Последний Герой. Том 7 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Доброго дня в хату, — улыбнулся он как мог искренне, чтобы сразу вызвать доверие.

— Ты кто такой? — мужик глянул недобро, прищурился, опершись рукой о кривой косяк.

— Да я тут… проездом, — начал Лёха, подбирая слова. — На реке был, заплутал малёха. Вы не подскажете, как до города добраться?

— Нет здесь городов, — покачал головой хозяин. — Или ты про какой? До нашего райцентра двести километров, не меньше.

— Автобусы тут ходят? — уточнил Лёха, хотя сам понимал, какой услышит ответ.

— Автобусы… — хмыкнул хозяин. — Тут только на «Ниве» можно пройти. Или на «уазике».

— Слышь, отец, — мягко перешёл Лёха к делу. — Может, подбросишь меня до города? А?

— Странный ты какой-то… Турист, говоришь?

— Угу…

— Мне некогда, — покачал головой мужик. — Сезон сейчас. На рыбалку идти надо. Сезон — он год кормит. А это целый день уйдёт, в два конца-то…

— Отец, тебя как звать? — спросил Лёха, выдерживая паузу.

— Чалтыс я, — неохотно ответил хозяин, почти не разжимая губ.

— Слушай, Чалтыс, — снова улыбнулся Лёха. — Я ж не на халяву. Рассчитаюсь. Денег у меня нет… но есть лодка с мотором. Я её тут по дешёвке прикупил, думал, справлюсь. А силы переоценил, заплутал по вашим местам. Ни к чему она мне теперь. Забирай лодку с мотором, а меня добрось до города. Договор?

— На моторе каком? — прищурился Чалтыс, взгляд его стал внимательнее.

— «Ямаха», — гордо сказал Лёха. — Не фуфло китайское. Движок огонь… Пятнадцать кобыл.

Мужик молча перевёл взгляд на жену, та едва заметно дёрнула плечом. И Лёха понял, что разговор сдвинулся с мёртвой точки.

— Всё оно сейчас в Китае клепается, — хмыкнул Чалтыс, но глаза у него блеснули, интерес не стал скрывать. — Ну, пойдём, покажешь лодку. Турист.

Он отошёл к полке, взял оттуда охотничий нож с костяной рукоятью, по виду самодельный, тяжёлый, с узким клинком, и повесил на пояс. Следом потянул с гвоздя моток тонкой, но явно прочной верёвки.

— Это тебе для чего? — спросил Лёха, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно.

— Тайга, — спокойно ответил старик. — Без ножа и верёвки я из дома не выхожу.

— А-а… понимаю, — закивал Лёха. — Дикие у вас места.

Чалтыс не ответил. Подошёл к стене, снял с крюка ключи, похожие на автомобильные, сунул в карман и коротко кивнул:

— Пошли.

Они вышли из дома, прошли немного по берегу, к пирсу. Лёха указал на трофейную лодку:

— Вот она. Смотри, какая красавица. Мотор ещё на обкатке, считай. Новье, в натуре.

Старик прищурился, посмотрел внимательно.

— Откуда ты знаешь, что он на обкатке, если ты сам с рук купил?

— Продавец сказал, — пожал плечами Лёха.

— Продавец, может, тебя и обманул, — холодно бросил Чалтыс.

— Да, может… но, вроде, честный, — проговорил Лёха.

— А ты знаешь, что обманывать нехорошо? — голос старика стал вдруг твёрдым, с металлической ноткой.

Лёха напрягся, почуяв неладное.

— Ну, короче, отец, мы договорились, да? Вот, забирай, а меня отвезёшь, — сказал он, стараясь держаться бодро.

В ответ Чалтыс кинул ему моток верёвки:

— Вяжи себе руки.

— Чего?

— Руки вяжи…

И в ту же секунду он выхватил нож, шагнул вперёд и выставил руку с клинком. Ни следа добродушия, во взгляде его теперь застыл холод.

— Ты… чего? — опешил Лёха, пятясь.

— Я сказал — вяжи! — наступал Чалтыс, поигрывая ножом.

— Отец, ты чё… не дури. Отвези просто до города, и всё, — заговорил торопливо Лёха.

— Отвезу, — кивнул старик, сжимая рукоять ножа, — связанным. Стреноженным — к участковому тебя повезу. Эта лодка… где ты её взял, собака? Где взял её?

— Нашёл! — выпалил Лёха, отступая ещё шаг.

Старик приближался, нож поблёскивал в руке, угрожающе качался в такт шагам.

