Коронация всея Руси. Разговор, склоняющий к благоразумию - Евгений Александрович Ямбург

Век нынешний. СМИ ежедневно пропитывают современников верой в гороскопы, и образованные, казалось бы, люди верят во влияние звезд на ход своих дел, меняя сообразно с ними свои ежедневные планы. А лжеученый Петрик? На его предложение в области очистки воды повелись даже высокопоставленные российские чиновники, которые чуть было не выделили на реализацию этой авантюры гигантские государственные средства.

Из объявления в интернете: «Потомственная ведунья. Гадание. Снятие порчи. Приворот. Обряды: деньги, бизнес, удача. Работа по фото».

Античная эпоха. Циничный скептицизм просвещенных. Лукиан из Самосаты проецирует это распространенное среди людей поветрие на разговор Зевса и Геры.

Лукиан из Самосаты. Разговоры богов VI. Гера и Зевс.

Гера: Какого поведения, Зевс, Иксион?

Зевс: Человек он хороший и прекрасный товарищ на пиру; он не находился бы в обществе богов, если бы не был достоин возлежать за нашим столом.

Гера: Именно недостоин: он бесстыдник, и нельзя ему общаться с нами.

Зевс: Что же он такого сделал? Я думаю, что мне тоже нужно знать об этом.

Гера: Что же, как не… Но мне стыдно сказать, на какое дело он решился.

Зевс: Тем более ты должна мне все сказать, если его поступок так позорен. Не хотел ли он соблазнить кого-нибудь? Я догадываюсь, в каком роде этот позорный поступок, о котором тебе неловко говорить.

Гера: Меня хотел он соблазнить, Зевс, – меня, а не какую-нибудь другую, и это началось уже давно. Сперва я не понимала, отчего он так пристально, не отводя глаз, смотрел на меня: он при этом вздыхал и глаза его наполнялись слезами. Если я, испив, отдавала Ганимеду кубок, он требовал, чтобы для него налили в него же, и, взяв кубок, целовал его и прижимал к глазам и опять смотрел на меня, – тогда я стала понимать, что он делает все это из-за любви. Я долго стыдилась рассказать тебе об этом и думала, что его безумие пройдет. Но вот он осмелился уже прямо объясниться мне в любви; тогда я, оставив его лежащим на земле в слезах, зажала уши, чтобы не слышать оскорбительных молений, и пришла к тебе рассказать все. Реши теперь сам, как наказать этого человека.

Зевс: Вот как! Негодяй! Против меня пошел и посягнул на святость брака с Герой? До такой степени опьянел от нектара? Мы сами виноваты: мы слишком далеко зашли в нашей любви к людям, делая их своими сотрапезниками. Людей нельзя винить за то, что, отведав нашего напитка и увидев небесные красоты, каких никогда не видали на земле, они пожелали вкусить их, объятые любовью; а любовь ведь – большая сила и владеет не только людьми, но иногда и нами.

Гера: Тобой любовь действительно владеет и водит, как говорится, за нос, куда захочет, и ты идешь, куда ни поведет тебя, и беспрекословно превращаешься, во что ни прикажет она. Ты настоящий раб и игрушка любви. Да и сейчас я прекрасно понимаю, почему ты прощаешь Иксиона: ты ведь сам когда-то соблазнил его жену, и она родила тебе Пиритоя.

Зевс: Ты еще помнишь все мои шалости на земле? Но знаешь, что я сделаю с Иксионом? Не будем его наказывать и гнать из нашего общества: это неудобно. Если он влюблен и плачет, говоришь ты, и очень страдает…

Гера: Что же тогда? Не хочешь ли и ты сказать что-нибудь оскорбительное?

Зевс: Да нет же. Мы сделаем из тучи призрак, совсем похожий на тебя; когда пир окончится, и он, по обыкновению, будет лежать, не смыкая глаз от любви, опустим этот призрак к нему на ложе. Таким образом он перестанет страдать, думая, что достиг утоления своих желаний.

Гера: Перестань! Пусть он погибнет за то, что сделал предметом своих желаний тех, кто выше его.

Зевс: Согласись, Гера. Что же ты потеряешь от того, что Иксион овладеет тучей?

Гера: Но ведь ему-то будет казаться, что туча – это я; сходство ведь будет полное, так что свой позорный поступок он совершит как бы надо мной.

Зевс: Не говори глупостей! Никогда туча не будет Герой, а Гера тучей; только один Иксион будет обманут.

Гера: Но люди грубы и невежественны. Вернувшись на землю, он, пожалуй, станет хвастаться и расскажет всем, что разделял ложе с Герой, пользуясь правами Зевса; он, чего доброго, скажет даже, что я в него влюбилась, а люди поверят, не зная, что он провел ночь с тучей.

Зевс: А если скажет он что-нибудь подобное – тогда другое дело: он будет брошен в Аид, привязан к колесу и будет всегда вращаться на нем, терпя непрекращающиеся муки в наказание не за любовь – в этом нет ничего дурного, – а за хвастовство.

Новейшее время. Современные моральные императивы. Некоторые философы считают, что традиционные моральные императивы смирения, непротивления злу насилием, умения воздавать другому добром за причиненное зло и т. п. для совершенствования в социальной сфере не подходят. Что же касается личной сферы, то мораль из нее во многом устраняется. За человеком признается право на эгоистичное поведение, которого общество никогда ранее не признавало. Например, не признавало права на развод, аборт, использование своего тела в шоу-бизнесе. Современное общество обсуждает вопросы об эвтаназии, продаже органов, изменении пола, т. е. все то, что связано с правом человека распоряжаться собственным телом. Некоторые либеральные философы считают, что у нас даже нет моральных оснований для осуждения проституции, могут быть осуждены только преступные синдикаты. Обычной стала практика заключения брачных контрактов. Какая уж тут мораль?

Поздняя античность. Для нее характерна власть охлоса (толпы). «Охлократия» – правление черни, худшей части граждан, не обладающей чувством ответственности за свои поступки, ориентированной на популистские лозунги и требования, выступающей в качестве силы, провоцирующей этнические, расовые и иные страсти, нередко выливающиеся в уличные беспорядки, погромы и вандализм.

На самом деле не плебс, а армия (силовая структура) возводила на престол и свергала по своему усмотрению императоров, хотя государственные учреждения были тогда монархическими. Чрезвычайную популярность обрели тогда актеры, спортсмены, участники гонок на колесницах и другие, как мы сказали бы сегодня, звезды шоу-бизнеса. Отсюда стремление императоров снискать себе славу на этом поприще. Всем памятен Нерон, регулярно выступавший на арене и считавший себя гениальным актером. Но среди избранных императоров были фигуры и более экзотические.

Византия середины VI века, которая считала себя наследницей Рима.