Последний Герой. Том 7 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Ну вот, — продолжил Круглов. — А этот Прохоров, оказывается, втихую рядом с культурной выращивал и ту, наркотическую. По виду-то не отличишь — кусты да кусты. Урожай в тот самый склад и свозил. Когда загорелось — всё вспыхнуло, дым столбом, запах стоит — хоть топор вешай.

Он усмехнулся, глядя куда-то в сторону.

— Так вот, — добавил он, — когда пожарные приехали, вместе с нашей опергруппой, половина тех и этих от дыма так надышалась, что хихикали и веселились, будто в цирке. Думал, всех потом в наркологичку отправлять придётся.

Сам он тоже не сдержался и ухмыльнулся, хоть и устало.

— И что теперь? — спросил я.

— Что-что, — пожал плечами Круглов. — Взяли, изъяли весь урожай. На экспертизу. Хотя там и без экспертизы ясно, какую именно коноплю он растил.

— Ну, выходит, вы должны сказать спасибо террористам, — сказал я, глядя на Круглова.

Он развёл руками:

— Так сказали бы, если бы знали, кто они. Уазик по номерам пробили — в розыске числится.

Я про себя понял: «Опа! Значит, Михалыч, зараза, нас вёз на угнанной 'буханке». Вот почему он не рыдал из-за её безвременной гибели. Только компенсации от нас порадовался. Не его эта ласточка вовсе была.

— В угоне, — подтвердил подполковник, — «буханка» числится аж с девяностых. Хозяин тот, видно, давно помер. А вы-то, хлопцы, зачем сюда приехали?

— За Чучалиным, — сказал я. — Есть у вас задержанный такой.

— А-а. Задержан, — кивнул Круглов. — Сообщили, что нашли по ориентировке. Только выпустили мы его.

— Как — выпустили? На хрена выпустили? — вырвалось у Шульгина.

— Как-как, — ответил Круглов. — Прошло сорок восемь часов. Никто продлять задержание не стал. Мера пресечения не избрана. Ваш следак, видать, профукал. Сам виноват, что на арест не вышел.

Шульгин завёлся:

— Етить-колотить… Зря, что ли, мы ехали? И колеса…

— Погоди, Коля, — остановил я его. — Если Чучалина тут взяли и отпустили, значит, он где-то рядом. Он не уехал в Париж и не растворился в воздухе. Думаю, найдём его.

Круглов на меня посмотрел. В глазах мелькнуло что-то вроде испуга:

— Вы что, хотите остаться у меня в городе?

— Ну да, — кивнул я. — У нас командировка. Привод Чучалина.

— Ох, мать моя женщина… — покачал головой подполковник. — Вас только мне ещё не хватало.

— Ну, это не вам решать, товарищ подполковник, — возразил я спокойно. — Мы сами по себе, вы сами по себе.

— Ну да, — усмехнулся он, — я вижу. Только приехали — уже такой кипиш начался.

В этот момент подошла администратор, дрожащими руками протянула нам электронные ключи.

— Всё готово, — сказала она.

— Ладно, бывайте, — кивнул я подполковнику. — Спать охота, если честно.

— Доброй ночи… — буркнул тот, уже отворачиваясь. — Ох, недобрая эта ночь… — пробормотал он себе под нос и ушёл, всё ещё качая головой.

Мы проводили взглядом его и его ППСников. Один из них, молодой, помялся в проходе, подождал, пока начальник уйдёт, потом подошёл к нам.

— Мужики, ну извините, — сказал он смущённо. — Мы-то не знали, что вы тоже свои.

— Да ладно, проехали, — хлопнул я его по плечу.

— А вы за этим, за Чучалиным приехали, да? — спросил парень. — Он в тачку у отдела сел, наш местный таксист его подобрал. Барабаш по прозвищу. Он с девяностых бомбит, всех знает. На рынке обычно трётся, клиентов ловит. Если его найдёте — спросите, куда он того увёз.

— А ты откуда знаешь, что он увёз именно Чучалина? — уточнил я.

— Так я же видел, как его выпускали. А в лицо я его знаю — я ж сам его задерживал, по вашей ориентировке, — сказал парень и снова чуть смутился.

— Молодец, — кивнул я. — Соображаешь.

— Да я тут в ППСниках временно, — улыбнулся он. — Меня Саша зовут. Я вообще хочу в уголовный розыск перевестись, только вот пока образования нет. Учусь заочно.

— Ну учись, Саша, — сказал я. — Толк будет с тебя.

Пожали руки.

Мы с Шульгиным пошлепали по коридору, поднялись в номер.

