Фарангис - Махназ Фаттахи

Я не осмелилась подойти совсем близко. Жена дяди прибежала позже и тоже отвернулась, не сумев подойти ближе… Фарангис, Джомэ смотрел на меня… смотрел, но не моргал… Поверь… Он был жив! Жена дяди накинула на его лицо платок, я закричала, чтобы она этого не делала, но в ответ она попросила меня отойти в сторону. Я закричала: «Это мой брат! Дай мне посмотреть на него!». Тогда она обняла меня и сказала: «Лейла… Джомэ умер». «Он не умер! – кричала на нее я. – Он же смотрел на меня!».

Слушая Лейлу, я готова была провалиться сквозь землю; казалось, я потихоньку схожу с ума. Не вытерпев, отец вышел из дома, а маме стало очень плохо. Я поспешила дать ей воды и обнять и в этот момент взглянула на своих испуганных братьев и сестер, неподвижно сидевших вместе в черной одежде. Все они плакали и не могли успокоиться.

– Будь ты проклят, Саддам… – шептала я, испытывая всепоглощающую и жгучую ненависть. – Да проклянет тебя Аллах за твои мины…

Обняв еще крепче дрожащую и убитую горем мать, я спросила:

– Мама, почему вы меня не дождались? Не дали мне на него посмотреть в последний раз…

– А что ты хотела увидеть? Тебе хотелось увидеть разорванный труп брата? Я не хотела, чтобы ты видела его таким. Сейчас он спокойно лежит в своей могиле. Фарангис… Теперь он нашел покой… Он нашел покой… – повторяла она, словно в бреду.

Надев чадру, я отправилась на кладбище на поиски могилы своего брата. Найдя его надгробие, я упала на землю и стала обнимать свежий песок, которым была засыпана его могила. Казалось, только вчера Джомэ с Рахманом, смеясь, отправился на родник, чтобы искупаться.

– Боже, успокой мое сердце! Молю тебя! – стонала я.

* * *

Одна мина за другой… Каждый день мы теряли людей… Эти мины постепенно и скрытно уничтожали нас по очереди, погрузив в бесконечную скорбь и траур.

Солдаты иранской армии, включая Рахима и Ибрахима, обучали детей тому, как быть осторожными и не наступить на мины, но, несмотря на эту подготовку, каждый день откуда-то раздавались звуки взрывов.

Однажды за мной вновь послали человека с просьбой приехать в Авезин.

– Кто на этот раз?! – воскликнула я, ударив себя по груди, и поспешила к родителям.

На этот раз на мине подорвался наш двоюродный брат. На поминках царила атмосфера гнева и боли. Увидев меня на пороге, жена дяди тут же крикнула:

– Фарангис, подойди ко мне ближе! Прошу тебя! При взгляде на тебя я утешаю себя мыслью о том, что ты убила хотя бы одного из них… Эти безбожники убили моего сына! Убили моего сына у нас дома!

– Что произошло, тетя? – со жгучей болью в сердце спросила я.

– Мансур попросил меня приготовить мясную подливку, а сам отправился к реке ловить рыбу. Он не знал… не знал тогда, что поймает не рыбу, а гранату… Найдя на берегу эту дрянь, он бросил ее в реку, и она взорвалась… Сначала на тракторе его отвезли в Гилянгарб, а затем на машине – в Керманшах, чтобы на самолете перевезти в Тегеран. Но мой мальчик не выдержал… он скончался в пути… мой маленький мальчик…

Я крепко обняла тетю и подумала о том, что с этих пор любое упоминание о рыбах будет навлекать на бедную женщину мысли о Мансуре, а наша река всегда будет напоминать ей об обагрившей воду крови ее мальчика…

* * *

Каждый день я старалась навещать родителей и братьев с сестрами, а однажды решила взять с собой Симу и Джаббара. Десятилетние близняшки сами очень тянулись ко мне, а я чувствовала себя спокойнее, когда понимала, что малыши рядом со мной и в безопасности.

Ночью, обнаружив, что у нас закончилась вода, я предупредила детей, что выхожу и скоро вернусь.

– Куда ты идешь? – спросил Алимардан, заметив у меня в руках бочонок.

– К колодцу, чтобы набрать нам воды.

– Фаранг, уже темно. Посмотри, какая лунная ночь на дворе. Лучше оставь это на завтра.

– Не могу, рано утром мне понадобится вода, чтобы замесить тесто.

Взяв с собой фонарь, я скрылась в темноте ночи, добралась до колодца и, наполнив бочонок водой, вернулась.

– Алимардан, где Сима? – резко спросила я, не увидев в комнате сестру.

– Разве она не с тобой? – удивился муж.

– Нет, ее со мной не было.

– Когда ты вышла, она захотела пойти с тобой.

– То есть Сима шла за мной?! – вздрогнула я, в страхе подумав о самом страшном.

Я тут же выбежала на улицу и стала кричать:

– Сима! Сима! Где ты?!

Голова моя наполнилась страшными мыслями.

«Вдруг она в темноте наступит на мину… Вдруг она заблудится… Или ее загрызут волки… Что я наделала? Я должна была уберечь ее!».

– Фарангис, что случилось? – спросил меня Гахраман, неожиданно увидевший меня, метавшуюся в панике на улице.

– Пропала Сима!

Посветив фонарем в сторону зятя, я заметила, что он стоит с ружьем за спиной, только что вернувшись с охоты.

– Не волнуйся! Значит, она недалеко от источника. Найдем ее там!

Мы так и поступили и, не теряя ни секунды, звали Симу, двигаясь в сторону источника, недалеко от которого я сразу заметила какую-то тень. Посветив в том направлении, я узнала сестру и, вскрикнув, побежала к ней.

– Сима! – сквозь слезы сказала я, крепко ее обняв. – Что ты наделала?! Как ты могла так поступить со мной? Я так испугалась. Ты же могла нарваться на мину в темноте!

В ту ночь от сумасшедшего биения сердца, которое я до последнего не могла унять, и беспорядочных страшных мыслей, продолжавших приходить мне в голову, я не могла найти себе места. Казалось, я постарела разом на несколько лет. В полнейшем испуге я принялась привязывать веревкой ногу сестры к своей ноге, несмотря на ее недовольство.

– Руле, что ты делаешь? – возмущалась она, не понимая, зачем я так поступаю.

– Привязываю твою ногу к своей, чтобы ты не убежала.

– Нет, не надо. Мне неудобно!

– Нет, Сима, я не могу поступить иначе. Я не переживу, если подобная ситуация повторится снова. Прошу тебя…

Следующим же утром я отвела обоих близняшек домой и передала матери.

* * *

В августе 1984 года в 6 часов утра раздался стук в дверь.

– Что случилось? – спросила я, открыв дверь и увидев за ней двоюродного брата.

– Джаббар ранен, – с побледневшим лицом ответил он.

– Он умер? – сквозь навернувшиеся на глаза слезы спросила я.

– Нет, клянусь! Он просто ранен. Поедем со мной в Керманшах,