Последний Герой. Том 7 (СИ) - Дамиров Рафаэль

Его голос прозвучал на высокой ноте, почти на пределе, и спрашивал он так, будто кто-то здесь ещё действительно не понял.

В пещере на миг повисла тишина.

— Да ты что⁈ — всплеснул руками Ефим. — Как же ж мы живого человека выкинем?

— Тогда ногу отрезать, — не унимался Костя, зло блеснув глазами, — И выкинуть. Ногу, в смысле, вместе с браслетом.

Ворон тем временем ковырял браслет на докторе ножом, драл руками, пытаясь сорвать, кряхтел так, что жилы вздулись на шее. Но браслет сидел намертво.

— Это бесполезно, — глухо сказал Сергеич. — Его невозможно снять. Мы пытались. Нам сказали, что титановый сплав, все дела…

— Но ты же как-то снял, — напомнил я, всматриваясь в него и его ногу.

— Ну… эта-а… у меня, наверное, просто бракованный оказался, — замялся он, прикусив губу. — Сам отвалился.

— Врёшь, — сказал я тихо, но твёрдо, уловив в его глазах тень лукавства.

— Ха! Командир, хочешь верь, хочешь нет, — заговорил он быстро, оправдываясь. — В натуре говорю: был браслет — и нет. Ни у кого из группы не отвалился, а я потерял. Ну сами подумайте… я бы так на лыжи не встал, если б он у меня под штаниной висел. Потому и сбежал, повезло — и к вам прибился. А теперь сами видите, кто тут крыса. Я подлянку вам не ставил, вот он — ваш корефан с браслетом. Вот поэтому вас и видят.

— Но, — возразил я, — неужто зэки, группа «Б», сами отслеживают нас по этому браслету? Этот браслет, скорее, для устроителей испытаний. К нему должна быть какая-то программа, компьютер или телефон. Не думаю, что у зэков есть доступ к данным, которые посылают устройства.

— Ну, не знаю, — пожал плечами Сергеич. — Может, они отсылают куда надо, а может, им передали сигнал.

— В любом случае, — глухо сказал Ворон, и с каждым его словом в пещере всё гуще нависало напряжение, — от докторишки надо избавляться. И чем скорее, тем лучше.

— Давайте голосовать! — воскликнул мажорчик, вскинув руку, будто был тут главным.

А в это время Сергеич молчал, но мысли его были далеко не здесь. Перед глазами стояла Линда. Та самая встреча, её холодный голос, когда она снимала с его ноги браслет. Тогда она сказала: «Держи язык за зубами и делай то, что я скажу. В обмен — свобода. Браслетов не будет». Она сама освободила его, а потом, прищурившись, добавила: «Если вздумаешь сбежать — один всё равно не выживешь. Тебе нужно прибиться к группе „А“. И не забудь про избушку, заимку в тайге».

Он тогда согласился. Другого выхода не было. Да и сейчас его не было.

— Давайте голосовать! — повторил мажорчик, разгорячённый. — Кто за то, чтобы избавиться от этого… — он презрительно кивнул на бесчувственное тело врача.

— Мы не можем его вот так просто выгнать, — сказал Ворон. — Он всё равно вернётся. А значит, придётся… ну, сами понимаете, что с ним делать.

— Ну конечно! — подхватил мажорчик, довольный, что Ворон произнёс это вслух.

— Поддерживаю. Костя, помогай, — Ворон вскочил со своего места, уже готовый к решительным действиям. — Вытащим и скинем его в пропасть.

Остальные переглянулись. Никому не нравилось то, о чём говорилось, но разумом каждый понимал: в этих словах есть доля истины. И за гниду доктора никто не заступился. Даже его собственная жена.

И всё-таки и Костик, и Ворон застыли.

— Ну, можно попытаться как-то снять браслет, — сказал я, не давая свершиться скорому линчеванию.

— Я могу отрезать ему ногу, — вдруг тихо проговорила Евгения.

В её руке блеснул нож, который она только что взяла у Ворона. Другого у нас не было. Один оставался у Ольги, один у меня. Остальные обходились кольями, да ещё у мажорчика имелась заточка — та, самодельная, из супинатора байкерского ботинка.

Слова Евгении прозвучали так твёрдо и решительно, что никто даже не усомнился: если она сказала — сделает. В этот миг докторишка резко дёрнулся. Казалось, он всё это время только притворялся, что лежит без сознания, а сейчас, услышав её голос, понял, что препирания закончились.

