Москва и Восточная Европа. Югославская модель социализма и страны советского блока. 1950-е — 1960-е годы - Анатолий Семенович Аникеев

особое внимание ситуации на Балканах, перспективе создания федерации и отношениям между Белградом и Тираной[557]. Сталин открыто заявил: «У нас нет особого интереса к Албании. Югославия может проглотить Албанию, когда захочет!»[558]. Двойственная советская политика, с одной стороны, стимулировала югославские претензии к Албании, а, с другой, была нацелена на усиление контактов с албанцами, чтобы нанести удар в тыл югославам из-за идеологических разногласий с Москвой. Это, несомненно, показывало, что Сталин все еще колебался относительно того, какую позицию занять по спорным вопросам между двумя соседними балканскими государствами. В Москве, безусловно, учитывали, что Югославия являлась важным фактором на Балканах и существенным элементом в балансе сил между Востоком и Западом[559].

Обдумывая замысел создания Балканской федерации, Сталин подготовил к началу февраля 1948 г. новую встречу[560], на сей раз трехстороннюю — СССР, Югославии и Болгарии. С советской стороны участвовали И.В. Сталин, В.М. Молотов, А.А. Жданов, Г.М. Маленков, М.А. Суслов, В.А. Зорин, с югославской — Э. Кардель, М. Джилас и Вл. Бакарич, а Болгарию представляли Г. Димитров, В. Коларов и Тр. Костов. На этой встрече Сталин резко критиковал Георгия Димитрова за обнародованную им идею Балкано-Дунайской конфедерации. Известно, что 18 января 1948 г. на пресс-конференции в Бухаресте Димитров поднял вопрос о создании такого объединения с участием Болгарии, Югославии, Румынии, Албании, Венгрии, Польши и Чехословакии. Планировалось включить в будущую конфедерацию и Грецию после возможной победы в стране левых сил, объединившихся вокруг ЭЛАС-ЭАМ (Фронта национального освобождения Греции и Народно-освободительной армии Греции).

Сталин резко осудил намерение Югославии разместить свои войска в Албании. Аргументируя свою позицию, советский лидер напомнил, что Албания не является членом ООН и не признана США и Великобританией. В такой ситуации любой ввод иностранных войск на албанскую территорию будет истолкован как нарушение принципа невмешательства в ее внутренние дела. Таким образом, Югославия будет объявлена агрессором, нарушившим суверенитет Албании. Учитывая продолжающуюся гражданскую войну в Греции, это может привести к «военной инициативе» Великобритании и США против Югославии, то есть к интервенции. Далее Сталин подчеркнул: «Югославия, видимо, боится, что мы отнимем у нее Албанию. Вам следует взять Албанию, но с умом. Не стоит медлить с объединением трех стран — Югославии, Болгарии и Албании. Но необходимо, чтобы народные (национальные) собрания приняли соответствующее решение и поручили своим правительствам начать переговоры об объединении. Лучше начать с политического объединения, а затем отправить войска в Албанию. Тогда она не станет объектом нападения»[561].

По мнению Сталина, объединение Албании и Югославии должно было последовать за югославо-болгарским. В этой связи Сталин напомнил, что «между болгарами и югославами имеется значительная этническая близость, как и общность жизненных укладов, что позволит сделать это объединение понятным каждому. Албанцы тоже выиграют при образовании федерации, поскольку будет создана единая Албания с почти удвоенным населением»[562]. В рамках этой федерации Сталин предвидел постепенное объединение Косово и Албании, что стало бы большой победой албанцев.

