Ступени над Бездной. Том 1 - Баобэй Мэйжэнь

он не помнил так отчетливо. С Хэ Чэном всегда ходило несколько братьев. Вторым по старшинству был Хэ Жуй, он громче всех смеялся над маленьким четвертым принцем. Мог ли этот юноша оказаться им? Хай Минъюэ почувствовал отвращение к ним обоим, настолько сильное, что больше не смог на них смотреть.

– Ты не пострадал? – спросил он у юноши, который его сбил. Тот был немного младше, может лет пятнадцати, и одет в одежды ученика ордена Байшань. Его лицо было наивным и детским, но печальным.

– Нет, – произнес он тихо. – Я в порядке. Спасибо, м-м-м… шисюн?

– Мое имя – Хай Минъюэ.

– Мне сказали, что я должен называть всех на горе Байшань шисюнами.

Хай Минъюэ улыбнулся:

– Ты можешь звать меня шисюн, если тебе так сказали. Как тебя зовут? Из какого ты ордена?

Юноша неловко отряхнул одежду от снега и сказал:

– Меня зовут Цзибай… Хэ Цзибай. Я седьмой принц Страны Байлянь. Хотя мастер сказал мне, что на время моего совершенствования на горе Байшань я должен забыть о своем титуле… Поэтому я просто Хэ Цзибай.

Хай Минъюэ так и застыл с открытым ртом. Сколько же его родных братьев приехало на гору? Но этот мальчик, невинный и скромный, был совсем не похож на двух других амбалов.

– Я видел тебя на рынке… – продолжил Хэ Цзибай, опустив взгляд. – Я не знал, как помочь. Мои братья никогда меня не слушают.

Его взгляд скользнул по Ши Хао, и мальчик улыбнулся уголком губ:

– Тебе повезло, что у тебя есть такой шисюн.

– За что они издеваются над тобой? – нахмурился Ши Хао. – Я проучу их.

Хэ Цзибай покачал головой:

– Не надо. Ты ничему не научишь их, только ввяжешься в неприятности. Они всю жизнь цепляются ко мне из-за того, что моя матушка – наложница. А их матушка – главная жена князя.

Хай Минъюэ будто окатили ведром ледяной воды. Этот мальчик был так похож на него. В его больших глазах цвета мутной воды он видел море слез, которые сам пролил за жуткие три года ледяной тюрьмы во дворце своего отца. Его сердце сжалось, и в груди зажегся гнев. Он направил горящий взгляд на старших братьев. Те тоже узнали его и Ши Хао и сразу распетушились.

– Байбай, ты что, спутался с челядью, которая оскорбила наше высочество на вонючем рынке? – спросил Хэ Жуй, скрестив руки на груди. – Какова мать, таков и сын. Разве от блохастой дворняги может родиться благородная гончая?

Хай Минъюэ и сам не заметил, как оказался перед ними, гнев затмил его разум. Он на секунду потерял всякий контроль.

– А ваша мать, должно быть, образец справедливости и благородства, раз вы позволяете себе говорить подобные вещи о других? – выплюнул он им в лицо теперь, когда они были почти одного роста. – Что же она, такая праведная, не воспитала в вас хотя бы правила приличия, чего уж говорить о моральных качествах?

Ши Хао не ожидал от него такого выпада и схватился за голову.

– Минъюэ! Что ты делаешь?

Хэ Чэн весь покраснел от злости.

– Рабское отродье! Не смей даже заикаться о моей царственной матушке!

– А то что? – прошипел Хай Минъюэ. – Побежишь к ней жаловаться и она побьет меня плеткой?

Хэ Чэн никогда прежде не сталкивался с подобной развязкой конфликта, где его жертва огрызалась на него в ответ. У него в голове от ужаса склеились две единственные извилины, и там произошло короткое замыкание. Он мог только строить жуткие гримасы, как пораженный инсультом.

Хэ Жуй переварил все быстрее, особенно когда за спиной Хай Минъюэ вырос Ши Хао. Когда он вспомнил, что этот молодой человек отправил его в полет через весь рынок одним щелбаном, в нем проснулся инстинкт самосохранения. Он принял по-идиотски грозный вид и выплюнул:

– А ты чей сын будешь, а? Слуги? Раба? А?

Увидев искры духовной силы на пальцах Хай Минъюэ, Ши Хао молниеносно схватил его за шиворот и затолкал себе за спину.

– Тебя так интересует его происхождение? Я расскажу тебе, – произнес он с прищуром. – Этот человек, что стоит перед тобой, – сын великого героя Поднебесной! Непревзойденного мастера боевых искусств, который обучал самого Небесного Императора до его возвышения! Человека, одолевшего тысячу чудовищ Преисподней! Господина, Рассекающего Ветер!

Услышав это, Хай Минъюэ замер. Ши Хао только что вывалил все выдуманные титулы Пьяницы Сюя, которые тот себе придумал в пьяном угаре и в которые поверил всей душой. Ши Хао не мог блефовать так опасно, ведь в такую ерунду они с трудом верили даже будучи детьми!

Но на лицах принцев взорвалось недоумение. Для большего драматизма Ши Хао выпустил сильную волну духовной силы, едва не сбившую их с ног. Его лицо потемнело, и он пригрозил:

– И стоит ему только захотеть, как ни вас, ни вашей Байлянь не станет.

– Господин, Рассекающий Ветер… Небесный министр Фэндао-цзюнь! – пробормотал Хэ Жуй в неверии. – Великий герой-бессмертный – его отец?!

– Небожитель с девятью парами рук, а в каждой руке по божественному мечу… – прошептал Хэ Чэн с круглыми, как блюдца, глазами.

– Вам лучше свалить и больше не попадаться ему на глаза, – закончил Ши Хао и с ухмылкой выплюнул: – Ваши высочества.

– А-а-а-а!

Хэ Жуй с девчачьим визгом схватил старшего брата за кусок одежды и потащил прочь. Тут же принцы перешли на бег и, оглядываясь как беглые преступники, смылись. Ши Хао с довольной улыбкой развернулся.

– Как я их, да? – самодовольно произнес он.

Хай Минъюэ, бледный как снег, недоумевал оттого, как легко принцы поверили в детскую сказку и позорно сбежали. Он боялся думать о том, что будет с его родиной, если трон упадет в дырявые руки Хэ Чэна или Хэ Жуя.

– Зачем ты наврал, Ши Хао? Ты же ненавидишь ложь.

– Это не ложь. Это блеф. Стратегическая техника усмирения полных идиотов, – улыбнулся Ши Хао. – К тому же ты же зовешь деда отцом, а он зовет себя Господином, Рассекающим Ветер. Где же ты видишь ложь?

Хай Минъюэ с облегчением выдохнул. Его приступ ярости схлынул, оставив в сердце пустоту.

Хэ Цзибай стоял неподалеку и за всем наблюдал с широко распахнутыми глазами. Когда Ши Хао и Хай Минъюэ приблизились, чтобы продолжить прогулку с товарищами, он восхищенно посмотрел на Хай Минъюэ и произнес:

– Шисюн… ты защитил меня… – Его голос дрогнул, и по его щеке скатилась слеза. Он быстро стер ее, но из другого глаза полилась другая. – Никто никогда не защищал меня.

Это был его родной младший брат, принявший на себя судьбу, которой Хай Минъюэ удалось