"Современная зарубежная фантастика-1". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Кюнскен Дерек

Хант вздохнул. «Ладно, это была просто мысль. Забудь об этом пока». Он откинулся на спинку дивана, на котором размышлял, и уставился в потолок. Он был витиевато отформован, сделан из материала, который генерировал свет изнутри, либо равномерно рассеянный, либо сконцентрированный в тех местах, где это было нужно. Происходило что-то очень странное. Он чувствовал себя сбитым с толку и встревоженным. Такими же встревоженными, какими казались Йозеф и Чиен ранее за ужином, с того момента, как они сели.

Он проверил время. Было чуть больше полуночи. «VISAR. Можешь соединить меня с Йозефом?»

Через мгновение в поле зрения Ханта появился кадр AVCO, на котором были видны голова и плечи Зоннебрандта. «Привет, Вик. Что случилось?»

«Ты сейчас чем-нибудь занят? Я хотел бы кое о чем поговорить».

«Конечно, без проблем. Хочешь встретиться в пит-стопе? Или можешь зайти сюда выпить. Я как раз собирался ложиться спать».

«Нет, все в порядке. Я приду туда. Увидимся через пару минут».

***

Придя, Хант обнаружил Зоннебрандта в домашнем халате и тапочках, с приземистой бутылкой с длинным горлышком и двумя стаканами, ожидающими на столе в гостиной части номера. «Так что, теперь у тебя проблемы с бессонницей?» — поздоровался он, когда Хант сел. «У меня, наверное, тоже слишком много всего крутилось в голове».

«За здоровье». Хант осмотрел свой стакан после того, как Зоннебрандт налил ему. «Что это?»

«Какое-то вино, которое пьют евленцы, оно хранится здесь. Немного похоже на рейнвейн».

"Неплохо."

Зоннебрандт указал направление к двери движением головы. «Ранее я разговаривал с парой эстонцев в Pit Stop. Я никогда раньше не думал, что ганимейцы не умеют петь».

«Их голосовой аппарат совершенно другой», — сказал Хант. «Он ограничивает их той гортанной речью, которую нам трудно воспроизвести». Голоса, которые VISAR издавал при переводе, были синтезированы так, чтобы звучать нормально в обоих направлениях. «И вы правы. Это не дает им диапазона, который позволил бы петь».

«Наша хоровая музыка приводит их в восторг. Эстонцы — настоящая сенсация. Вы знали?»

«Я на самом деле не особо слежу за этой стороной событий».

«Я подумал, что это странно... не физиологически; а то, что турийцы так удивлены. Я имею в виду, что у них уже достаточно долго были евленцы. Они же люди».

Хант пожал плечами. «Тогда я могу только предположить, что, возможно, евленцы не такие уж и музыкальные. Если подумать, я не видел особых признаков этого, когда был там».

«Возможно». Зоннебрандт откинулся назад и посмотрел на Ханта поверх края своего стакана. «Но в любом случае… Так что же это за срочное дело, которое не может подождать до более цивилизованного часа утра?»

«Это не то чтобы срочно, Йозеф. Но, возможно, личное. Я подумал, что немного уединения будет кстати».

«О, теперь вы меня заинтриговали. Пожалуйста, продолжайте».

Хант пытался придумать наилучший способ подойти к этому вопросу, но все равно находил ситуацию неловкой. «Послушайте, во-первых, не думайте, что я пытаюсь совать нос в чужие дела или что меня интересует то, что может быть вашим личным делом. Мои вопросы могут показаться немного странными, но есть веская причина их задавать».

Зоннебрандт неуверенно посмотрел на него. «Да…?»

«Ранее сегодня вечером на ужине вы с Чиеном…» Хант сделал короткий жест. «Я не мог не заметить, что, кажется, было, о… за неимением лучшего слова, что-то немного напряженное. Немного нервозности; не так много разговоров. Понимаете, о чем я?» Он ждал. Зоннебрандт уставился в свой стакан, не отвечая. Хант прочитал это так, как он и боялся — молчаливый способ сказать ему как можно вежливее, чтобы он не лез в чужие дела. «Ладно, слушай, я сказал в начале, что если я пошел и вмешался во что-то личное, что происходит…»

Зоннебрандт прервал его коротким смешком. «Ты имеешь в виду меня и Чиена? Ой, да ладно, Вик. Я знаю ее лицом к лицу только столько же, сколько и ты, и не то чтобы у нас не было других забот». Он быстро отпил. «Заметьте, я бы не сказал «нет», честно говоря. В ней есть это великолепное «духовное» качество, не думаешь? Урок женщинам мира о том, как грация и привлекательность должны улучшаться с годами. По крайней мере, так я думал до сегодняшнего дня».

