Босс для Белоснежки (СИ) - Амурская Алёна

Я подхожу к буфету, достаю баночку малины и аккуратно упаковываю её в пакет с цветочками. Добавляю туда ещё три ватрушки в пакетике. В голове мелькает неприятная мысль: а если опять объявится тот, с каменным лицом? Как его там… Короленко, да.

От этого плечи сами собой напрягаются. Гоню тревогу прочь и оборачиваюсь к Яне.

— Слушай, есть одно условие, — говорю я, протягивая пакет. — Обязательно будь на связи. Хоть через электронку. Мне нужно знать, что ты жива-здорова.

Она кивает.

Ближе к вечеру дождь утихает. Наевшаяся до отвала Яна, сумевшая даже меня, мать двух троглодитов, удивить своим аппетитом, уже гораздо более расслабленно потягивается и обнимает меня на прощание с тихим: “Спасибо тебе, Лиза”.

Я открываю ей ворота и калитку. Воздух пахнет мокрым железом крыши и сырой землёй.

— Береги себя, Ян, — говорю ласково.

Она набрасывает капюшон, поворачивается полубоком. Глаза из тени смотрят прищуром — неожиданно жёстким, взрослым. И в этом прищуре на миг проступает что-то до боли знакомое.

Я невольно вздрагиваю.

Этот взгляд… почему он мне так сильно вдруг напомнил Батянина?.. Что за глюки такие странные?..

Но Яна уже отворачивается, и ее серая фигура растворяется в дождливом воздухе. А у меня внутри так и остаётся это ощущение нереальности, как будто картинка мира сдвинулась и дала сбой.

Ну надо же. Чего только не померещится в сумерках!

Глава 21. Странная вакансия

Рано утром через турникет, позвякивая дешёвым карабином бейджа, в главный офис корпорации “Сэвэн” протискивается новый “сотрудник”, маленький и худой.

Я говорю это слово с внутренней усмешкой, потому что вид у него… странный.

На нем мешковатый свитшот и такие же брюки, всё безликое, унисекс, как будто специально, чтобы ни одна деталь не цепляла взгляд. Короткие пышные кудри обрезаны и растрёпаны так, что челка падает прямо на глаза. Из-под неё блестят только искорки зрачков, и те еле заметные. Вся эта прическа сильно напоминает копну сена. На верхней губе — нелепый “юношеский пушок”, который выглядит хоть и натурально, но неряшливо.

Новый курьер хриплым шепотом представляется как «Ян Абзамук». По легенде у него воспаление связок, врач прописал молчание. Я сама поддерживаю эту историю, по-другому он тут не выживет. Люди жалеют и одновременно держат дистанцию. Для Яны это удобно.

А для меня… головная боль.

Не потому, что Яна плохо справляется. А потому, что слишком уж бросается в глаза. В корпорации всё должно быть гладко и презентабельно, а она похожа на бездомного котёнка, сбежавшего с деревенского чердака. Ее образ категорически не соответствует нашему офисному дресс-коду.

Несколько дней назад я пообщалась с отделом кадров и предложила ей: «Попробуй у нас временным курьером на полставки. Работа не сахар: беготня за копейки, но уж получше чем твоя нынешняя, а главное по улицам не надо в слякоть носиться. Место пустует уже месяц, так что тебя точно возьмут. Да и я рядом, помогу, если что».

Несмотря на некоторые мои сомнения, Яна неожиданно уцепилась за это предложение обеими руками и горячо поблагодарила меня за участие. Бедная девочка. Натерпелась же она от жизни!.. Надеюсь, хоть теперь станет немного легче…

Сочувственно смотрю, как Яна кивает мне из-под длинной челки, приветственно машет рукой и идёт к лифту, сжимая в руках папку с документами. Я тихо вздыхаю, мысленно желая ей удачи.

Естественно, первой по поводу убогого вида курьера подгорает у Маргоши.

— Лиза, — с заведомой претензией тянет она, облокотившись на стойку и делая вид, что просто интересуется рабочим процессом, — а это что за чудо природы к нам сегодня заявилось? Я только что видела, как вы кивали друг другу, как старые добрые знакомые.

Я делаю вид, что не понимаю намёка.

— Это курьер, — отвечаю ровно, стараясь, чтобы голос не дрогнул, — пришел устраиваться к нам на полставки.

— Ты серьёзно? — её брови саркастично высоко взлетают. — По твоей наводке, очевидно?.. Ну, теперь всё ясно. Значит, это ты притащила в серьезную корпорацию позорище, которое не соответствует ни одному пункту кодекса презентабельности! У нас что, приют для… — её глаза скользят по «парнишке», задерживаются на его усах, — …бомжей?

