Последний Герой. Том 7 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Это я вам звонил! — заголосил толстячок, махая руками. — Это я в дежурную часть обращался! Вот эти двое на меня напали!

ППСники переглянулись и, ухмыльнувшись, двинулись в нашу сторону.

Шульгин потянулся за удостоверением. Я доставать ксиву не торопился — интересно было посмотреть, как поведут себя молодые.

Они сразу, поигрывая резиновыми палками, направились к нам. Один, с виду старший, выдал фразу, к полицейскому языку отношения не имеющую:

— Э, кто такие?

Я поднял ладонь, остановил Шульгина — мол, подожди, пусть ребята проявят инициативу. Молодёжь ведь тоже надо воспитывать.

— Так себя сотрудники вести не должны, — сказал я спокойно. — Прежде чем задавать вопросы, товарищ сержант, вы обязаны представиться и, если гражданин просит, показать удостоверение. Так что — давайте ваше удостоверение, по форме.

— Ха! — хмыкнул сержант. — Чё тебе ещё показать? Ща поедешь в обезьянник, там всё покажем. А ну, быстро в машину!

Он схватил меня за рукав и дернул. Ой, зря.

Короткий захват, движение корпусом — и ППСник уже лежит на земле.

Второй рванулся на Шульгина, но тот сработал чётко: подхватил пацана и аккуратно уложил на асфальт, как ребёнка в кроватку.

Мелкие. По сравнению с нами — ещё мальцы, но гонору хоть отбавляй.

Из машины выскочил седой прапорщик, видно, старший по экипажу. Глаза квадратные, пистолет в руке.

— А ну, отошли! — крикнул он.

— Спокойно, свои, — сказал я, доставая ксиву.

— О… — опешил прапорщик. — А чё вы сразу не сказали?

— А чё вы сразу не спросили? — передразнил я.

Прапорщик замялся, кивнул. Молодняк вскочил, отряхнулись, смотрят на нас виновато. Шульгин показал своё удостоверение, я протянул своё. На лицах у пацанов застыло одно и то же выражение — смесь растерянности и удивления.

И тут вмешался толстяк.

— И что, вы так и будете стоять⁈ — заорал он, краснея. — Они меня избили! Применяйте меры!

— Но это сотрудники, — возразил прапорщик. — Они не могли вас избить.

— Лев Сергеевич, у вас есть телесные повреждения? — неуверенно спросил сержант.

— Они причинили мне боль! Телесных нету, но боль есть! За это тоже уголовная ответственность! — взвился толстяк. — Ты что, щенок, меня учить будешь? Звони начальству!

— Ну ладно, ладно, — смутился сержант. — Я позвоню… начальнику… начальнику отдела…

Он достал телефон, начал суетливо тыкать по экрану.

— Ладно, коллеги, — сказал я, — если что, мы там, в холле. Звоните своему начальству, мы не сбегаем. Ответим на все вопросы, если надо.

Мы с Колей гордо развернулись и ушли в гостиницу, оставив на крыльце гомон и суету.

В холле столкнулись с перепуганной девицей. Она, видно, наблюдала за всем кипишем через стеклянную дверь и теперь, увидев нас, дёрнулась, как белка, — метнулась в сторону, опустила глаза и, не произнеся ни слова, поспешила ретироваться. Больше она не смела назвать нас бомжиками.

Мы только подошли к стойке администратора, как та, глянув на нас еще раз, выскочила на улицу, будто ошпаренная.

— А неплохо так заселяемся, — сказал Коля. — Приключения нас не отпускают.

— Ну, пожалуй, — пожал я плечами. — Сами виноваты. Нечего наговаривать на честных оперов.

— Ну да, — кивнул Шульгин.

Администратор вернулась, таращилась на нас выпученными глазами, не зная, как реагировать.

— Спокойно, — сказал я. — Мы из полиции.

Показал удостоверение. Женщина шумно выдохнула, плечи расслабились. Видно было, что она не поняла, кто мы и почему двое грязных, бомжеватого вида мужиков только что уложили полицию на крыльце, а теперь пришли к ней.

По глазам читалось — думала, что ее ждёт как минимум изнасилование.

— Мы хотим заселиться, — сказал я.

— А, да, конечно, — спохватилась администратор. — Пожалуйста, паспорта ваши.

Пока мы оформлялись, к крыльцу гостиницы подкатил ещё один автомобиль — служебная полицейская легковушка. Вся компания, что осталась снаружи, зашла следом за нами.

