Жена-беглянка. Ребенок для попаданки - Константин Фрес

— Я не виновата, не виновата! — орала и рыдала Ида, тряся рыжей растрёпанной головой. — Я лишь защищалась!

Ивар поднял глаза и обвел зал взглядом.

Короля не было.

Лишь тени слуг угадывались в темноте.

А своды каменного холодного зала показались Ивару каменным мешком.

Тюрьмой.

«Я вытянул жребий судьи и палача! — понял Ивар. — Вот какова моя судьба! Но в чем же испытание?»

А потом снова глянул на рыдающую Иду.

И понял — ее отдали ему на растерзание.

— Ты убила Натана, — произнес Ивар.

— А что мне было делать?! — заверещала женщина, заливаясь слезами. — Что?! Он растоптал меня! Уничтожил! Предал! Меня и нашу любовь! Он хотел уйти к этой девке! А я не могла этого допустить!

Голос Иды сорвался в безумный, одержимый шепот.

Она ловко подползла на коленях к Ивару, припала к его ногам плечом. Платье на ней было разорвано, плечо из него выскользнуло. Мало что из ее прелестей было скрыто.

И она знала об этом.

Ластясь, как кошка, Ида подняла прекрасное лицо к Ивару и обворожительно ему улыбнулась.

— Ивар! Мы ведь последние из рода, — промурлыкала она, стараясь казаться такой же пленительной, как и всегда. — Давай забудем все! Давай останемся вдвоем, ты и я! Ты никогда не смотрел на меня, как на женщину, так не время ли сейчас это исправить? Поверь мне, никто не умеет любить так, как я! Ты никогда не пробовал своей крови? Близость со мной не сравнится ни с чем! Все прочие женщины покажутся тебе тусклыми серыми тенями!

«А, так вот в чем испытание, — думал Ивар, задумчиво глядя на Иду сверху вниз. — Устоять перед ней. Но это легко; что мне эта рыжая девчонка? Никогда не испытывал к ней никаких чувств».

— Я любил Натана, — произнес Ивар.

Лицо рыжей исказилось от ярости.

— А он тебя нет! — мстительно прокричала она. — Он тебя нет! Он вообще никого не любил, кроме себя! Думал только о своем удовольствии!

— Ты убила мою мать, — заметил Ивар.

Ида истерично расхохоталась.

— Вот уж нашел, о ком жалеть! Эта старая ведьма не то, что не любила тебя — она даже ни на секунду о тебе не подумала! Она горевала только по Натану! Хотела, чтоб меня покрыл твой папаша! Тьфу, мерзость! Хотела вернуть себе Натана таким путем!

— Ты знаешь, что полагается за смерть аристократа?

Ида оскалилась, зарычала, стараясь высвободить руки из жесткой веревочной петли.

— А ты что, судья? — яростно прокричала она. — Знаю, знаю! Только я не виновна! Я защищалась! Они оба хотели меня убить! Кто ж виноват, что я оказалась ловчее?!

— Да, я судья, — ответил Ивар.

Его объяло странное спокойствие.

Яростные вопли Иды, обвинения, которыми она сыпала, не доходили до его сознания.

Он шагнул к девушке и положил украшенную металлическими когтями руку на ее голову.

Хищно сжал пальцы, так, что когти впились в кожу и прокололи ее, пуская кровь и дробя кости.

Ида завопила, зажмурившись.

А Ивар, словно в дреме, в полусне, увидел события того дня.

Увидел и мать, волочащую Иду в подвал, на расправу. Увидел и брата, отталкивающего Иду и собирающегося отправить подарок бывшей жене.

— Пусти, пусти! — вопила Ида.

Ивар разжал пальцы и вышел из транса.

Видения его погасли.

Он знал все — все причины того, отчего Ида так поступила.

Слышал черную ненависть в ее сердце.

И вспомнил слова матери, глядя на Иду.

«Он был прелестным ребенком. Я поняла, что он должен принадлежать только мне!»

— Натан был для тебя словно игрушка. Как желанная кукла в кружевах.

— Да! Ну и что?! Ты будешь меня учить любить, порченный?! — взвилась Ида. — Пусть Натан был для меня игрушкой — я все равно любила его! А ты, ты в своей жизни был привязан хоть к кому-то по-настоящему? Или твое сердце так же мертво и холодно, как и то, что у тебя в штанах?!

У него не было ни малейшего сомнения в ее вине.

«Легко судить, когда сам все видел», — заметил Ивар про себя.

— Я не виновата, не виновата, — лживо рыдала Ида, думая, что разжалобит Ивара. — Ивар, вспомни — мы с тобой родня. Кровь от крови, плоть от плоти. Разве ты сможешь меня покарать?! Молю, пощади! И я сделаю для тебя все, что попросишь!

— Я не хочу тебя, Ида, — ответил Ивар тихо. — А если б захотел, то не смог бы взять. Я ведь теперь Герцог Разрыватель. Я служу королю.

— Нет-нет-нет! — в ужасе заверещала Ида, истерично дрыгая ногами.

— За смерть аристократа положена смерть на костре, — продолжил Ивар, запахиваясь в плащ. — Но мать действительно вынудила тебя защищаться. А вот Натан не грозил тебе смертью. Он гнал тебя прочь; и тебе надо было уйти.

— Уйти?! И оставить его? Отказаться от любви? Ты знаешь, как это?! Ты сам-то мог бы так поступить?! — вопила Ида.

Ивар спокойно смотрел на нее.

Больше всего на свете ему хотелось свернуть ей шею собственноручно.

Перерезать глотку.

Но король тотчас узнал бы. Золоченые когти нашептали бы ему о преступлении.

И Ивар невольно усмехнулся, понимая, что король поймал его в ловушку закона.

Отнял право карать ножом.

Убивать безнаказанно.

Ранить.

«А вот это испытание будет посерьезнее чем, слезы Иды!»

— Освобождаю тебя от смерти на костре, — произнес Ивар.

— О, я знала! — с облегчением выкрикнула Ида. — Я знала, что мы с тобой договоримся!

— Повесить, — кратко и беспощадно кинул Ивар. И Ида взвыла волчицей, забилась в руках подхвативших ее слуг.

— Слушаемся, ваша светлость! — услышал Ивар ответ.

И поспешил прочь из королевского подвала, в коридор, откуда пахло свежим ветром и жизнью.

Глава 74

Морозным февральским утром, промучившись всю ночь, против немало слез, я родила мальчика.

Мата помогала мне.

Не отходила всю ночь от моей постели, готовила напитки, успокаивающие и унимающие боль.

И воду с мягкими травами, чтобы обмыть младенца, она тоже приготовила в самый нужный момент.

— Ну, что там? — не слыша своего голоса, дрожа всем телом, спрашивала я.

Мне казалось, что время течет медленно.

Казалось, что Марта возится с