— Врешь! Это лодка Сартылая! Я ее знаю…

Лёха поднял ладони, закивал часто-часто:

— Да, да, конечно… сейчас… — пробормотал он и нагнулся за верёвкой к земле. — Участковый пусть разбирается. Я ни в чём не виноват, сам увидишь. Но за это ты меня отвезёшь в город потом…

Он говорил торопливо, изображая испуг. Но пальцы вместо верёвки подхватили с земли камень — небольшой, с куриное яйцо. Лёха распрямился и резко метнул этот камешек.

Бросок получился точный: камень врезался прямо в лоб. Хрустнуло, и Чалтыс на секунду застыл, глаза закатились, нож качнулся в руке.

Лёха рванулся вперёд, перехватил выпадающий клинок и, не раздумывая, вогнал его старику под рёбра. Повернул еще для верности, разворотив плоть.

Старик дёрнулся, выдохнул хрипло, обмяк. Лёха выдернул нож, вытер клинок о куртку Чалтыса, когда тот уже лежал на земле.

— Где там у тебя ключики? — усмехнулся Лёха, шаря по карманам мёртвого рыбака. Пальцы нащупали связку, и среди всех прочих он сразу узнал характерный ключ от «Нивы». — Вот они, ключики… — ухмыльнулся он ещё шире. — Сам виноват, уговор есть уговор. Договаривались: лодка в обмен на «довезёшь».

Он подхватил тело за подмышки, стащил к реке и, пыхтя, заволок в кусты у воды. Скинул в заросли так, чтобы не сразу нашли, чтобы с дороги не видно было. Накинул сверху веток, выпрямился, вытер лоб тыльной стороной ладони.

Вернувшись к дому, где стояла «Нива», увидел в калитке жену Чалтыса. Маленькая, сухонькая, с прищуренными глазами-щелочками, она уставилась прямо на него. В её взгляде не было сомнений: в руке Лёхи блеснул нож с костяной рукоятью, нож её мужа.

— Убили! — взвизгнула она. — Убили!

— Заткнись, дура! — рявкнул Лёха и рванулся к ней с ножом.

Она, визжа, юркнула в дом, хлопнула дверью. Лязгнул крючок, и тишина — укрылась. Лёха рванул дверь. Раз, другой — бесполезно. Зло сплюнул, развернулся и поспешил обратно к воротам. К «Ниве».

Он сунул ключ в замок зажигания, провернул, двигатель с хрипом ожил. Мотор затрясся, холодный. Лёха резко выжал сцепление, воткнул передачу и дал газу. Машина дёрнулась, колёса побежали по утоптанной глине.

Бах! Позади что-то рвануло. Заднее стекло разлетелось крошкой, осыпав его затылок и плечи.

Лёха обернулся: у ворот стояла жена Чалтыса, прижав охотничье ружьё. Она уже переламывала ствол, выщёлкивая гильзу и вставляя новый патрон.

— Вот суки! — прошипел он. — Что за народ… лишь бы по дяде Лёше палить.

«Нива» вылетела из поселка, бухая подвеской на колдобинах, и понеслась по грунтовке. Сзади снова грянул выстрел, эхом ударил по тайге.

Сквозь разбитое заднее окно звук был явственный, но пуля прошла мимо. Расстояние стало слишком большим, пожилая женщина не смогла уже достать убийцу мужа. Лёха не видел, как по её щекам катились слёзы, а губы шептали проклятие: «Тебя найдет тот, от кого бежишь».

Он радовался, что всё так ловко провернул с тачкой. Вжал педаль, мотор ревел, машина тряслась и прыгала по ухабам. Дорога здесь была одна, другой не намечалось. «Наверное, в город ведёт», — подумал Лёха, стискивая руль.

Глава 3

Когда группа «Б» поднялась по склону, уже вечерело. Туман вздымался из низин, тянулся вдоль камней сизыми полосами, и каждый шаг давался тяжело. Сартылай шёл впереди — вел группу к пещере, где обещал им ночлег, но с каждой минутой в его душе всё сильнее нарастало сопротивление. Он начал понимать, что ошибся со своим решением. Старый охотник читал следы леса — те самые, которых обычный человек, в том числе и все его пленители, не увидел бы, даже если пальцем ткнуть. Примятая трава, сдвинутый с места камешек, лёгкий изгиб ветки. Сейчас всё говорило о том, что беглецы скрылись именно в пещере выше по склону.

Обычные люди для него ничего не значили бы. Тайга привыкла к чужакам — городских, если те забредали сюда, она порою и убивала. Но эти… Сартылай к ним проникся. Потому что их преследовали — те самые, кто убил его сына. И значит, посторонние в пещере уже не выглядели врагами. Скорее, наоборот — жертвами, такими же, как его мальчик.

Единственное, что удерживало Сартылая от открытого шага, от бунта — желание отомстить. Он ждал момента, высматривал случай, скрывал всё под маской запуганной до безразличия покорности. Для зэков он был пленным проводником, для самого себя — волком, готовым рвануться, как только представится возможность.