Ее кровь, его тьма - Лира Алая

так, в ней включалась эта сущность, стремящаяся всё упорядочить. Как раз то, что мне было нужно. Иначе я бы так и не поднялась с постели, проваливаясь всё глубже в свои страдания. Такое уже было после смерти отца: Марта оставила меня в покое на пару недель, но только её забота и рутинные дела помогли мне вылезти из той эмоциональной ямы. Одеться, позавтракать, пройтись по саду, просмотреть документы и письма, дать распоряжения, съездить в поселение или город, приготовиться ко сну — всё это возвращало меня к жизни. Сейчас я снова рассчитывала на плечо Марты.

— Приготовь мне платье, Марта. И я хочу пообедать.

— Боже, мисс, что с вашим лицом? — очевидно, после слёз и позднего пробуждения выглядела я не лучшим образом.

— Без вопросов, Марта. Я слишком устала. Приготовь холодный компресс, — я откинулась на кровать и прикрыла глаза.

Она постояла ещё пару секунд, потом вышла — вероятно, за тем, о чём я её просила. А я начала думать о будущем.

Я никогда не задумывалась о том, чтобы менять свою жизнь. Всегда знала: выйду замуж, буду любить мужа, у нас появятся дети. Другого варианта я не видела. Поэтому и не представляла, что когда-то сама возьму всё в свои руки. Но теперь мне показалось, что именно в этом я могу найти силы — отвлечься от страданий и направить туда всю энергию.

Сегодня же позову управляющего из Бердена и попробую вникнуть во все дела. Уже полтора месяца они идут самостоятельно, дальше медлить нельзя.

Каков шанс, что мой брат жив? Моё сознание цеплялось за эту надежду. Одно дело — думать, что он пропал, но жив; другое — признать, что он мёртв. Если впустить это в себя сейчас, как потом справляться? Поэтому я решила дать шанс Михаэлю, а потом уже делать выводы.

Даже если я решу всё продать, придётся разобраться.

К трём часам Марта помогла мне собраться. Я пообедала и направилась в кабинет отца. Первым делом отправила срочную телеграмму мистеру Ванетору, управляющему, который мог приехать уже завтра. Остаток дня провела за бумагами и отчётами.

Отец отличался редкой щепетильностью, поэтому мне быстро удалось уловить суть. Раз в месяц фабрики присылали подробные отчёты: копии документов, накладные, финансовые ведомости. Я разбирала стопки, находя место для каждой коробки и понимая, где что лежит.

Закончила я только тогда, когда Марта принесла травяной чай и напомнила, что уже поздно.

— Марта, когда мистер Ванетор получит телеграмму?

— Мы отправили её срочно. Это около четырёх часов пути.

— Значит, он может прибыть уже завтра?

— Если он поедет сразу, то да. В зависимости от дороги — за пять–семь часов.

— Хорошо. Приготовь ванну. Я лягу спать.

Зарывшись в холодные объятия одеяла, я снова подумала о Михаэле. Но усталое тело не дало долго мучиться мыслями — я почти сразу уснула.

На следующий день я продолжила дела. Управляющий прибыл к полудню: получив мою телеграмму, он отправился в путь ранним утром.

Я была рада узнать, что дела на всех фабриках, кроме восточной, шли хорошо. Восточная и раньше приносила наименьшую прибыль. Выходит, я зря переживала. Отец действительно умел выстраивать отношения с людьми, и они были ему преданы. Господин Ванетор работал на него более сорока лет, и я чувствовала, что могу положиться на него. И таких людей было много.

Однако он подтвердил мои опасения: многие интересовались покупкой фабрик и переманивали сотрудников. Ему самому поступали такие предложения. Но он заверил, что никто из работников не предаст компанию. Это утешало.

Также мне пришлось назначить встречу с главой поселения. Большая часть расходов на школы, детские сады и церковь лежала на нашей семье. Поселение считалось торговым: сюда съезжались со всего королевства и даже из соседних стран, чтобы купить диковинные продукты и товары. Всё это строилось руками моего отца, включая торговые ряды, таверны и гостиницы.

Поэтому и этот день я провела в делах и встречах. А к мыслям о том, что Михаэль, возможно, не вернётся, я снова вернулась только вечером.

Глава 20

Я коснулась холодных простыней после приятной ванны, вспоминая, как таяла здесь под его прикосновениями, сгорая от желания. Я уже привыкла к лёгкому возбуждению в течение дня, его удавалось гасить, отвлекаясь на дела и заботы. Но сейчас все мои мысли вернулись к Михаэлю, и мне казалось, что я ощущаю его запах, чувствую прикосновения его властных рук, ловлю его взгляд на себе — от этого ещё больше разгорается моё желание. И это было мучительно, так как фантазия не приносила реальных ощущений.

Я коснулась своей шеи, вспоминая, как он притягивал меня к себе, чуть сдавливая её, демонстрируя свою власть надо мной, — и лоно загорелось ещё большим желанием. Чуть ниже, сдавливая грудь, оголяя её, я представляла его требовательные руки, сжимающие меня со всей страстью. Одной рукой задерживаясь, второй скользя вниз по животу по тонкой сорочке, находя её края и задирая так, чтобы, если он был бы сейчас напротив, открыться для него, показывая, как я истекаю от желания. Его прикосновений, рук, поцелуев, проникновения — я желаю всё, что бы он мне ни дал.

Растирая свои соки, подавая бёдрами вверх, я фантазировала, что это его пальцы скользят внутрь, а второй рукой нахожу чувствительный бугорок, надавливаю.

— Михаэль… — такое сладостное имя. Оно отзывалось жаром в моём сердце. В воображении он шептал мне слова страсти, власти, нежности. Брал меня, присваивал себе, не отпускал. Он получал удовольствие. Я нужна ему сейчас. Есть только он и я. И от всей этой смеси чувств, ощущений, мыслей я заваливалась в экстаз, уже издавая почти крик, меня накрывало чувство эйфории.

И тут же осознание пустоты места, где был он, неприятно сдавило сердце. Без него — это неправильно. Так одиноко, больно и мерзко от самой себя. Я обняла одеяло, заплакала. Грудь сжало в тисках. Желание никуда не уходило, накрывало меня жаром. Я доводила себя до оргазма раз за разом, металась по кровати, кричала, шептала его имя, но этого все еще не хватало. Выбившись из сил, я провалилась в сон.

Он пришёл и туда. Но был далеко, так, что я не могла дотянуться рукой. Я хотела произнести его имя, но не могла. Голос исчез, стало страшно, что он не увидит меня, не услышит и уйдёт. Он стоял вдалеке, не зная, что я здесь. Я шла к нему,