум ЦК КПЧ, на котором было принято решение о восстановлении централизованного планирования и повышении роли федеральных органов в управлении экономикой. Январский (1970 г.) Пленум ЦК КПЧ пошел дальше, постановив, что «действия ревизионистских, правых и антисоциалистических сил в 1968 г. и в начале 1969 г. нанесли серьезный урон чехословацкой экономике, углубили ее диспропорции и понизили ее эффективность». В качестве важного достижения было отмечено, что «стихийному развитию экономики был положен конец» и «удалось разработать народнохозяйственный план на 1970 г.»[545]. Таким образом, на высшем политическом уровне в ЧССР было заявлено о сворачивании основных принципов экономической реформы и возвращении к ключевому принципу социалистической экономики — планированию.

В приведенном выше докладе ИЭМСС АН СССР «Некоторые вопросы социально-политического и экономического развития Чехословакии в 1969–1970 гг.» указывалось, что в 1970 г. руководством ЧССР на руководителей предприятий «был оказан административный и партийный нажим»[546]. Были использованы две формы директивного планирования: во-первых, роспись утвержденных правительством обязательных заданий и лимитов по исполнителям. Во-вторых, протоколы, подписываемые отраслевыми органами республик с генеральными дирекциями производственно-хозяйственных объединений. Последние, в свою очередь, подписывали протоколы с подчиненными предприятиями и хозяйственными организациями. Наряду с этим с января 1970 г. были проведены важные изменения в системе налогообложения в промышленности, строительстве и внешней торговле, которые фактически означали серьезный отход от принципов хозяйственной реформы. Валовый доход как единый, недифференцированный объект налогообложения и основа экономической заинтересованности предприятия был заменен прибылью, причем прибыль изымалась у предприятия с помощью трех видов налогов: на прибыль, на заработную плату и на имущество (практически это означало введение налога на производственные фонды). Это дало возможность центральному руководству с помощью финансовых рычагов воздействовать практически на все аспекты производственно-хозяйственной деятельности предприятий. Наконец, в марте 1970 г. был опубликован проект нового организационного устройства промышленности, суть которого сводилась к значительному усилению «руководящих функций социалистического государства в экономике, прежде всего восстановления в полном объеме планирования народного хозяйства»[547].

Подверглось корректировке и распределение функций в области управления экономикой в рамках федеративного государства. 9 января 1970 г. заместитель председателя федерального правительства ЧССР К. Лацо проинформировал советского дипломата Н.А. Гончарова о том, что «большинство в трех правительствах [федеральном, чешском и словацком] склонно считать, что нельзя разрывать экономику страны на части»[548]. В результате управление отраслями легкой промышленности, производства продовольственных товаров, сельским хозяйством осталось в ведении национальных органов, а связь, транспорт, энергетика, топливная промышленность, военнопромышленный комплекс были постепенно отнесены к ведению федерального центра[549].

Начало «нормализации» в ЧССР четко обозначило ту границу в развитии политической демократизации социалистического общества, выйти за которую советское руководство не могло позволить. Отсюда неприятие брежневским аппаратом даже намека на то, что экономика должна расшатать узкие рамки планового хозяйства и привести к пересмотру основ политической системы. Однако это вовсе не означало, что в Москве отказывались видеть накопившиеся проблемы в экономиках стран народной демократии и блокировали любые попытки системного подхода к их разрешению. В этом отношении показательно то заинтересованное внимание, с которым в ЦК КПСС наблюдали за венгерской экономической реформой, пришедшейся как раз на 1968–1972 годы. В тот же период советское политическое руководство стремилось придать новый импульс развитию социалистического разделения труда в рамках СЭВ, что нашло отражение в принятии Комплексной программы социалистической экономической интеграции 1971 г.[550]. Однако подробное рассмотрение этих вопросов требует отдельного