«Ты очень замолчал, когда я об этом упомянул. Я подумал, что, может быть, ты обиделся».

«Ха». Зоннебрандт сморщил нос и задумался на несколько секунд. «Скорее глупо, чем обидно, если вы действительно хотите знать», — наконец сказал он.

«И это связано с тем, почему у вас возникли сомнения относительно Чиена?»

«Ну, да, если вам нужна правда».

Хант понял тогда, что его догадка была верна. «Дай-ка угадаю», — сказал он. «Что-то настолько глупое, что вряд ли стоило упоминать. И тем не менее вы обнаружили, что яростно противоречите друг другу, как дети. Что-то, в чем вы знали, что вы правы, и что должно было быть легко решено. Но она настояла на том, чтобы сделать из этого проблему, и не отступала».

Глаза Зоннебрандта расширились от удивления. «Вот именно! Откуда вы знаете?»

«Я расскажу вам через секунду. Так что же произошло?»

«Ранее в тот день, когда мы были в Multiporter, мы постоянно спорили о чем-то — как вы сказали, о глупых мелочах. Она говорила мне, что я повторяю что-то, чего я точно не говорил; или настаивала, что она говорила то, чего никогда не говорила. В другой раз она начала объяснять, что происходило последние десять минут, как будто меня не было, хотя я был там все время. Конечно, ошибаться может каждый. Но когда кто-то, кто, как вы думаете, должен это знать, не может в этом признаться... ну, через некоторое время это начинает вас доставать».

«Я знаю. Раздражает, не правда ли?»

Зоннебрандт, казалось, собирался продолжить, но осекся, увидев выразительное выражение лица Ханта. «Ты хочешь сказать, что это происходит и с тобой?» Он остановился и задумался. «О, конечно! Та история с Крисом и Милдред за ужином о паре Тьюриен».

Хант медленно кивнул. «Я знаю Криса Данчеккера много лет. Иногда он может быть немного сварливым, но это совсем не похоже на него. Здесь происходит что-то очень странное, Йозеф. Это касается всех нас, не только Криса. И в данный момент я понятия не имею, что это такое».

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Но это не затрагивало всех. На следующее утро Хант осторожно поговорил с Дунканом Уоттом и узнал, что у него и Сэнди не было проблем, подобных тем, что описал Хант. Напротив, Дункан заверил его, что их день, посвященный организации рабочего пространства, которое они будут использовать, и проверке различных предметов, отправленных с Земли, был приятным, а рутинный характер работы компенсировался волнением и новизной пребывания в новом мире.

Хант решил, что пришло время поговорить с Данчеккером. Звонок установил, что профессор находится в башне комплекса Кельсанг, примыкающей к блоку, в котором размещался Мультипортер, где располагалось место, отведенное для терранцев. Они согласились, что предпочтут работать вместе с турийскими учеными, которых Исайян собрал для проекта, а не быть изолированными в одиночку. Конечно, турийцев это устраивало. VISAR провел его к другому зданию и через экзотически оформленные пространства с изогнутой архитектурой и богато украшенными интерьерами, которые больше напоминали Ханту арабский дворец или испанский собор, чем что-либо, что он привык считать научной рабочей средой. Одеяние, похожее на мантию, которое, казалось, было обычным среди обитателей, усиливало эффект. Это могла быть Академия Платона, приспособленная к жесткой инженерии. Турийцы не проводили жесткого и быстрого разделения между тем, что Земля считала искусством и наукой. Все, что они делали, от вырезания фрески вдоль тропы через возвышенный парк в Туриосе до приведения в действие космического корабля, было искусством, в то время как каждый процесс, подразумевавший оценку вопроса объективной истины, был «наукой».