Глаза его распахнулись, он судорожно вдохнул, приподнялся на локте, зашуршал по камням, пятясь, пока не упёрся в холодную стену пещеры.

— Боже… дорогая… ты что! — пробормотал он, заикаясь. — Не надо… остановите её кто-нибудь… О господи!

Евгения шагала к нему медленно, но решительно, с ножом в руке. В её лице не было ни сомнения, ни жалости.

— Прошу вас! — голос врача сорвался на визг. — Остановите! Я хотел вам сказать… про браслет! Простите! Я хотел, но боялся! Вы же и так смотрите на меня будто… вы тогда меня к себе не приняли бы… я бы…

Евгения приближалась к нему. Никто её не останавливал. Все замерли, будто в оцепенении, наблюдая, как она идёт к нему с ножом.

И вдруг со стороны входа в пещеру раздался шорох. Глухой звук мелких камней, словно кто-то ступил в проход нашего убежища.

Кто-то явно пробирался к нам через лаз, узкий, неровный — тот самый, что служил входом в пещеру.

Тот, что невозможно было увидеть, если про него не знать.

— Шухер! — выдохнул Сергеич, вскакивая и хватая заострённый кол.

Мы рванулись каждый к своему самодельному оружию. В глазах у людей мелькнула животная паника — все понимали: до нас-таки добрались.

Из тёмного проёма показалась оскаленная морда. Лаз расширился, и внутрь протиснулся первый зэк — пальцы исписаны татуировками, губы растянуты в ухмылке. За ним, согнувшись, полез второй. Сзади маячил ещё силуэт.

— Вечер в хату, малахольные! — оскалился первый.

Я уже собирался рвануться, но первой среагировала Евгения. Схватила копьё, метнула — с такой силой, что пробило ближайшего, вошло в живот и почти вышло из спины. Он даже ахнуть не успел — согнулся пополам, захрипел, повалился на камни, обливаясь кровью.

— Мочите их! — грозно рявкнули из-за спин вломившихся. Я узнал этот голос сразу — Кирпич. Его яростный приказ эхом раскатился по пещере, будто сама тайга вторила ему.

Зэки полезли вперёд, но теперь мы стояли не кучкой беспомощных жертв — мы заняли позиции полукругом, готовые принять бой.

Глава 4

Бросок Евгении вышел таким мощным, что первый нападавший рухнул замертво. Узкий проход сыграл нам на руку: его тело перегородило лаз, и следующие зэки наталкивались на него, срываясь в ругань и вой.

Я рванул вперёд, встал первым, перекрыв путь. Оттолкнул труп ногой, чтобы он ещё больше мешал остальным зэкам.

Перехватил кол. Сейчас это оружие явно было куда полезнее ножа.

Следующие двое, с диким ревом лезшие следом, сами напоролись на наши удары. Я, Ворон и Ефим действовали разом: колья воткнулись, пробивая тела, как шампуры мясо. Головорезы захрипели, выгнулись и рухнули, мешая своим же, что напирали сзади.

Бах! Выстрел разнёсся по пещере, множась так, что заложило уши, а камни дрогнули. Картечь чиркнула по стенам, искры брызнули, но никого из нас не зацепило.

Это палил Кирпич — из глубины, держась позади дальше всех, там, где лаз сжимался и можно было протиснуться только на четвереньках. Дальше он пролезть не решался: понимал, если даже и успеет кого-то пристрелить, то на перезарядку уйдут секунды, которых у него не будет. Его тут же насадят на кол, как его неудачливых подельников.

Мы убили троих разом, и вход в пещеру завалило их телами. Но, услышав сухой лязг от преломления ружья — Кирпич менял патрон — мы отпрянули внутрь. Я и Ворон встали по бокам от входа, прижавшись к камню, притаились, задержав дыхание.

Мы ждали следующую партию нападавших, но никто больше не полез. Зэки отступили.

Тишина тянулась долго, только запах крови, который я почему-то чуял, да вонь сгоревшего пороха стояли в пещере. Я осторожно выглянул за изгиб, где вход чуть уходил в сторону. Никого не было видно, но слышалось тяжёлое сопение — кто-то затаился там, прямо за поворотом.

Я не ошибся: это был Кирпич.

— Зря вы так! — крикнул он, не показываясь. Голос раскатился гулко, будто вся скала говорила его словами. — Мы к вам в гости, а вы нас пришить решили. За это придётся ответить!