Ее кровь, его тьма - Лира Алая

— Такое было возможно, пока люди жили разрозненно и вампиры жили вольготно, творили всё, что хотели. — Его губы тронула тень презрительной усмешки. — И каждому из нас не было дела, как охотятся другие, какой образ жизни они ведут. Каждый выбирал свой путь.

Он говорил ровно, но в его голосе сквозило напряжение. Я смотрела на него и чувствовала, что он не просто рассказывает, он переживает это заново.

— И были те, кто чувствовал своё превосходство над людьми, упивался своей силой. И чтобы это продемонстрировать, эти презренные создания собирались в стаи, устраивали шабаш пару раз в год. — Михаэль чуть отвёл взгляд, словно видел перед собой те сцены, которые мне лишь мерещились. — И их забавляло устроить на этом празднестве своего тщеславия пиршество. Но какой пир и праздник, если жертвы сопротивляются, кричат и умоляют о спасении? Другое дело, если они умоляют о смерти, получают экстаз, когда их лишают последней капли крови.

Его глаза сверкнули мрачно, и я поёжилась.

— Поэтому за пару-тройку дней до этого вампиры выбирали своих жертв и ставили метки. Всё их тело охватывало жаром, огнём и желанием. Жаждой. Потом голос начинал звучать в их голове, призывая к себе. А за день они совсем сходили с ума и жили в видениях, которые вели их на место пиршества. Они приходили добровольно, лишённые разума и воли.

Я едва дышала, представив себя на их месте. От жара во мне стало тесно, словно он уже пробуждался в моей крови.

— В таком месте могли собираться сотни людей, устраивая кровопролития, — продолжал он, и его голос стал холоднее, чем ледяной ветер. — Потом люди объединялись племенами, и появились охотники, которые стали охотиться на нас. И такие вакханалии стали приносить неудобства всем вампирам. Поэтому вмешались более влиятельные представители и установился негласный закон: тот, кто поставит метку, сразу же лишался жизни.

После этих слов повисла тишина. Я смотрела на символ у себя на запястье и чувствовала, как будто он обжигал кожу. А Михаэль не отводил взгляда, его пальцы по-прежнему удерживали мою руку, словно он боялся, что я исчезну.

— Вампира можно лишить жизни? — вдруг спросила я, слагая это всё с большим удивлением. Было необычно волнительно узнавать, что такое когда-то могло происходить. Но худшее из этого — что такому же влиянию буду подвержена и я.

Слова сами сорвались с моих губ, и, произнеся их, я поняла, что голос дрожит. Михаэль медленно поднял на меня взгляд, и в его глазах мелькнул холодный блеск.

— Можно, но это всегда может сделать только более влиятельный вампир. Степень нашей силы определяется тем, в каком поколении вампир от тех существ, что существовали изначально. — Он говорил спокойно, но в каждом слове чувствовалась твёрдая уверенность. — Или можно использовать разные хитрые уловки, действуя группой.

Я слушала и, сама того не желая, всё сильнее прижималась к нему, будто в его словах уже был оберег.

— Но ты можешь не переживать, — он чуть сильнее сжал мои плечи, наклонившись ближе. Его дыхание коснулось моей кожи, холодное и странно успокаивающее. — Группа или сотня вампиров… не так много тех, кто может что-то мне сделать. Я знаю только одного такого, хотя уверен, что есть и другие. Но я никогда их не встречал.

—Эта метка, — он взял мою руку, так чтобы её было видно. Его пальцы обвили запястье, и от этого простого жеста у меня внутри стало спокойнее, словно он действительно держал меня за жизнь. — Ты можешь мне довериться, Верна?

Он отстранил меня от себя, чтобы видеть моё лицо. Его глаза были так близко, что я буквально тонула в их тьме. И я осознала, как сильно мне его не хватало. Всё остальное перестало существовать — мои страхи, его исчезновение, даже сама метка. Был только он, и то, что он держал меня в своих руках.

Я позабыла обо всём: о том, почему он ушёл, о чём я думала до этого. Обняла его так крепко, как будто могла удержать силой объятий. Мне жизненно необходимо было сейчас ощущать его близость.

— Верна? — он всё ещё ждал ответ. Его голос был мягким, но настойчивым.

Я отстранилась лишь для того, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. Я почувствовала его дыхание на своей коже, когда он снова позвал меня.

— Верна, ответь мне, это сейчас важно, — он положил свою ладонь на моё лицо, его взгляд требовал моего ответа, требовал честности. Моё дыхание сбилось, сознание плыло.

Я была согласна на всё, если это он.

Он откликнулся на моё желание. Я целовала его с жадностью, кусая губы, думая о том, что никогда не смогу насытиться им. Чувствовала его руки на своей спине — они всё крепче прижимали меня к нему. Я уже стонала в его губы, когда он усилием отстранил меня.

— Сладкая, я дам тебе то, чего ты хочешь, чуть позже. Слушай меня внимательно.

Я старалась понять его слова, но моё тело уже жило собственной жизнью. Я сидела на нём, непроизвольно ёрзая, чувствуя его возбуждение. Он зашипел, снял меня с себя и усадил рядом.

— Я хочу твой вменяемый ответ. Первое, что ты должна понять: вампиры могут показать тебе любую иллюзию, только ты посмотришь им в глаза — и считай, попалась.

И сразу после этих слов он исчез. Я оглянулась, но в комнате никого не было.

— Сейчас ты не видишь меня, — его голос прозвучал у самого уха, так близко, что у меня побежали мурашки. Я испугалась, вздрогнула. И тут же он появился передо мной, в один миг, я успела лишь моргнуть.

— Я могу показать тебе всё, что угодно, — его глаза сверкнули, — то, что доставит тебе невероятное блаженство или заставит молить о пощаде.

Его слова и это исчезновение немного отрезвили меня. Но не настолько, чтобы погасить желание.

— Ты доверишься мне? — его голос стал мягче. — Я могу снять с тебя эту метку полностью, но не хочу этого делать. Если кто-то осмелился прийти к тебе, значит, они хотят достать меня через тебя. И они вернутся снова. Проще самим прийти к ним. Я хочу,