Впереди шагал мужчина в форме подполковника полиции — уже не молодой, с залысинами и выпирающим животиком, походка у него уверенная, начальственная.

— Подполковник Круглов Олег Дмитриевич, — представился он. — Начальник местного отдела полиции. Кто вы такие? — проговорил он это с лёгким наездом, но без хамства, сдержанно. Видно было, что уже в курсе, кто мы, но хотел убедиться сам.

Я достал удостоверение. Мы оба показали документы.

— Мы здесь в командировке, подполковник, — сказал я спокойно. — А вот ваши люди, — кивнул я на ППСников, — как-то не совсем умеют представляться гражданам.

— Ну вы ещё учить меня будете, как воспитывать моих людей, — хмуро бросил Круглов.

— Да нет, — ответил я. — Просто наблюдение со стороны.

— Что вы стоите⁈ — вмешался толстячок, вынырнув из-за спины полицейских. — Олег Дмитриевич, что вы стоите, арестуйте их!

— Успокойтесь, Лев Сергеевич, — ответил ему подполковник. — Во всём разберёмся.

— Они меня побили! — выдал тот. — Я буду писать заявление!

— Вы избили гражданина Быкова? Уважаемого в городе человека, — поинтересовался подполковник, удивлённо глядя на нас.

— Скажем так, — ответил я, — немного научили его манерам.

— Но он же… — ошарашенно проговорил начальник местной полиции.

Я его перебил.

— А что касаемо заявления? — улыбнулся я и повернулся к Шульгину. — Коля, покажи-ка, как всё было.

Коля достал телефон и включил видеозапись. Современный парень — чуть что, сразу снимает. В этот раз это сыграло нам на руку. На экране — вся сцена: толстячок, его визжащая подружка, мы и тот момент, где он пытается заехать мне в глаз.

Мы стояли, а начальник полиции, Круглов, смотрел запись внимательно, нахмурившись. Толстячок, вытянув шею, тоже пялился в экран, губы его дрожали.

— Ну так вот, товарищ… или, как там у вас, господин Быков, — сказал я, повернувшись к нему. — Судя по всему, у вас здесь была приватная встреча с молодежью. С этой вот лялькой, — кивнул я в сторону лестницы, куда скрылась девица. — Хотите — пишите заяву. Мы все поясним под протокол. Всем будет интересно узнать подробности вашей личной жизни, наверное.

— Да ты… — выдохнул Быков.

— Если вас все знают, значит, личность вы известная, — добавил я спокойно.

Толстячок побледнел, потом покраснел, губу прикусил.

— Чёрт знает что… удалите немедленно, — прохрипел он.

— С чего это? — усмехнулся Шульгин. — Пускай будет.

— Заставьте их удалить! — закричал Быков, обернувшись к начальнику полиции.

— Лев Сергеевич, успокойтесь, — ровно сказал Круглов. — Я не могу их заставить это удалить. Тут ничего противозаконного нет. Вы же, я так понял, отказываетесь писать заявление?

— Бардак, — фыркнул Быков и, выловив у перил свою любовницу, потащил её вверх по лестнице, громко топая каблуками.

— Ну вот и хорошо, что всё хорошо, — сказал я, повернувшись к подполковнику. — Инцидент исчерпан.

— Ой, ну не знаю, не знаю, — вздохнул подполковник, сняв фуражку и вытирая лоб платком. — Ночка сегодня тяжёлая. Тут ещё вы на мою голову свалились, командировочные. Я и так весь день на ногах, сейчас ещё подняли.

— Что случилось-то? — спросил я, чувствуя, что от него несет дымом.

— Вечером инцидент приключился, — сказал Круглов. — Думали, теракт. Кто-то на фермерское хозяйство Прохорова сбросил с горы горящий УАЗ. Думали, сжечь хотят хозяйство. Склад загорелся.

— И? — осторожно спросил я. — Надеюсь, жертв нет?

— Нет, жертв нет, — ответил начальник полиции. — Даже наоборот — «террористы» помогли нам преступление раскрыть.

— Как это? — в один голос спросили мы с Шульгиным.

— А вот так, — усмехнулся Круглов. — Этот фермер, Прохоров, выращивает чайную коноплю. Ну, знаете, культурный сорт, из которого делают чай. Там наркотика нет, всё официально. Есть разрешение.

Шульгин кивнул со знанием дела:

— Есть такая, да, травка.

Я, признаться, про такое и не слышал. В наше время если растили коноплю, то ради другого — ради тетрагидроканнабинола, наркотического вещества.