Красная земля (СИ) - Волков Тим

— Я подумаю, — серьезно отозвался доктор. — А вот по поводу усиления милиции, наверное, стоит с Гладилиным переговорить. Поможете?

— Всенепременно!

Утром прибежал взволнованный Лебедев — всю ночь он дежурил в больнице, а вот раненько, утром… еще даже не начало светать. Взбежав по лестнице, забарабанил в дверь:

— Иван Палыч! Беда!

— Что? Что такое? — заспанный доктор выглянул в дверь в ночной пижаме.

— Санитаров наших арестовали! В город увезли.

— Каких еще санитаров… Ах! Ну, входи, входи, Леонид… Я быстро… сейчас.

Запалив керосинку, Иван Палыч принялся быстро одеваться. В приоткрытую дверь заглянул встревоженный гость:

— Случилось что?

— В город… В город надо быстрее! — озабоченно вымолвил доктор.

— Так за мной скоро машина придет, — Николай Александрович развел руками. — Обещали часов в восемь. А к чему такая спешка-то?

— Хороших людей арестовали, Николай Александрович, — надевая пиджак, рассерженно пояснил Иван Палыч. — Санитаров моих. Ну, тех, кто нас спас… Ну, да, из бывших они… Но, советской властью прощенные! Да без них бы…

— Да. Без них бы нам туго пришлось, — присев к столу, Семашко согласно кивнул и прищурился. — А кто произвел арест? По чьему приказу?

— Да парни какие-то… с красными повязками, — пояснил, наконец, Лебедев. — Показали мандаты — народная милиция…

Доктор покусал губу:

— Красников сам не мог… Милиция подчиняется уисполкому. Гладилин, что ли, не разобрался…

— Скорей, ретивые исполнители, — побарабанив пальцами по столу, мрачно протянул Семашко. — Таких во все времена хватало. Раньше перед начальством выслуживались, а ныне выказывают революционный пыл! Что хуже, вот, ей-богу, не знаю! Исполнительных-то дурней в России на триста лет припасено! Однако, вы правы, Иван Палыч — надо бы поспешить…

Лебедев вздрогнул:

— Что, думаете, могут?

— Могут, — сурово отозвался гость. — Бывали случаи. Коли задержанные не так себя поведут, попытаются вырваться… Тогда никакого суда и постановления не надобно. Как говорится — руководствуясь революционным чутьем…

— Ну, в таком случае мы уже опоздали, — доктор глянул в окно… и вдруг улыбнулся. — Кажется, машина! Во-он, за лесом, свет.

Леонид бросился к окну, вгляделся:

— Ну да, точно! Машина! За вами, Николай Александрович.

— Так уж и пора бы, — вытащив карманные часы, усмехнулся товарищ Семашко. — Времени-то полвосьмого уже! Ну, Иван Палыч, собрался? Пошли тогда. Надеюсь, мои доблестные гвардейцы уже проснулись…

Когда машина въехала в город, уже начинало светать. Послышался протяжный гудок — какой-то из заводов еще работал. По низкому серому небу бежали алые сполохи — то ли заря, то ли что-то горело.

— Склады на ситцевой мануфактуре горят, — обернувшись, пояснил водитель. — Вся милиция там еще с ночи…

— Милиция? — изумился Иван Палыч.

— Ну так, а кто? — покрутив усы, шофер повернул руль. — Пожарные-то давно уже разбежались. Потому как — ни денег, ни пайка.

— И пожарную охрану тоже возрождать надо, — тихо протянул Семашко. — И армию, и милицию… Не мы, большевики, это все развалили. Но, восстанавливать придется нам. И, чем скорее, тем лучше!

Доктор улыбнулся:

— Золотые слова, Николай Александрович! Только, чувствую, трудновато придется…

— Ничего. Мы же большевики! Справимся.

Гладилин уже находился на своем месте — в кабинете на втором этаже горел тусклый керосиновый свет, электричество в городе подавалось крайне нерегулярно.

— У себя, — завидев вошедших, отрывисто кивнула Ольга Яковлевна. — Ждет.

— А, приехали, наконец! — услыхав голоса, Сергей Сергеевич выбежал навстречу гостям. — Ах, славно, что живы! Этот поезд… налет… Я уж извелся весь! Это ж на вас, Николай Александрович, покушались! И, наверняка, использовали Викжель. Теракт во всей своей подлости! Мы уже аресты произвели.

Повесив на вешалку пальто, товарищ Семашко устало махнул рукою:

— Ты, Сережа, морфий со счетов не сбрасывай. И Робеспьера из себя не строй! Аресты они произвели, успели… Абы кого похватали?