Я чувствую, как на моих щеках появляется жар.

Хочется провалиться под стойку, но я не могу позволить себе молчать. И вместе с тем очень хочется засмеяться от этого ее пафосного выражения «кодекс презентабельности».

Подавив смешок, чтобы не раздраконить собеседницу еще больше, отвечаю так, как умею — без колкостей и по делу:

— Парень тихий, трудолюбивый, а в отделе кадров сказали, что у нас никто туда не идёт. Других соискателей вообще нет.

— О, то есть теперь ты у нас кадровик и благотворитель для отбросов в одном лице, — с сарказмом цедит Маргоша так, чтобы слышали все. — Теперь понятно, какие у тебя позорные стандарты… ты видела, на кого он похож? На чмошного лошару из колхоза, блин!

— Это всё равно временная ставка, — дипломатично поясняю я.

— Вре-е-еменная! — передразнивает она. — И что с того? Лиза, у нас серьёзный бренд, а не цирк уродов…

Я бы уже не выдержала, если бы не Юля, которая появляется очень вовремя, облокотившись на мою стойку с совершенно невозмутимым видом.

— Марго, — утомленно перебивает она Маргошу, — давай не будем устраивать кастинг на лицо столетия. Нам нужен курьер, который исполняет мелкие поручения, а не твои личные распоряжения. И пофиг, как он выглядит — хоть гном, хоть Кузя-домовой, хоть чертёнок под номером тринадцать. Главное, чтобы пакеты не путал и кофе не проливал. А если за такой убогий оклад он еще донесёт до адресата нужную папку и не перепутает склад с переговорной, то уже герой.

— Пфф, тоже мне герой! — фыркает Маргоша, прищурившись.

Сравнение с домовёнком ну прямо в точку. Яна и правда похожа сейчас на неряшливого Кузю из мультика. Только очень угрюмого и молчаливого.

Не удержавшись, я усмехаюсь.

Маргошу моя реакция бесит ещё больше, и она презрительно закатывает глаза. Затем тянется к телефону. Пальцы быстро стучат по экрану, и я даже не сомневаюсь, куда всё улетит — в её любимый женский чатик наших корпоративных сплетниц-токсиков, где у нее функции админа. Даже не смотрю, чтобы проверить. И так ясно, что там сейчас появится: «Девочки, прикиньте, эта Белоликова протаскивает по блату в нашу приличную компанию своего позорного протеже…”

И всё это подано, конечно же, в аккуратной сахарной обёртке переживаний за репутацию бренда. Хотя на самом деле она переживает только за своё место возле батареи чужого внимания.

Я стараюсь не обращать внимания на эти липкие сплетни, иначе никаких нервов не хватит, чтобы тут выжить.

Когда приближается обед, на первый этаж с восьмого спускается Кирилл. Тот неловкий айтишник, худой, сутулый, с ушами, краснеющими всякий раз, когда ему приходится говорить с людьми. Он держит в руках флешку словно защитный талисман и мнёт взглядом пол возле стойки.

— Это… мне надо еще раз проверить, как у вас после чистки компьютер работает, — бормочет он, подходя к моему столу. — Можно?

— Конечно, — я отодвигаю кресло, освобождая место.

Он садится к системному блоку, возится с проводами, тихо ругается себе под нос.

— Сейчас, — он садится, аккуратно подсоединяет флешку. — Драйвер… обновление… ага, вот это, — бормочет он себе под нос, пока я пользуюсь моментом и навожу порядок среди бумаг у себя на столе.

— Спасибо, что нашли время, — жалея закомплексованного парня, я стараюсь говорить спокойно и мягко. — Я уж думала, что мой комп окончательно решил уйти в забастовку.

Кирилл смущается, но уголки губ чуть изгибаются. Постепенно он оживает, руки двигаются увереннее.

— Да не… тут ничего серьезного. Сейчас поправим.

Я смотрю и думаю: какой он трогательный. Зажатый, но честный.

И вдруг замечаю: неподалеку от нас, подпирая стену, маячит охранник с грубой рожей. Я бы не обратила на него внимания, если бы он так назойливо не поглядывал на айтишника. Стоит себе и вроде бы лениво листает ленту в телефоне, но краем глаза непрерывно держит в фокусе именно Кирилла. Кажется, я его видела мельком во время экскурсии наверху, на восьмом этаже, где IT и безопасность. Очень уж у него физиономия запоминающаяся — как у боксера с приплюснутым носом.