Мнимая власть безумия - Марина Владимировна Болдова

– найти настоящих наследников. Да, такой поступок был бы в его духе. Амалия к тому времени умерла, а вот что стало с Георгием – вопрос? Коля мог решить продолжить поиски дяди. Но боюсь, ничего не успел узнать – через несколько месяцев был убит. Возможно, в письмах что-то есть, в тетрадях, которые я просмотрела бегло. Даже в блокнотах.

– Я понял тебя. Для твоего спокойствия я сейчас посмотрю все, что осталось из архива Радова. Что там не объято твоим вниманием?

– Пойдем, Леня, я покажу.

Глава 24

Арман открыл дверь на стук Казаринова не сразу. Саша уже собрался идти в номер мадам Лафар, думая, что мать и сын продолжили беседу, которую майор прервал своим появлением в холле. Видимо, согласовали не все действия и не всю информацию, которую можно выдавать следствию. То, что у этой парочки есть что скрывать, Саша не сомневался. Весь вопрос лишь в том, насколько это важно для раскрытия убийства Филиппа.

Мать явно в курсе любовных метаний младшего сына, но выбор не одобряет, и не потому, что Полина – жена, пусть и бывшая, старшенького. По каким-то причинам женщина не угодила свекрови в самом начале совместной жизни ее с Филиппом. Интересно бы знать – чем? А теперь и любимец страстно желает занять место брата. Луиза опять недовольна.

«Выясним, вопрос времени», – решил Казаринов, двигаясь по коридору в сторону комнаты мадам.

И тут за спиной щелкнул замок, и Сашу окликнул Арман. Казаринов вернулся к нему.

– Проходите, месье майор, вопросы остались? – вздохнул француз и притворно зевнул. – Простите, не выспался.

– Появились новые обстоятельства…

– Я слушаю. Выпить не хотите? – Арман открыл мини-бар и достал бутылочку виски.

– Спасибо, нет, за рулем.

– Хорошо, спрашивайте.

– Месье Лафар, дела вашей семьи и развод Филиппа в руках одного и того же адвоката? – спросил он напрямую.

«Сейчас он ответит "да", и все встанет на свои места – его мать точно была в курсе планов старшего сына», – успел подумать Казаринов.

– Конечно. У нас русскоязычный адвокат Ани Леон, давняя знакомая мамы. Почему такой интерес к ее персоне? Могу дать контакты, но она вам ничего не расскажет, сами должны понимать, – небрежно бросил Лафар, выливая содержимое бутылочки в стакан и делая приличный глоток.

– Я учту. Контакты предоставьте. Возможно, придется воспользоваться.

– Конечно. Номер ее телефона есть и у Полины, вы не знали?

– Я учту, – вновь ответил Казаринов. «Что-то вы слегка занервничали, месье Арман», – отметил он. – Я хотел бы узнать подробности вашей сделки по продаже картины. И первый к вам вопрос – когда именно появился покупатель?

– О! Это случилось еще при жизни Николя Бонье. Я не в курсе, каким образом покупатель вышел на дядю, но предложение о покупке он сделал еще ему. Когда Филипп вступил в права наследования, мама тут же напомнила ему об этом санкт-петербуржском коллекционере. Видите ли, мы уже знали, что Филипп проиграл большую сумму, но не настолько большую, конечно, как стоимость шедевра известного голландца семнадцатого века.

– О какой сумме долга шла речь?

– Двадцать восемь тысяч евро. Продажей коллекции брат закрыл только треть.

– В чем была ваша выгода?

– В агентских, конечно.

– То есть мадам Лафар сразу Филиппа не поставила в известность о том, что уже давно имеется покупатель на картину. Почему?

– Потому что братец решил всю коллекцию отдать Соланж! Понимаете, целиком! Мало этого, с условием, что до двадцати трех лет без согласия с Полиной девочка распоряжаться наследством не сможет. А наша мать рассчитывала на его совесть – дела в поместье не так хороши, точнее – совсем плохи, денег на содержание не хватает. Мы думали, он должен помочь ей… нам. Поместье мама завещала мне, Филипп об этом не знал.

«Или знал. От той же адвокатши. Поэтому и торопился избавиться от картин, передав их любимой дочери с таким условием. Чтобы вы, дядюшка, племянницу с толку не сбили», – предположил Саша.

– Месье Арман, ваш брат успел оформить дарственную?

«О, как в точку! Вам с мамой очень нужно было, чтобы не успел! Вам необходимо было, чтобы продал… стоп! Вынужденно продал… ах, ты ж… вот интриганы!» – осенило Казаринова.

– Продавать он отказался, но тут вдруг так удачно проигрался в пух и прах, так? Не в курсе, месье Арман, как такое случилось с таким опытным игроком, как ваш брат?

– На что вы намекаете, месье следователь?! – засуетился вдруг Арман.

– Чья была идея подставить Филиппу в игру профессионального шулера? Ваша или матери? Вам нужно было вынудить Филиппа продать именно ту, самую ценную, картину из коллекции…

– Это все ваши домыслы! – истерично воскликнул Лафар, выдавая себя.

– Ой ли! Что мешает сейчас признать свое поражение, месье Лафар?

– Да! У нас не было другого выхода! И теперь нет! – трагическим голосом воскликнул Арман и залпом допил оставшийся в стакане виски.

– Ну почему же нет. Если вам известно, где картина…

– Я догадываюсь. Сейчас уже скрывать это не имеет смысла – Филипп отдал ее на временное хранение своей любовнице. Я был в этом уверен. Кому еще?

– Вы с ней знакомы, – утвердительно произнес Казаринов. – Кто эта женщина? Вы отдаете себе отчет, что покрываете убийцу брата? Или я могу считать вас соучастником…

– Да вы с ума сошли, месье следователь! Простите… Я не знаю, чем могу помочь, потому что встречался с этой женщиной несколько раз. Впервые несколько месяцев назад, когда ждал Филиппа внизу в баре. А пришла она. Что меня поразило, когда я узнал, кто передо мной – ее внешность. Извините, но променять красотку Полину на это … недоразумение!

– Она назвала свое имя?

– Конечно. Представилась Лилией. Только я не уверен, что имя не вымышленное.

– Она объяснила, почему не пришел Филипп?

– О да. Совершенно не смущаясь, заявила, что тот заснул после любовных утех. Она ушла практически сразу, но написала на салфетке номер своего мобильного. Да… добавила, что рада знакомству с братом любимого мужчины. Меня передернуло от этих слов. И знаете, она заметила это, и я видел, как она разозлилась – лицо покраснело так, что слилось с цветом ее платья. Такой, знаете, свекольно-красный на ней был наряд… в блестках. На руке – массивный золотой браслет с рубинами, в ушах – тяжелые серьги с таким же камнем. А шея обмотана дешевым шарфиком… Она ушла, я долго не мог прийти в себя. Пришлось даже выпить виски…

– Вы сохранили номер телефона?

– Да, сунул салфетку в карман, потом переписал в контакты. И не зря. В следующий раз пришлось звонить ей, когда