— Поджигателей! — нервно, но с гордостью, отозвался Гладилин. — На ситцевой мануфактуре склады подожгли. Верно, по указке бывшего хозяина, мануфактуру-то недавно национализировали. С поличным взяли! Рабочая дружина! Там, на фабрике-то, комсомольский отряд… Товарищ Нюра Резанович!

Иван Палыч вдруг улыбнулся:

— Знаю Нюру. Хорошая, целеустремленная девушка. Так, говорите, с поличным? А в Зарном арест кто произвел?

— В Зарном? Арест? — удивился Сергей Сергеевич. — Красников не мог — на пожаре. А, у него, верно, дежурные есть. Ну, в отделении — добровольцы. Хотя, я уже дал распоряжение формировать штат! На свой страх и риск, конечно…

— А вот молодца, Сергей Сергеич, — Семашко одобрительно кивнул. — Ай, молодца! Так, может мы сейчас и того — к дежурным этим заглянем? Ну, в милицию.

— Ох, Николай Саныч… Вам ведь скоро в Москву… да и чайку с дороги…

— Ничего. Задержусь, если надо. А чайку мы и в милиции попьем!

Небольшой двухэтажный особняк располагался совсем неподалеку. Вполне симпатичное здание в стиле ар-нуово (он же югенд-стиль, он же — модерн). Парадный вход, решетки на подвальных окнах, эркер. На втором этажа, слева — забитые фанерой и досками окна. Кабинет покойного Петракова… Не успели еще застеклить после устроенного Рябининым взрыва. Эх, Василий Андреевич, как же все-таки жаль! Теперь как бы еще Лаврентьева с Деньковым не расстреляли. Нет, нельзя это допустить, никак нельзя! Иван Палыч (Артем! Артем!) прекрасно понимал, что для задуманного им формирования нового мира свои люди в силовых структурах нужны, как воздух! Значит, Лаврентьев и Деньков должны работать в милиции. Должны!

— Да тут заперто! — товарищ Семашко поднялся по ступенькам крыльца и громко постучал в двери. — Эй! Есть кто живой?

— Чего надо? — нелюбезно отозвались из-за двери.

— Заявление желаем подать! — недобро щурясь, выкрикнул Гладилин. — О воровском притоне.

Послышался скрежет засова. Двери распахнулись…

— Э, потише, черт!

Отпрянув, Сергей Сергеевич выругался — изнутри кто-то целился из нагана!

— Я Гладилин, председатель исполкома! Красников где?

— На выезде! Тов… Товарищ Гладилин? Извините, не узнал. Проходите.

Милиционер опустил револьвер и посторонился.

— Ишь ты — и не войдешь! — усмехнулся Николай Александрович.

— Товарищ Красников, уезжая, наказал, чтоб никого не пускать…

Веснушчатый парнишка в большой, не по размеру, толстовке с красной повязкой на рукаве, совсем не походил на строгого представителя власти. Щуплый, с рыжими вихрами и детским незамутненным взглядом, он выглядел максимум лет на шестнадцать. Зато наган в кобуре!

— Дежурный милиционер Николаев! Семен. Вот, сюда, пожалуйста, проходите…

Входя в кабинет, товарищ Семашко повернул голову.

— Семен, вы в гимназии учились?

— Нет, в реальном… Пять классов закончить успел.

— Хорошо, — покивал Гладилин. — Арестованные в отделении имеются?

— Так точно! Имеются, — юный милиционер все же стремился держаться по-военному. — Двое. Из Зарного совсем недавно привезли. Для предания революционному трибуналу!

— О, как! Сразу трибунал! — присаживаясь на стул, ахнул Иван Палыч.

Сергей Сергеевич тоже уселся и велел привести арестованных.

— Не могу, товарищ председатель уисполкома! — Семен грустно скривился и развел рукам. — Ключа-то от подвала у меня нет!

— А у кого есть?

— У товарища Красникова… И у Игорька, старшего смены.

— Игорек тоже пять классов успел закончить? — хмыкнул доктор.

Милиционерик заулыбался:

— Не-ет! Все семь. Потому и старшим назначен.

— Где живет, знаешь? — быстро поинтересовался Сергей Сергеевич.

— Ага!

— Ну, беги за ключом… Хотя, постой-ка! Поясни — кто там, в подвале, и за что?

Семен объяснил все кратко и неожиданно толково. В полпервого ночи, получив известие о пожаре на ткацкой фабрике, дежурный бросился домой к начальнику, Красникову. Разбудил, доложил… Начальник, подняв тревогу, умчался на пожар, оставив в отделении трех человек — дежурную смену.