Танец времени - Эрик Флинт

-Сохрани Железный треугольник. Сделай его римским анклавом. В любом случае, это была бы хорошая идея, потому что мы могли бы служить буфером между персами, кушанами и раджпутами - и теперь мы могли бы оправдать это религиозными соображениями.

Он сделал попытку придать последней фразе немного искреннего благочестия. Очень слабая попытка - и даже она провалилась.

Велисарий почесал подбородок.

-Я думал об этом, - признался он.-Кунгасу будет все равно.

-Не все равно? Он был бы в восторге! Никогда бы не подумал, что эти варварские кушаны окажутся такими умными, как они есть. Но они настолько умны. По крайней мере, они достаточно умны, чтобы прислушаться к Ирина Макремболитисса, а она настолько умна.

На самом деле, в то время как Велисарий знал, что царь кушанов внимательно прислушивается к советам своей жены-гречанки, Кунгас принимал свои собственные решения. Он был достаточно умен сам по себе, чтобы понять, что втягивание его нового кушанского королевства в бесконечные конфликты с персами и раджпутами из-за того, кто контролирует Пенджаб, только ослабит его. Римское буферное государство, расположенное в центре Пенджаба, имело бы тенденцию сдерживать конфликты - или, по крайней мере, не впутывать в них кушанов.

-Раджпуты...

-Кого волнует, что они думают?- потребовал ответа Юстиниан. -Все это спорный вопрос, я напоминаю тебе, до тех пор, пока ты, наконец, не начнешь свое так долго откладываемое наступление - в это время раджпуты будут побежденным народом, а побежденные люди получают то, что могут получить.

Таково было старое мышление Юстиниана в действии. Достаточно проницательно, в своих пределах. Но, по крайней мере, годы, проведенные Велисарием с огромными знаниями Эйда о человеческой истории в его сознании, сделали его крайне скептически настроенным к империализму.

Он смог просмотреть огромные перспективы человеческого опыта не только в будущем этой планеты, но и на множестве других планет. Из этого, когда дело дошло до вопроса об империях, Велисарий извлек две простые мудрости:

Во-первых, каждая империя, которая когда-либо существовала или будет существовать, всегда думала, что это конец всему.

Во-вторых, ни один из них не был. Лишь немногие из них просуществовали более двухсот лет, и даже те, которые просуществовали, никогда не обходились более чем за пару столетий без гражданской войны или другого крупного внутреннего конфликта.

Казалось, человеческая раса просто естественным образом преуспела бы, если бы избегала слишком многого на пути политического самовозвеличивания.

Представление о том, что историей можно "руководить" - даже кем-то вроде Велисария, с Помощником в качестве его советника, - было чистой бессмыслицей.

Лучше просто создать что-то работоспособное, в котором было бы как можно меньше конфликтов, и позволить человеческому потенциалу продолжать раскрываться в нем.

Если лежащее в основе общество было здоровым, политическая структура, как правило, выстраивалась достаточно хорошо, чтобы соответствовать любым обстоятельствам.

Короче говоря, Велисарий, к своему удивлению, пришел к выводу, что амбиции и схемы его великого врага Линка и "новых богов", создавших монстра, были просто той же самой старой имперской глупостью в широком смысле.

Велисарий на самом деле не знал точно, во что он верил. Но он знал, во что не верил - и этого было достаточно.

-Тогда согласен, - резко сказал он. - Мы планируем сохранить Треугольник. Кто знает? Хосрову, возможно, даже хватит ума понять, что это и ему на пользу.

-Может быть, - скептически хмыкнул Юстиниан. -Хотя я в этом сомневаюсь. Не забывай, что он император. Ношение пурпура автоматически делает человека глупее.

Обезображенное шрамами лицо ухмыльнулось.

-Поверь мне на слово. Я знаю.

* * *

Их разговор был прерван особенно громким треском в непрекращающемся обмене залпами между римлянами и малва. Некоторые вражеские снаряды даже упали достаточно близко, чтобы заставить бункер задрожать.

Не сильно. Но достаточно, чтобы вернуть Юстиниану хмурый вид.

-Я начинаю от этого уставать. Когда, во имя всего святого, ты собираешься перестать бездельничать и начать наступление?

Велисарий не потрудился ответить.

Когда придет время, раздался голос помощника. Затем, немного жалобно: Кстати, когда именно? Я хотел бы знать сам.

Et tu, Brute? И ты, Брут? Ответ в том, что я не знаю. Когда это покажется правильным. Чего пока нет. Какое-то время ситуация должна назревать в Гиндукуше - и, прежде всего, в Маджараштре.

У вас нет никакого способа связаться с Рао по радио, указал помощник. Или с Кунгасом, если уж на то пошло.

Научи своего дедушку сосать яйца! Я знаю, что не умею. Что еще хуже, так это то, что даже если бы у меня была радиосвязь с Индией, я не смог бы поговорить с тремя мужчинами, которые значат для меня больше всего.

На мгновение воцарилась тишина, пока Эйд пытался проследить ход мыслей Велисария. При всем своем огромном интеллекте, Эйд мало походил на интуитивное чувство стратегии римского полководца.

О, сказал он наконец. Нарсес-евнух.

ДА. И Рана Шанга. И, прежде всего, Господь Дамодара.

Снова повисло минутное молчание. Затем Помощник добавил несколько робко:- Вам, вероятно, лучше не упоминать об этом Юстиниану - и уж точно не Феодоре! — что ты затягиваешь наступление, потому что рассчитываешь на римского предателя и двух лучших полководцев на стороне врага.

Научи своего дедушку сосать яйца!

Глава 5

Бхаракучча,

на западном побережье Индии

-Это, должно быть, нервирует, - сказал Аджатасутра, посмеиваясь.

-Что, должно быть, нервирует?- раздраженно спросил Нарсес. -И почему ты продолжаешь думать, что такая бессмысленная болтовня поможет тебе победить?

Старый евнух передвинул своего слона, забирая коня ассасина. -Шах. Это отвлекает тебя больше, чем меня. Отчасти поэтому ты проигрываешь девять партий из десяти. Другая часть - это потому, что я умнее тебя.

Аджатасутра даже не взглянул на шахматную доску. Его тонкая улыбка все еще была направлена на Нарсеса.

-Должно быть, это нервирует, когда Рана Шанга наблюдает за тобой так, как он это делает, всякий раз, когда ты оказываешься в поле зрения. Напоминает мне тигра, пытающегося решить, являешься ли ты добычей.

Губы Нарсеса слегка сжались.

-Он ничего не знает. Он только подозревает.

-Как я и сказал. Пытаюсь решить, являешься ли ты добычей.

Этого было достаточно, чтобы заставить Нарсеса нахмуриться, хотя он по-прежнему не отрывал взгляда от доски.

-Почему? Пока он не будет уверен, что знает правду, он ничего не предпримет. Он был бы слишком напуган, чтобы. И как только он узнает правду, зачем ему...

Его