В указанное время в Албании и Югославии развивались сложные и противоречивые внутриполитические процессы. На VIII пленуме ЦК КПА (28 февраля – 8 марта 1948 г.) была осуждена направленная против Югославии «враждебная деятельность» члена ЦК Нако Спиру, покончившего жизнь самоубийством в ноябре 1947 г.[563]. Пленум отразил динамику развития отношений КПА с ВКП(б) и КПЮ. После пленума под все возрастающим влиянием ВКП(б) на албанское партийное руководство начался его негативный разворот антиюгославской направленности. В рядах КПА постепенно утверждается и получает превосходство просоветская группировка. В марте, апреле и мае 1948 г. велась и закулисная игра вокруг идеи балканской федерации, что еще больше подливало масла в огонь в отношения между Югославией и Албанией, с одной стороны, и между Югославией и СССР, с другой. В то же время на заседании Политбюро ЦК КПЮ 1 марта 1948 г. Тито настаивал на сохранении югославского влияния в Албании из-за ее геополитического положения и огромных инвестиций югославской стороны в албанскую экономику в послевоенный период[564].

По мере обострения конфликта между Москвой и Белградом КПЮ стала постепенно дистанцироваться от идеи федерации, как с Албанией, так и с Болгарией. В аналитическом материале от 19 марта 1948 г. «Об антимарксистских позициях руководства Коммунистической партии Югославии по вопросам внутренней и внешней политики», подготовленном секретарем ЦК ВКП(б) М.А. Сусловым, обосновывался радикальный поворот политики СССР в отношении Югославии. В этом документе руководители КПЮ обвинялись в недружественном отношении к СССР и ВКП(б), а также в амбициозном стремлении занять руководящее положение на Балканах и среди восточноевропейских народно-демократических стран. Были осуждены «бонапартистские тенденции» в политике ФНРЮ в регионе, а также игнорирование руководящей роли СССР в «социалистическом лагере».

С углублением кризиса советско-югославских отношений советское руководство решило интернационализировать проблему, вынеся ее на обсуждение в Информбюро. Со своей стороны, югославское руководство отвергло несправедливые обвинения и заявило о решимости оставаться «верным делу марксизма-ленинизма и социалистическим идеям». Партийные функционеры из высшего эшелона Сретен Жуйович и Андрия Хебранг были исключены из партии по обвинению в «попытке внутреннего переворота в КПЮ», что стало серьезным ударом по советскому влиянию в Югославии.

Окончательно убедившись в негативном развитии советско-югославских отношений, Э. Ходжа направил 23 мая 1948 г. очередное письмо в ЦК КПЮ. Впервые он открыто возложил ответственность за ухудшение албано-югославских отношений на руководство КПЮ, а не только на югославских представителей в Албании. Вместе с тем, албанский руководитель обнаружил недостаточное понимание проблемы, заявив, что «недоверие и непонимание между Югославией и Албанией угрожают единству нашего руководства, и это опасно»[565].

Таким образом, период широко разрекламированной послевоенной дружбы и сотрудничества двух соседних балканских стран завершился. Албанская сторона прямо обвинила свою балканскую соседку Югославию в возникших разногласиях в двусторонних отношениях. Ответное письмо из Белграда, отправленное в Тирану в конце мая 1948 г., было кратким и решительным. В нем говорилось, что последнее письмо ЦК КПА «не оставляет возможности для дискуссии» между сторонами[566]. Показательно, что письмо подписал Джилас, а не Тито, что указывало на намеренное снижение уровня контактов между Белградом и Тираной, инициированное югославским руководством. Перекладывание сторонами друг на друга вины за ухудшение двусторонних отношений положило конец тесной дружбе, начинавшейся с обещания, что территориальные споры и национальная нетерпимость между албанским и югославским народами останутся в прошлом. Доминирование пролетарской и коммунистической идеологии перед национальными интересами оказалось иллюзией.

1 июля 1948 г. МИД НРА направил две вербальные ноты в посольство ФНРЮ в Тиране. В первой содержалось требование, чтобы все югославские специалисты, советники и другие граждане, работающие в Албании, покинули страну в течение 48 часов. Во второй ноте сообщалось, что албанская сторона отказывается от всех соглашений, договоров