Открыли дверь, зашли.

— Ну ёк-макарёк, — воскликнул Коля. — Это что ещё? Какого фига номер с двуспальной кроватью? Мы что, вместе будем спать? Ну нет. Сейчас пойду разберусь.

Он развернулся и быстро спустился вниз. Минут через пять вернулся — грустный, с поникшими плечами.

— Прикинь, — сказал он, — говорят, все номера такие. С раздельными кроватями нет. Какой-то у них тут форум проходит, слёт какой-то, всё занято.

— Ладно, — махнул я рукой. — Поспим на одной. Ты ж, наверное, храпишь?

— Ты тоже, — буркнул он.

Телефон зазвонил раздражающе. У меня вместо рингтона стоял старый звонок — как на советском будильнике. Я не привык к этим новомодным тилиньканьям, трекам, которые все ставят. Люблю, чтоб просто звякало, как на стационарном телефоне.

Шульгин засунул голову под подушку.

— Макс, возьми уже трубку… Кто там с утра так рано?

После всех ночных приключений мы отсыпались. Время, по-честному, было уже ближе к обеду. Я взял телефон, глянул на экран — звонит Мордюков.

— Тише, не гуди, — сказал я. — Морда звонит. Видать, что-то случилось у него опять.

— Жить без нас не может, — проворчал Шульгин, не вылезая из-под подушки.

— Ну да, — улыбнулся я, — опять что-то там приключилось, а нам разгребать.

— Алло. Доброе утро, Семён Алексеевич, — сказал я в трубку.

— Яровой, вы что там творите⁈ — заорал голос Мордюкова.

— Что? — сказал я спокойно. — Спим. Всё по плану.

— Я не про это! — продолжал реветь Морда. — Вы в Камнегорске?

— Ну да, а где же ещё?

— Что там у вас происходит? — орал он. — Звонил местный начальник полиции, жаловался на вас!

— А-а, — протянул я. — Это нормально. Инцидент исчерпан.

— Как исчерпан⁈ Вы мэра города избили! И ППСников его!

— Ну… — проговорил я, — про то, что он мэр, мы не знали. Но всё улажено, Семён Алексеевич. Не волнуйтесь. Всё под контролем.

— Чучалина за жабры — ноги в руки, и назад, — гремел в трубке Мордюков.

— А Чучалина нет, — ответил я.

— Как — нет⁈ — взревел Семён Алексеевич. — Не пугай меня, Яровой! Я уже доложил, что кучу темнух снимем, объединим в одно дело, сделаем эпизоды! По кварталу будем на коне по показателям! Сам понимаешь! Если вы его не привезёте — всё, конец! Как я потом генералу в глаза смотреть буду⁈

— Так это не мы. Местные его отпустили, — сказал я.

Из трубки донеслось нечто, что можно было бы назвать непередаваемой смесью ругательств и отчаяния. Поток злопыханий и проклятий слился в единый монолог, но я понимал — Семён Алексеевич ругается не на меня, а на Вселенную, на Судьбу и на местную Камнегорскую полицию, о которой отзывался в выражениях, не предназначенных для цитирования.

— Понабрали там остолопов… — выдохнул он, наконец, в адрес местных.

Я включил громкую связь. Мы с Шульгиным сидели на кровати, сдерживая смех, пока шеф выговаривался.

— В общем, так, — наконец выдал Мордюков. — Кровь из носу, но достаньте мне этого Чучалина. Он где-то там, должен быть.

— Да мы и сами это собирались сделать, — сказал я.

— Ну вот и правильно. Только, Максим, — голос в трубке стал строже, — никаких мэров больше не бить. И местных полицейских не трогать. Ясно?

С языка чуть было не сорвалось — мол, нет, обязательно отыщем и ещё повоспитываем.

— Так точно, товарищ полковник, — ответил я. — Постараемся.

— Постарайтесь без «постараемся»! Чтоб ни-ни! А то вы у меня… ух! — прогремел он.

Я даже представил, как он сейчас грозит мне кулаком, стоя у себя в кабинете.

— Ясно, Семён Алексеевич, — сказал я.

— Вот и ладно. Вечером чтоб доложили! — выдохнул он и отключился.

Я опустил телефон, повернулся к Коле:

— Похоже, командировочка наша продлевается.

— Ну и ладно, — хмыкнул тот. — Мне уже начинает нравиться этот городок. Забавные они тут. И мэр с любовницей, и полиция с характером.

Я пожал плечами:

— Мэр как мэр. По статистике у каждого второго такие ляльки имеются, только не каждый такой борзый.